Но он не погиб, жизнь продолжалась, и всё опять стало сложным. Ладно, всё, кроме одного: он знал, что хочет быть с ней.

- Сначала я думала, что наши желания противоречат нашему долгу, что у нас нет надежды, - продолжила она, - И всё же, какая польза в одном лишь долге, которым не движет любовь? - тихо добавила она, - Меня изгнали за то, что я сказала об этом моему королю.

Кили посмотрел ей в глаза и увидел в них боль.

- Прости, - проговорил он, - Я… Это я виноват.

Тауриэль яростно замотала головой.

- Это был мой выбор, Кили. Ты помог мне это понять. И я не могла больше сдерживаться и ждать, когда другие сделают то, что я считала правильным.

- Я знаю, - молодой гном тихо рассмеялся, - Именно этот образ мыслей привёл меня к тому, что я один оказался лицом к лицу с тремя горными троллями.

- Ты что? - спросила Тауриэль, удивлённая и испуганная одновременно.

- Ну, они хотели сожрать нашего взломщика. И наших пони.

- Кили, ты, конечно, очень силён, но вряд ли смог бы справиться с тремя троллями.

- Не, я сделал всё правильно, пока Фили бегал за подмогой.

Эльфийка насмешливо фыркнула.

- Твоя мать была права насчёт тебя.

- Может быть. Просто знай, что я не оставлю тебя наедине с голодными троллями. Или с разгневанным королём, если на то пошло.

Он знал, что этот король мог быть как его дядей, так и владыкой эльфов.

- Спасибо, - ответила она и поднесла его пальцы к своим губам.

Если бы они не сидели на краю бездонной пропасти, Кили попытался бы её поцеловать. Он подумал, что Тауриэль, возможно, знает это, потому что она вдруг одарила его сладкой, дразнящей улыбкой. Он встал и помог ей подняться на ноги. Кили продолжал держать её за руку и отпустил только тогда, когда они вошли в более оживлённые залы.

Следующая глава будет недели через две, может, немного больше. Я уезжаю и в следующие десять дней доступа к компьютеру у меня не будет.

========== Посиделки у огня ==========

- Ты чувствуешь запах тёплой земли? - спросила Тауриэль.

Кили сделал глубокий вдох. Да, в воздухе определённо ощущался аромат зелени. Зима пахла свежестью, пахла лазурью. Они с Тауриэль стояли на одном из нижних горных хребтов, оглядывая лежащую перед горой долину. Там, где повыше, ещё сохранялись белые пятна, но по большей части и долина, и равнина впереди потемнели от талого снега.

- Мама всегда говорила нам, что это Махал разжигает свои печи, - сказал Кили, вспоминая, как по утрам на исходе зимы мать всегда выгоняла их с братом на улицу, как она выражалась “проветриться”.

Тауриэль улыбнулась.

- Она придёт сюда, когда наступит подходящая для путешествий погода, - продолжил он.

- Тогда она знает, что с вами всё в порядке.

Молодой гном кивнул.

- Мы послали ворона с вестью. Наш род до сих пор умеет разговаривать с горными птицами.

- И что он говорит? - Тауриэль показала на ворона, который наблюдал за ними, сидя неподалёку на камне.

Он каркнул, как будто отвечая на её вопрос. Склонив голову набок, Кили задумчиво посмотрел на птицу.

- Он сказал, что, наверное, наступил конец света, раз эльф и гном стали друзьями, - он бросил на неё дразнящий взгляд, - Иногда они просто болтают чепуху.

Тауриэль прищурилась.

- Он на самом деле это сказал?

Гном ухмыльнулся.

- Нет. По моему, он сказал что-то о дохлом кролике. Нет, правда, чаще всего это просто ерунда, - Кили пожал плечами, - У воронов есть около двенадцати разных слов, обозначающих “падаль”, и я так и не удосужился выучить их все.

Эльфийка рассмеялась.

- Что? - спросил он.

- Гномы удивительный народ, - объяснила она, - Я не ожидала, что вы умеете говорить с птицами.

- Ты хочешь сказать, что мы не такие странные, как ты думала? - ему нравилось её удивлять.

Должно быть, она уже многое открыла для себя в этом мире, но он всё равно мог показать ей то, чего она ещё не знала. Тауриэль покраснела.

