- Кили, - удивлённо запротестовала Тауриэль, - Тинувьель была самой красивой женщиной, когда-либо рождённой среди моего народа, и ни одна другая эльфийка никогда не могла сравниться с ней.

- Может, и так. Если верить вашим эльфийским поэтам. Но ведь поэты знают не всё.

- Неужели?

- Да.

Наклонившись, гном поцеловал её, и ему показалось, что он целует ярко сияющую звезду. Звезду с ароматом сладких зелёных трав.

- Тауриэль, я готов на тебе жениться.

- Да, - выдохнула она, когда он склонился над ней, пропуская сквозь пальцы одну из её обручальных кос.

- Две недели, - казалось, он напоминал об этом не только ей, но и себе, - Ешё две недели, и ты будешь моей. Я с трудом могу в это поверить. И всё равно не могу дождаться,- он отодвинулся от неё и снова сел.

В последнее время быть рядом с ней было просто невыносимо, особенно зная, что он был так близок к тому, чтобы обладать ею целиком. Весь прошедший месяц Кили был слишком занят последними приготовлениями к свадьбе, и не мог часто видеться с ней, ведь Тауриэль замещала его на Вороньей высоте. Но, возможно, это было и к лучшему. Частые встречи только удвоили бы его нетерпение. Он отвернулся, чтобы достать их обед, и она тоже села.

- По сравнению с нашей первой общей трапезой из сухого хлеба на голом склоне горы это просто роскошный пир, - заметила Тауриэль, когда гном протянул ей кусок хлеба с сыром и мясом, - Помнишь?

Кили кивнул. Как он мог забыть тот день вскоре после битвы, когда он ушёл из Эребора, чтобы впервые встретиться с ней? У него закружилась голова от надежды, когда он увидел её и понял, что она ждёт его, как и обещала. А теперь эта надежда расцвела в полную силу.

- И всё же, - она одарила его заговорщицкой улыбкой, - Хоть еда и была безвкусной, я всегда буду считать эту трапезу одной из лучших в моей жизни.

Он ухмыльнулся в ответ.

- Я могу попросить Бомбура приготовить сухарник на наш свадебный пир.

- Ох, нет! Я говорила о компании, а не о еде.

- Что ж, в таком случае я мог бы устроить так, чтобы один нахальный, безрассудный и влюблённый молодой гном составил тебе компанию на пиру.

- Не забывай, ко всему прочему он должен быть ещё и красив.

- Хм… Ну у тебя и запросы. Ладно, я посмотрю, что можно сделать.

Тауриэль рассмеялась ярким, раскатистым смехом.

- Ловлю тебя на слове.

**********

Фили рассматривал клинок в своих руках. Искорёженные крылья были выпрямлены, а хрупкая, изношенная сталь выглядела новой. Теперь всё было прекрасно. И она, конечно же, тоже так подумает. Блондин положил меч на рабочий стол, накрыл тряпкой и вытер рукавом влажный лоб. До того, как Сиф придёт к нему сюда, ему нужно было переодеться в запасную рубашку, которую он захватил с собой. Фили взял одежду и полотенце с вешалки у двери и пошёл в центральный холл к фонтану для умывания, вода в котором бежала между мастерскими.

После жаркого горна холодная вода казалась восхитительной, и молодой гном обильно плескал её на лицо, плечи и торс. Закончив, он вытер капли воды с глаз и потянулся к краю фонтана за полотенцем, однако обнаружил только пустые камни. Сбитый с толку, он обернулся и увидел, что Сиф стоит рядом с его полотенцем в руках.

- Привет, - сказал он.

Девушка ответила ему яркой улыбкой.

- Прости. Вот, возьми, - продолжила она секунду спустя и протянула полотенце, как будто забыла, что держит его.

Вытершись, Фили потянулся за чистой рубашкой.

- Ты можешь её взять, - гномка кокетливо сверкнула глазами и неспеша спрятала рубаху за спину.

- Понятно.

