Тауриэль положила ладони ему на живот, повела вверх, пока её пальцы не запутались в волосах у него на затылке. Как она и надеялась, Кили расслабился от её прикосновений. На самом деле он и впрямь был тяжёлым, но ей было приятно крепко прижиматься к нему, чувствовать каждый его вздох так, будто он исходил из её собственных лёгких.

- Я люблю тебя, - шептал он, прижимаясь к ней губами.

Она гладила его затылок, пока его губы скользили по её шее до самого уха. Его щетинистое лицо было колючим, она едва не вскрикнула от этого невероятного, странного ощущения прежде чем почувствовала, как его зубы легко, но уверенно сомкнулись над тонким кончиком её уха. Тауриэль пискнула и дёрнула его за волосы, но не от боли, а скорее от удивления.

- Прости, я всегда хотел это сделать, - признался он.

Эльфийка вздохнула, с удовольствием слушая его гулкий, рокочущий голос, отдававшийся дрожью в её груди.

- Ты можешь сделать это ещё раз.

В этот раз она почувствовала влажное, тёплое прикосновение его языка.

- Кили, глупыш.

- Разве эльфийские любовники никогда…

- Наверное, да.

Раньше эта мысль никогда не приходила ей в голову, но теперь, когда Кили упомянул об этом, она не могла не признать, что это и впрямь интересно. Ей было любопытно, в какой именно момент Кили захотелось куснуть её за ухо? Тауриэль обхватила ладонями его плечи, медленно обрисовывая контуры мышц. Несмотря на то, что раньше он уже обнимал её много раз, ей не удалось хорошенько изучить его облик, и сегодня она с радостью сделает это.

Очевидно, Кили наслаждался её уверенными прикосновениями, потому что глубоко и раскатисто застонал, приникая губами к впадинке у неё на плече, прямо над сердцем.

- Кили, - эльфийка опять настойчиво потянула его за волосы, пока он не понял, что ей хочется прижаться губами к его губам.

В этот раз всё было совершенно по-новому. Именно о таком поцелуе она мечтала, лёжа сегодня под утренним солнцем, мечтала ощутить прикосновение его кожи, и чтобы ничто на свете не могло им помешать. Тауриэль прильнула к нему, и теперь он был достаточно тёплым, чтобы зажечь огонь в ней самой. Она обхватила его руками, ногами и приоткрыла рот, желая, чтобы его яркость и жар полностью поглотили её.

- Тауриэль… - дрожащим голосом выдохнул он, когда она отстранилась от него.

- Да?

- Тауриэль.

Она рассмеялась, смущённая и обрадованная тем, что ей снова удалось лишить его дара речи. Горящие вокруг свечи озаряли его лицо золотистым сиянием, отражались в глазах, спрятанных за копной тёмных, спутанных волос, так что сейчас он был воистину невероятно красив!

- Я думаю, что ждала этого тысячу лет.

Ей казалось, что с тех пор, как она встретила, полюбила и потеряла его когда-то, она прожила тысячу лет, потому что за это время она столкнулась лицом к лицу с целой жизнью, в которой его не было рядом.

- Правда? - он выглядел застенчивым и довольным одновременно.

- И даже больше. Ты собирался отдать себя другой, а ожидание невозможного длится так долго… ох! - Кили обхватил губами её сосок, и все мысли разом вылетели у неё из головы.

Его губы и руки были нежны, когда он знакомился с мягкими изгибами её тела, и Тауриэль вспомнила клятву, которую он дал, считать её своим сокровищем. Несомненно, в его прикосновениях было больше благоговения, чем любой гном мог бы проявить по отношению к золоту или драгоценным камням. На миг Кили отодвинулся от неё, и она получила возможность погладить волосы, затенявшие его грудь. Понравится ли ему это? Самой ей казалось очень приятным прикосновение этих волос к её собственной коже.

- Боюсь, что я не… - запротестовал он, чуть отстраняясь от её рук.

- Тш-ш-ш! - кончиками пальцев эльфийка отследила тёмную линию, что сбегала вниз по его груди.

Гном вздрогнул, и даже в мерцающем свете свечи она увидела, что его кожа покрылась мурашками.

- Да, ты именно такой, - возразила Тауриэль.

