Тауриэль улыбнулась, она прекрасно поняла, что девушка дразнит своего жениха. Тот рассмеялся в ответ.

- Должен напомнить тебе, что ювелир у нас братец, а не я. Но я могу сделать тебе очень красивый меч, а потом вставить его в ожерелье. Или в корону.

Гномка ничего не ответила, только весело блеснула своими голубыми глазами.

- Насколько я знаю, когда гном просит руки леди, он дарит ей драгоценный камень, который она может носить в знак своего согласия, - сказала Тауриэль, - Но разве девушка не должна дать ему что-то взамен? Среди моего народа на помолвке в знак своего обещания пара обменивается серебряными кольцами. Я бы хотела подарить Кили что-нибудь, но думаю, что простое серебряное кольцо вряд ли будет считаться равным тому, что он подарил мне.

- Обычно от леди ничего не требуется. В конце концов она сама сокровище, - задумчиво проговорил Фили, - Но я полагаю, ты могла бы дать ему какую-нибудь памятку.

Сиф улыбнулась ему торжествующей улыбкой.

- Глупенький, ты ни о чём не забыл?

Блондин смотрел на неё, не понимая, что она имеет в виду.

- Может, это немножко и старомодно, но всё равно это традиция, - продолжила гномка.

- Да! Конечно! - он наконец-то понял.

- Что? - нетерпеливо спросила Тауриэль.

- Объясни сама, - предложил Фили невесте, и она, гордо улыбаясь, исполнила его просьбу.

*********

С тех пор, как они вернулись в горы, погода изменилась и стала по-настоящему зимней. Ночи теперь были морозными, а в середине ноября выпал первый настоящий снег; идеальные кристаллические хлопья мягко и настойчиво сыпались в течение нескольких часов. В тот вечер Кили отвёл Тауриэль на одну из высоких галерей, что выходили на балкон над склоном горы, и они вместе стояли под кружащимся снегом, который сверкал в лучах от их фонаря. За пределами круга золотистого света под беззвёздным, затянутым облаками небом виднелись лишь чуть заметные очертания горных склонов. Казалось, они были единственными живыми существами в приглушённом, туманном и расплывчатом мире.

Тауриэль откинула капюшон своего пальто, и через мгновение Кили последовал её примеру, хоть и понятия не имел, зачем.

- Послушай, - сказала эльфийка в ответ на его вопросительный взгляд.

Казалось, поначалу вокруг было тихо. Но вскоре он услышал это: слабый музыкальный звон падающего снега. Никогда раньше не он слыхал подобных звуков, хоть и вырос в Синих горах, где часто выпадал снег. Что же ещё он, глупый гном, упустил в этом мире? И как он хотел, чтобы она показала ему! Взглянув на него, она заметила, что Кили улыбается.

- О чём ты думаешь, meleth nín?

- Ты и вправду колдунья, даже снег ты заставляешь петь. Я уверен, что такого никогда раньше не бывало.

Тауриэль улыбнулась и поцеловала его. Её губы казались невероятно тёплыми по сравнению с холодом окружавшего их воздуха.

- Я всегда буду рад снегу, - продолжил гном, - Ведь в тот день, когда ты, наконец, решила пойти со мной, тоже шёл снег.

- Да. И я всегда буду рядом, Кили, обещаю.

Она коснулась пальцем его виска, а потом осторожно вытащила из-под заколки прядь волос. Кили уже хотел спросить, что она собирается делать, когда краем глаза уловив ритмичное движение её пальцев и ощутил, как Тауриэль легко, но уверенно потянула его волосы. Она заплетала косу. Гном улыбнулся. Традиция плетения обручальных кос была забыта со времён его деда, тем не менее их значение даже сейчас безошибочно распознал бы любой гном.

- Кто рассказал тебе про косы? - спросил он спустя несколько счастливых минут.

- Сиф.

- Я должен её поблагодарить.

- У эльфов во время помолвки будущие супруги обмениваются подарками. Я хотела подарить тебе что-нибудь, но знала, что не смогу ничего сделать из золота или серебра. Я этого не умею. Зато я очень хорошо умею заплетать волосы. И я была очень рада узнать, что среди гномов косы считаются таким же ценным даром, как и любая драгоценность.

