- Скажи мне, как может совет оспорить права Фили? Разве это не измена?

Он поднял голову, чтобы заглянуть ей в лицо.

- Нет. Они не оспаривают права моего дяди. Они не могут отнять у него трон. Да и права Фили они не смогли бы отрицать, если бы не древний закон о престолонаследовании, согласно которому мой брат не был бы преемником Торина.

- Я не понимаю.

Все эти споры о наследовании казались ей странными. Всю свою жизнь она прожила под властью одного короля, чьё правление было таким же надёжным и вечным, как смена времён года.

Кили покачал головой, он слегка расслабился.

- Полагаю, вам эльфам почти не приходится беспокоится о таких вещах, - он вздохнул, - Я объясню. Но давай лучше сядем. Я смертельно устал.

Скамеек поблизости не было, но Кили подвёл её к гладкой стене башни у внутреннего края крепостного вала и усадил, сам прислонившись спиной к камню. Он до сих пор не отпускал её от себя.

- Итак, - начал гном, когда она устроилась между его согнутых коленей, - Когда-то давно закон Дурина гласил, что власть должна переходить от отца к старшему из ныне живущих сыновей. Если у короля не было сына, корона переходила к его брату, а тот передавал её своим сыновьям. Сыновья сестёр, как мы с Фили, никогда не смогли бы стать наследниками.

Тауриэль переплела свои пальцы с его у себя на животе и ждала, когда он продолжит.

- Но когда численность нашего народа начала уменьшаться, закон изменили, - Кили замолчал, когда она повернула голову, глядя на него любопытными глазами.

- Мой народ слабеет, так же, как и твой, - объяснил он, - Конечно, мы будем жить в Арде ещё много столетий, готов поспорить, мы не вымрем так быстро, но наша численность уже никогда не будет такой, как на заре мира. Сейчас нас рождается очень мало, а дочерей и того меньше, хотя мужчин в нашем народе всегда было намного больше.

- Ах, - прошептала Тауриэль.

Малочисленность гномьих женщин казалась ей удивительной, ведь среди её народа численность обоих полов была примерно одинаковой. Кили продолжил:

- Как бы то ни было, в начале того, что вы, эльфы, называете Третьей эпохой, закон о наследовании был изменён, чтобы стало возможным передавать трон по женской линии. Иначе каждые несколько поколений пришлось бы отдавать корону младшей ветви рода, когда у короля по прямой линии не оказывалось сыновей. Всем казалось, что будет лучше сохранить власть в пределах старшей ветви рода Дурина, чем поддерживать строго патриархальный закон предков. Конечно, ни одна женщина не могла бы занять трон. Если бы дядя и мы с Фили полегли в битве…

- Слава Валарам, что этого не случилось, - прервала его Тауриэль, целуя его колючий подбородок.

Он коротко улыбнулся, впервые за сегодняшний вечер.

- Согласен. Но если бы это произошло, моя мать не смогла бы править, хоть она и принцесса. Королём стал бы мой кузен Даин Железностоп, потому что он ближайший родственник мужского пола в нашей семье. Насколько я знаю, никто никогда не подвергал сомнению этот закон. Он существовал в течение многих поколений, и права Фили всегда считались законными и неоспоримыми. Единственная причина, по которой это случилось сейчас, это потому, что они утверждают, будто наша семья недостойна. Проклята, - он произнёс последние слова с явным отвращением.

- Разумеется, одна только вероятность того, что Фили однажды может стать безумным, недостаточно веская причина, чтобы отрицать его права, - рассудительно заметила Тауриэль.

На самом деле слово “может” казалось ей весьма слабым аргументом. Для неё оставалось загадкой, как тот, кто видел старшего из принцев, мог вообразить, что спокойный, уравновешенный характер Фили может таить в себе хоть какие-то возможные признаки безумия.

- Верно, - согласился принц, - Но дело не только в том, кто унаследует трон. Это касается возрождения Дурина и судьбы всех Казад.

- Да?

Эльфийка вдруг поняла, что её знания о народе Кили до сих пор были очень ограничены.