Он потянулся к ней, и Сиф шагнула вперёд, в его объятия. Она прижала руку к его груди, встала на цыпочки и поцеловала его. Он рассмеялся, крепче прижимая её к себе, и девушка расслабилась, когда шутливый чмок стал долгим и томным поцелуем. Когда она прижалась губами к его губам, Фили вспомнил их первый поцелуй почти год назад. Сейчас всё было так похоже, и в то же время совсем по-другому. Была такая же полная близость, такая же несдержанность, но не было спешки и отчаяния, рождённых осознанием того, что первый раз был также и последним. Напротив, этот момент, словно звено в золотой цепи между воспоминаниями о прошлом и надеждами на будущее, был полон радости и счастья, и всё, что им оставалось, это просто наслаждаться им.

Наконец, Фили отстранился, и Сиф, виновато улыбнувшись, отпустила рубашку.

- Ты получила больше, чем рассчитывала? - дразнился он, натягивая рубаху через голову.

- Совсем нет. Подожди… - запротестовала она, когда он собрался распустить волосы, которые связал на затылке на время работы, - Тебе очень идёт.

- Дорогая, я так рад тебя видеть, - проговорил он, пока она защёлкивала маленькие золотые застёжки у него на воротнике.

Сиф улыбнулась.

- Передай Кили, что я ревную тебя к нему. В последнее время ты проводил с ним всё свободное время.

- Но ты увидишь, что часть этого времени я потратил на тебя.

- Да?

- Я тебе покажу. Но сперва мне нужно твоё мнение о мече, который я закончил.

Фили взял её за руку и повёл обратно в мастерскую.

- Подожди здесь, - сказал он, когда они вошли внутрь, а потом пошёл к лезвию, лежавшему на рабочем столе.

Когда молодой гном вернулся, то встал перед ней на колени и протянул завёрнутый в ткань клинок. Сиф смотрела на него сверху вниз широко раскрытыми от удивления и любопытства глазами. Она медленно развернула тряпицу.

- О, Фили, это же… - её глаза наполнились слезами, которые тут же побежали по щекам, - Он был испорчен! Я выбросила его на помойку! Потому что больше не могла на него смотреть.

- Я знаю. Я вытащил его из кучи мусора, - после того безумного дна, когда он потерял и обрёл её снова, Фили нашёл меч, который в ночь их прощания Сиф искалечила с горя.

Гномка провела пальцем по сверкающему лезвию.

- Ты сделал его лучше, чем я могла бы надеяться.

- Неужели?

- Да, я… - тихо выдохнула она и склонилась над мечом.

У основания клинка, там, где она собиралась выгравировать знак их семейной кузницы, был другой, выполненный золотом узор: метка Железнобоков рядом с короной, которая символизировала кузницу королевского рода.

- Фили! - Сиф отвела в сторону рукоять меча, чтобы обнять его.

Другой рукой девушка обвила его шею, а затем упала на колени, уткнулась в него лицом и зарыдала. Принц обнимал её, пока она не перестала плакать. Наконец она снова повернула к нему залитое слезами лицо, но в отличие от слёз, что она проливала год назад, эти только подчёркивали яркую, сияющую красоту её лица.

- О, Фили, я больше никогда не хотела видеть этот меч! Он был олицетворением всех моих ошибок! Но ты всё исправил, и теперь он прекрасен! Спасибо!

- Не за что, - большими пальцами он вытер слёзы с её щёк, - Сиф, любовь моя, ты станешь моей женой?

На её лице засияла ослепительная улыбка.

- О, Создатель! Да, Фили, да!

========== Блаженный месяц июнь ==========

Дней за десять до свадьбы Тауриэль пришла в казарму, где Кили перед своим отъездом из Эребора оставлял последние указания гвардейцам. Услышав лёгкие шаги эльфийки, он отложил перо и, подняв глаза, увидел, что у неё на лице застыло странное выражение. Гном отодвинул стул и встал.

- Да, любимая?

Когда он подошёл, Тауриэль протянула ему сложенное письмо со сломанной печатью из зелёного воска. Кили украдкой глянул на другую сторону, но ему не нужно было видеть имя Тауриэль, написанное размашистыми эльфийскими буквами, чуть заметно мерцавшими серебристым светом, чтобы понять, что послание было от самого короля эльфов.

- Кили, Трандуил приедет на свадьбу, - сказала она.

- А. Ну хорошо, - слова прозвучали вопросительно, потому что его невеста явно казалось озадаченной этой новостью.

Глядя на него, она рассмеялась.

- Это, конечно, хорошо. Но всё же Кили… Я никогда не ожидала увидеть на своей свадьбе короля. Мне кажется, это уже слишком…