Его взгляд мечется между нами, все еще выглядя несчастным. Но он кивает.

- Желаю вам... приятного вечера, - с трудом выговаривает он и направляется к лифту.

Как только он уходит, Оливия выглядывает из своего укрытия.

- Не думаю, что я ему стала нравиться больше.

Я целую кончик ее дерзкого носика.

- Ты нравишься мне. - Затем я толкаюсь бедрами вперед, притягивая ее ближе - позволяя почувствовать каждый твердый сантиметр. - Хочешь, покажу тебе насколько?

Жар поднимается по ее щекам.

- Да, пожалуйста. - Затем она прикусывает губу и добавляет с мягким акцентом. - Мой Господин.

Когда я слышу это из уст Оливии, мне становится не по себе. Это заставляет меня хотеть делать с ней грязные, порочные вещи. Без дальнейшего промедления несу ее в спальню, чтобы выполнить свои намерения.

Оливия

Большую часть времени Боско спит в комнате Элли. Она берет его с собой и закрывает дверь - просто чтобы убедиться, что наш папа, шатаясь, не споткнется о него... или Боско не найдет способ открыть дверцу холодильника и есть, пока не лопнет.

Но иногда, Элли встает посреди ночи, чтобы пописать и забывает закрыть за собой дверь. И в такие ночи Боско обычно оказывается в моей комнате. Если мне повезет, он тихо свернется калачиком в ногах на кровати или зароется поближе ко мне, чтобы согреться, как пушистый, уродливый птенец.

Обычно мне не везет. Потому что обычно Боско голоден, когда находит дорогу в мою комнату, а я кормилец. Поэтому ему хочется разбудить меня. Но он не облизывает мне лицо и не лает. А пристально на меня смотрит. Своими черными глазками-бусинками он смотрит пристально и долго - и хотя это прозвучит странно - громко.

И точно такое же ощущение я испытываю позже той ночью, когда сплю рядом с Николасом. Будто кто-то или что-то смотрит на нас так пристально, что это оглушает. Я чувствую это еще до того, как открываю глаза. Но когда я это делаю, то вижу женщину в белом, стоящую в изножье кровати и смотрящую на нас сверху вниз.

Мои легкие скрежещут, чтобы сделать шокированный, испуганный вдох. Это больше, чем вздох - это прелюдия к крику. Но потом я чувствую руку Николаса на своей груди, под одеялом. Спокойного, сильного нажатия достаточно, чтобы обратить внимание. Чтобы сказать мне, что он тоже ее видит и что мне нужно держать себя в руках.

Лунный свет из окна заливает огромную комнату голубоватым светом, заставляя кожу женщины мерцать молочным сиянием. Волосы у нее темные, коротко подстриженные до плеч, лицо костлявое, заостренное на подбородке и носу, но не некрасивое. Ее глаза устремлены на Николаса, темные и блестящие - и чертовски сумасшедшие - психически сумасшедшие.

- Ты проснулся. - Она вздыхает. - Я ждала, когда ты проснешься.

Горло Николаса работает рефлекторно, но его голос - этот пленительный голос - мягкий и успокаивающий.

- Правда?

- Да. Так приятно снова тебя видеть.

Его пальцы слегка касаются моей грудины, говоря, что все в порядке - все в порядке.

- Я тоже рад тебя видеть, - отвечает Николас. - Как ты пробралась в этот раз?

Она улыбается, и у меня по коже бегут мурашки.

- Все было так, как мы и договаривались. Работать в отеле, притворяться горничной, пока ты не подашь мне сигнал. Эти парни всегда находились с тобой, так что я поняла, когда ты начал отсылать их по ночам, это был знак мне.

Дерьмо.

Ее глаза устремляются на меня, будто я сказала это вслух - но я не говорила.

- Кто она? - спрашивает она, и голос ее звучит так же безумно, но далеко не так радостно.

- Никто, - говорит Николас. Так холодно. Настолько уверенно. Это останавливает мое сердцебиение на полсекунды. - Она никто.

Николас наклоняется, поднимает с пола брюки, затем натягивает их и встает.

- Хочу послушать, как у тебя дела. Давай выйдем в гостиную и поболтаем.

- Но я хочу остаться здесь. - Она дуется. - В спальне.