- Полагаю, я никогда не рассказывал тебе об этом, - задумчиво прошептал гном ей на ухо, - Было предсказано, что Дурин, наш благословенный предок, проживёт семь жизней. Он уже возрождался пять раз в пределах своего королевского рода, каждый раз он возвращался таким же, как и раньше, и умом, и телом. И пока он правил как Верховный король, весь наш народ, а не только клан Долгобородов, процветал. Последний Дурин был убит в Казад-думе больше тысячи лет назад. И с тех пор наш род тоже пришёл в упадок. Поэтому мы с нетерпением ждём шестого и последнего возвращения Дурина, и это самая заветная наша надежда. Мы знаем, что наше время в Средиземье подходит к концу, поэтому мы не можем позволить себе утратить это пророчество, последнее обещание славы и благоденствия для нашего народа.

- А слабый и недостойный король разрушит ваши надежды? - предположила Тауриэль, пытаясь понять, как всё это может касаться Торина и Фили.

Кили кивнул, его щетина слегка царапнула её щёку.

- Кое-кто в совете уверен, что Дурин может отказаться от перерождения, если его потомки станут этого недостойны. Они утверждают, что все эти несчастья и смерти, что преследуют мою семью со времени нападения дракона, доказательство того, что род Трора должен прерваться, и что сам Махал таким образом решил отобрать у нас власть и трон. У Торина нет сыновей, и это, согласно древнему закону Дурина, означает конец нашего рода.

Тауриэль вздохнула, все кусочки головоломки наконец-то собрались воедино в её голове.

- Значит, они думают, что если Фили сядет на трон, Дурин может отказаться от вашего рода и не вернуться совсем?

- Да. Или что Дурин всё равно решит возродиться по линии моего кузена Даина, даже если Фили останется королём. В любом случае, они считают, что лучший выход, это передать после Торина трон Даину и его сыновьям.

- И все в совете с этим согласны?

- Мнения разделились. Одни считают, что древний закон более правомерен, другие поддерживают Фили и выступят против него, только если будет доказано, что моя семья действительно безумна. Скоро совет проголосует, нужно ли вернуть старый закон о престолонаследовании и отдать трон Даину после Торина. Судя по тому, как обстоят дела на данный момент, опасность проигрыша велика, - Кили вздохнул, и она почувствовала, как он прижался грудью к её спине, - Тауриэль, мне невыносима мысль, что из-за меня Фили может лишиться своего первородства. Он законный наследник Дурина, и я в это верю. Он боролся за то, чтобы вернуть наш дом, и он будет хорошим королём. Забрать у него трон было бы ошибкой, и я говорю это не потому, что он мой брат.

Он крепко обнимал её, и Тауриэль понимала, что сейчас он думает уже не только о том, что его брат может потерять корону, но и о том, что он сам может потерять её. Из того, что Кили рассказал ей сегодня вечером, она поняла, что теперь, когда их брак может стоить Торину наследника, Подгорный король вряд ли даст им своё благословение. И тем не менее, она не могла винить гномьего короля за это.

- Кили, - она вздохнула и, потянувшись назад, обхватила его за шею свободной рукой, - Я никогда не хотела, чтобы любовь ко мне стоила тебе, твоей семье и твоему королевству так много. И я ни за что не стала бы просить тебя от них отказаться.

Не смотря ни на что, произнести эти слова ей было не сложно. Тауриэль никогда не хотела, чтобы Кили ценил её выше своего долга. Нет. Больнее всего ей было осознавать, что они слишком сильно надеялись, что ему и вовсе не придётся выбирать.

- Я знаю, - прошептал он, уткнувшись ей в шею, слова его превратились в долгий поцелуй, а потом в ещё один.

Тауриэль повернулась к нему лицом, её юбки опутали его ноги, и гном сжал коленями её талию, когда она прижалась ртом к его губам. Целуя его, она забывала обо всём, кроме прикосновений его колючей щетины к губам и языку, его пальцев в волосах и тёплого дыхания, что щекотало ей ухо. Завтра у них будет достаточно времени, чтобы подумать о том, что делать дальше. Но сегодня Кили всё ещё принадлежал ей, как звёзды небу, а камни - земле.