Пока она заплетала его, Кили смотрел, как на её опущенных ресницах оседают снежинки, а потом тают, превращаясь в капли росы. В его памяти всплыл образ Тауриэль с ресницами, мокрыми от слёз, и это было похоже на давний, печальный сон. Он помнил, какой красивой она казалась ему в ночь их прощания, даже несмотря на своё горе. И вот она опять здесь, с ним, и её густые ресницы снова мокры, но не от слёз или горя, а только от снега, холодного, чистого и белого. Как будто почувствовав его взгляд, Тауриэль подняла на него глаза.

- Meleth? - спросила она.

- Ты очень красива с глазами, полными снежинок.

Эльфийка рассмеялась.

- Ты тоже весь покрыт ими.

Она наклонилась ниже, подула на его бровь, и Кили почувствовал, как капля воды стекла по его щеке, миновав глаз.

- Не плачь, любовь моя, - пошутила она.

- Ну нет, я слишком счастлив.

Поднявшись на цыпочки, он поцеловал её, и Тауриэль чуть не выпустила косичку из рук. Как только она закончила, Кили рассмотрел плетение.

- Я никогда раньше не видел такого узора. Наверное, это что-то эльфийское.

- Так и есть.

- И что это значит?

- У этого узора много разных значений. Девушки иногда носят его, чтобы показать, что их сердце занято. Он может означать скрытую форму флирта или отказ, зависит от обстоятельств. В нашем случае это, конечно же, означает, что ты отдал мне своё сердце.

Кили потрогал бусинку, висящую на косе. Это была одна из эльфийских бусин, которые Тауриэль носила в волосах, с узором в виде узелков.

- Это узел бесконечности, - сказала она, - Он символизирует вечность, потому что соткан из одной нити, которая никогда не кончается.

- Ах, - выдохнул он.

- Теперь поверни голову, чтобы я могла заплести вторую косу.

Когда эльфийка закончила, он взял её руки в свои. Они были так же холодны, как и в тот снежный день две зимы назад. И всё же Кили заметил, что даже холод не сделал её пальцы в его волосах менее проворными.

- М-м-м, у тебя такие чудесные руки, - счастливо вздохнула она, - Как они могут быть такими тёплыми? Ты без перчаток.

Гном усмехнулся.

- Ты когда-нибудь брала камень из огня? Он долго сохраняет тепло, - он засунул обе её ладони себе под пальто, на грудь, - Давай зайдём внутрь и выпьем чего-нибудь горячего?

- Через минуту, - Тауриэль наклонилась к нему, - Я люблю тебя.

- Я тоже люблю тебе, Таури… - удалось выговорить ему прежде, чем она прервала его поцелуем.

Как и пальцы, губы её были прохладными, хотя, казалось это обстоятельство ничуть ей не мешало. Для Кили оставалось загадкой, как она могла одновременно чувствовать холод и не поддаваться ему. Он был гномом, а значит, был довольно устойчив к морозу; он мог идти, долго не ощущая холода, но даже почувствовав его, выносил дискомфорт легче, чем человек, однако всё-таки был подвержен его воздействию, как и любой смертный. И с замёрзшими губами ему было бы трудно даже говорить, а не то что целоваться. Но похоже, что у Тауриэль не было с этим никаких проблем.

- Молот Создателя! - ахнул Кили, когда её ледяная рука скользнула за открытый ворот его рубахи, - Валар, любимая, у тебя руки, как…

Он хотел сказать “лёд”, но почувствовал, что её прижатая к его коже ладонь уже начала согреваться. Очевидно, она оправлялась от холода быстрее любого гнома.

- Прости, - эльфийка рассмеялась, глядя ему в лицо.

- Что?

- Теперь я поняла, почему вы, гномы, такие тёплые, - она провела пальцем по густым волосам у него на груди, - У вас есть своя собственная шуба.

Кили фыркнул.

- Точно.

Тауриэль вытащила свою уже тёплую руку из его воротника и поцеловала такими же горячими, как и его собственные, губами.

- Хорошо, любовь моя. Теперь, когда я согрелась, может, последуем твоему совету и выпьем чего-нибудь?

========== Двенадцать дней беспечного веселья ==========

- Когда закончится Йуле, я поговорю с Торином о том, чтобы официально оформить моё отречение, - сказал Кили однажды вечером, когда они с Тауриэль стояли перед одним из больших каминов в королевской столовой. Ужин давно закончился, но гном и эльфийка часто задерживались здесь; она допивала вино, а он курил, - После этого мне останется только заняться строительством нашего дома и спланировать свадьбу.