- Там есть охлажденная бутылка брюта «Krug Vintage». А этот случай определенно требует шампанского.

Николас легко улыбается. Он действительно хорош. Если с принцем ничего не получится, он вполне может стать актером.

- Ладно.

Женщина хихикает, загипнотизированная им.

Как только они выходят из комнаты, я надеваю первое, что касается моих рук - рубашку Николаса - и ныряю за телефоном к тумбочке, чтобы позвать на помощь. Но тут из гостиной раздается истошный крик - пронзительный и душераздирающий.

- Что ты делаешь? Отпусти меня!

Никогда я не бегала так быстро и не была так напугана.

В гостиной Николас прижимает к дивану женщину, лежащую на животе, заломив ей руки за спину. Увидев меня, он говорит:

- Мой мобильник на прикроватной тумбочке. Набери семь - это соединит тебя с охраной.

Женщина плачет и воет, словно призрак.

- Ты все портишь!      Ты все портишь!

Она вырывается из его рук, а Николас пытается ее успокоить.

- Ну же, тише. Не делай этого - ты навредишь себе. Все будет хорошо.

Не знаю, почему я не двигаюсь. Будто мой мозг отсоединили от ног.

- Оливия. - Резкость в его тоне заставляет меня моргнуть. - Мобильный.

- Точно. Точно.

А потом я бегу по коридору и делаю в точности то, что он сказал.

Кажется, только спустя несколько часов женщину забирают, и в дополнение к обычным охранникам в номере появляются полицейские и персонал отеля. Николас, одетый в мягкую серую футболку и спортивные штаны, разговаривает с ними в гостиной. Я, чувствуя себя более собранной в своей собственной одежде - джинсах и старом топе - жду в спальне.

С Логаном.

Логан Сент-Джеймс, глава личной охраны Николаса, - сильный, молчаливый тип. Но в этот момент ему действительно не нужно ничего говорить - его глаза говорят за него. Они темно-коричневые, почти черные, и смотрят на меня испепеляющим жаром тысячи темных солнц.

Я нервно сглатываю.

Где люк в полу, когда он вам нужен?

- Это моя вина, не так ли? – нахожу я в себе смелость спросить.

- Вы не можете вбить ему в голову мысль о том, что ему не нужна охрана. - Ну, вот и ответ на этот вопрос. - Он очень важный человек, Оливия.

- Я понимаю.

- У него должна быть своя голова на плечах. Если что-то случится...

- Я знаю, что...

- Вы не знаете! Вы бы никогда не втянули его в подобное дерьмо, которое произошло сегодня, если бы знали. - Логан закрывает глаза и часто дышит, словно пытается обуздать свой взрывной характер. - Он не может себе позволить, чтобы какая-нибудь Нью-Йоркская дырка делала из него дурака.

Прежде чем успеваю осознать эти мерзкие слова, Логана оттаскивают за воротник и прижимают к стене - достаточно сильно, чтобы загремели светильники. Потому что внезапно появляется Николас, прижимая руку прямо к горлу Логана.

- Еще раз так с ней заговоришь, и тебе придется собирать зубы с пола. Ты меня понял? - когда ответ не приходит достаточно быстро, он прикладывает его о стену еще раз, от чего голова Логана отскакивает от гипсокартона. - Понял?!

Логан смотрит на него сверху вниз, его гордый подбородок напряжен и упрям. Затем он резко кивает.

Николас делает шаг назад, расставив руки в стороны.

- Мы оба знаем, что это моя вина, так что если хочешь на кого-то поругаться, то ругайся на меня.

Логан поправляет воротник своего костюма обиженным рывком.

- Надев шлем, вы не можете изменить то, кто вы есть - не можете ходить и притворяться, что это так.

- Да, я это понимаю.

Логан поджимает губы и нервно постукивает большим пальцем по бедру.

- Я хочу сменить отель. Незаметно.

- Хорошо.

- И я хочу, чтобы здесь было больше парней. Мне нужен кто-то в кофейне - это безумие, что вы так часто ходите в незащищенное место.

Николас соглашается, и Логан продолжает.

- Я хочу следить за мисс Хэммонд и ее сестрой. Это чистая, глупая удача, что пресса еще не заполучила их фотографии, и я хочу, чтобы они были под прикрытием, когда это произойдет.