- Признаюсь, я всё ещё нахожу тебя странным. Но не в плохом смысле. В тебе есть своя красота.

Кили радостно посмотрел на неё. Совсем недавно он задавался вопросом, могла ли она, это прекрасное существо, пришедшее из такого далёкого для него мира, считать его привлекательным, будь то в духовном отношении или телесном. А теперь он даже осмеливался верить в то, что её влекло к нему так же сильно, как и его к ней.

Тауриэль взяла его за руку, лицо её одновременно выражало нетерпение и застенчивость. Кили подумал, что часто даже такое простое прикосновение, казалось, ошеломляло её, хотя он не был уверен, было ли это из-за того, кем он был, или же то, что она чувствовала к нему, было для неё внове. Наверняка за всю свою долгую жизнь она уже была влюблена. Он не был, не по настоящему. Разумеется, в Синих горах он был не прочь приударить за несколькими девушками, которые охотно позволяли себя целовать потому, что он был весьма убедителен (и к тому же был принцем), но к счастью они никогда не воспринимали его заигрывания серьёзнее, чем ему хотелось. И всё же Тауриэль… Теперь он понимал, почему для столь многих гномов первая любовь становилась последней, даже если их отвергали. Это было в природе его народа, любить непоколебимо, если, конечно, им удавалось отвлечься от кузницы на достаточно долгое время, чтобы думать о чём-то, кроме своей работы.

Какое-то время они просто шли вдоль хребта. Колючая бурая трава - вот и всё, что осталось здесь от прошлогодней растительности. Кили надеялся, что скоро увидит, как горные склоны опять покроются соснами, что будут гудеть на ветру. Так их всегда описывали дядя и мать. Теперь, когда влияние дракона больше не отравляло эти земли, всё снова начнёт расти. Земля под его сапогами казалась гораздо мягче, чем была зимой. Да, весна вступала в свои права.

А это значило, что скоро Тауриэль придётся уйти. Всю последнюю неделю Кили постоянно напоминал себе об этом. Он понимал, что она не может остаться. Как бы он ни надеялся, что однажды они смогут быть вместе, он знал, что пока не сможет убедить своего дядю, не говоря уже о подданных Даина из Железных холмов, принять её. И к тому же он подозревал, что Тауриэль всё ещё остро чувствовала боль потери своего собственного дома. Что ж, если придётся, он будет ждать, пока они оба не найдут своё место в новой жизни.

- Куда ты пойдёшь? - спросил он.

- В Дейл, а оттуда, возможно, в Эсгарот, - ответила ему Тауриэль, - Эльфы изгоняют из леса зло, и создания мрака могут прийти сюда. Озёрным людям придётся защищаться, и я могу помочь им. Если они примут меня.

- Я не знаю, поможет ли это, но ты можешь сказать им, что принц Эребора ручается за тебя.

Она рассмеялась.

- Будем надеяться, они поверят в твою беспристрастность.

- А почему ты не отправилась в Дейл раньше? - спросил Кили какое-то время спустя.

Зимой он часто спрашивал себя об этом. Конечно, люди Барда не отказали бы ей в помощи после всего, что сделал для них её король. Тауриэль покачала головой, похоже, она и сама не знала, как это объяснить.

- Возможно, покаяние? Или упрямство, кто знает? Я сама навлекла на себя это изгнание, и мне нужно было это осознать.

- Тогда почему ты пошла со мной?

Он думал, что знает ответ, но ему нужно было услышать это от неё.

- Потому что… - Тауриэль остановилась, посмотрела на него, готовая заговорить, но несколько долгих мгновений не могла найти слов, - Однажды ты просил меня пойти с тобой, но я не смогла. В этот раз передо мной нет долга, что противоречил бы моим желаниям.

Кили помнил, как она смотрела на него на берегу озера: в её глазах была тревога, словно её обуревали противоречивые чувства. Тогда он не был уверен, хотела ли она ответить ему иначе, или же просто сожалела, что разочаровала его.

Сейчас в её словах не было сомнений. Её глаза встретились с его: спокойные, тёплые, полные свободы.

- Кили, через день или два я уйду. Я не стану злоупотреблять вашим гостеприимством. Но я обещаю, что не оставлю тебя.