Она посмотрела в его глаза и улыбнулась, прекрасно зная, что обезоружила его, а потом повторила движение, легко и медленно двигаясь вниз по его телу.

- Тауриэль!

Он резко выдохнул, и она отдёрнула руку от его живота. Возможно, это было слишком чувствительное место, и ему не нравилось, когда к нему там прикасались. А может, он просто боялся щекотки?

- Не останавливайся, - добавил он, задыхаясь.

Тауриэль обхватила его за бёдра, сильнее вжимая в себя, передвигая так, как она считала правильным. Она не сомневалась в том, что они оба были этому готовы. Кили слегка пошевелился над ней и замер. Заглянув ему в глаза, она поняла, как сильно он был взволнован. Она не могла отрицать, что и сама до сих пор была далека от спокойствия; и всё же, несмотря на то, что она понятия не имела о том, с чем им предстояло столкнуться, одно она знала точно: никакие совершённые ими ошибки не могли изменить того, что она любила его.

- Кили, - выдохнула Тауриэль, - Кили, я доверяю тебе.

- Да, любимая.

На лице его отразилось глупое, милое нетерпение, а потом он прижался к ней.

*********

- Тауриэль, - прошептал он наконец, когда снова обрёл возможность говорить связно, - Ты…

Его руки благоговейно двигались над ней, пока она лежала на нём, заменяя множество слов, которые он не мог высказать.

- Как и ты, hadhodeg, - пробормотала Тауриэль, уткнувшись ему в плечо.

- Я больше не “твой гном”? - Кили не был обеспокоен этим новым вариантом ласкательного прозвища, которым она давно называла его, и спросил скорее из любопытства.

Эльфийка подняла голову, глядя ему в глаза.

- Больше, чем когда-либо, - прошептала она, - Hadhod nín значит гном, который принадлежит мне. Hadhodeg это… - она замолчала, пытаясь подобрать правильные слова, - Гном, который мне особенно дорог. Которого я люблю больше всего и которым восхищаюсь, - медленным движением она смахнула волосы с его лица, - Во Всеобщем языке нет эквивалентной формы, но мне кажется, “мой милый маленький гном” будет очень близко по смыслу.

- Понятно, - с довольным видом проворковал Кили, - На кхуздуле есть подобная форма. Ты бы сказала khuzdazud.

- Кhuzdazud, - повторила Тауриэль, - Не уверена, что смогу это выговорить.

А потом она поцеловала его, будто желая показать, что это сделать ей будет легче.

- Кили, - она прислонилась к его лбу головой, и он почувствовал, как совсем рядом трепещет её сердце, - Я не знала, чего ожидать. Эльфы редко говорят о том, что происходит между мужем и женой. Даже в нашей поэзии всё очень завуалированно. Союз любви священен для нас. Я не ожидала, что это будет так… сильно. Я чуть не потеряла себя.

- Это плохо? - спросил Кили, думая, не совершил ли он какой-нибудь ошибки?

Возможно, ему не стоило позволять себе слишком увлекаться тем, что он чувствовал к ней и вместе с ней? Сегодня ночью для него всё было так ново, и он просто не знал, соответствует ли его собственный опыт её.

- Нет, совсем нет, - Тауриэль улыбнулась так, как будто только с ним одним делилась этой тайной, - Просто… странно. И очень красиво. Я просто не знала, как это будет, вот и всё.

Кили с облегчением усмехнулся.

- Хорошо. Я боялся, что чем-то расстроил тебя.

- Расстроил меня?

Казалось, Тауриэль удивилась тому, что он вообще считал такое возможным.

- Ну, ты много чего говорила, и всё по-эльфийски, так что мне оставалось только догадываться, чего ты хочешь.

Она захихикала, и даже при свете звёзд было видно, как она покраснела.

- Честно говоря, я и сама не уверена, что говорила. В следующий раз я постараюсь говорить на Всеобщем.

- Хотелось бы.

Кили обхватил ладонями её лицо, погладил уши, волосы.

- Полагаю, я так же как и ты, не знал, чего ожидать. Гномы не говорят об этом, потому что не всем из нас удаётся это испытать. Это своего рода тайна, которую лучше не трогать, пока не откроешь её для себя сам, - он смущённо рассмеялся, - Можешь представить, вчера вечером все считали своим долгом напомнить, что я и понятия не имею, что с тобой делать.