Оливия успокаивающе целует меня в плечо, и несколько минут мы лежим в расслабленном молчании.

Но потом она переворачивается на живот, ее длинные волнистые волосы рассыпаются по моему торсу.

- Эй, знаешь, какая я еще после того, как кончу?

- Какая?

- Испытывающая жажду.

Я тру глаза и подавляю зевок.

- Да, я тоже. Неплохо было бы сходить за бутылкой воды. Там есть мини-холодильник. - Я указываю на дальний конец комнаты. - Как насчет того, чтобы принести нам немного?

Она прячется под одеялом - ее руки и ноги обвиваются вокруг меня, будто она коала, а я ее дерево.

- Но здесь так холодно. Какой у тебя установлен температурный режим — «Арктика»?

- Мне нравится, когда холодно. Я предпочитаю сам поднимать температуру. - Протискиваю руку между нами, щиплю ее заострившийся розовый сосок. - Есть и другие преимущества.

- За водой следует сходить тебе - это по-джентльменски.

Я перекатываюсь на нее сверху, раздвигая ее ноги своими бедрами, удобно устраиваясь между ними, мой член уже снова начинает твердеть.

- Но здесь нет джентльменов. - Мои зубы царапают ее прекрасную шею, придавая понятию «вампиризм» совершенно новое понимание. - И я хочу посмотреть, как ты бежишь по полу. - Я переношу свой вес и беру одну ее полную грудь. - Посмотреть, как все эти великолепные части тела покачиваются по пути.

Оливия усмехается.

- Извращенец.

Она даже и не представляет.

- У меня есть идея, - говорит она. - Давай поиграем в игру — соревнование. Тот, кто расскажет самую неловкую историю, останется в теплой постели. Проигравший должен будет отморозить свои «части» и принести воды.

Я качаю головой.

- О, сладкая, будь уверена, что проиграешь - ни у кого нет более неловких историй, чем у меня.

Позволяю Оливии откатить нас в сторону, отталкиваясь от меня. Она сгибает руку и кладет голову на ладонь.

- Это мы еще посмотрим.

- Дамы вперед, давай послушаем.

Легкое сомнение омрачает ее черты.

- Надеюсь, это тебя не обеспокоит... это связано с... оральным сексом.

- Ммм, одна из моих любимых тем - расскажи побольше.

А она уже покраснела.

- Ну ладно, в первый раз, когда я делала... минет... я не знала, что это такое. И поскольку все называли это «вдуть», я думала, что должна... - она надувает щеки, будто пытается надуть несговорчивый воздушный шарик. Я с воем падаю обратно на подушку.

- Господи, как же тебе повезло, что ты не устроила бедняге аневризму!

Ее щеки становятся пунцовыми, и в наказание она щиплет меня за бок.

- Твоя очередь.

Я смотрю в потолок, решаясь. Столько историй, как же выбрать.

- Однажды я обгадился в сумку.

Потрясенный смех тут же вырывается из легких Оливии.

- Что?

Я киваю.

- В школе-интернате я состоял в команде гребцов.

- Конечно же.

- И у нас была встреча в другой школе, довольно далеко. На обратном пути произошла авария — пробка на дороге — а то, что они подавали на обед, пошло в яростную атаку с моим организмом. Так что... либо бы я навалил в штаны, либо в спортивную сумку. Я выбрал второй вариант.

Она закрывает глаза и рот, в ужасе смеясь.

- О Боже мой! Это ужасно... и все же весело.

Я тоже смеюсь.

- Так оно и было. Особенно после того, как это попало в газеты. Чертов кошмар.

И вдруг Оливия перестает смеяться. Даже не улыбается.

- Это попало в газеты?

Я пожимаю плечами.

- Конечно. Чем более неловкая история, тем больше заплатят журналисты. Мои одноклассники всегда искали дополнительные деньги.

- Но... но они были твоими товарищами по команде. Твоими друзьями.

Я играю с ее волосами, дергая за локон и наблюдая, как он упрямо возвращается в прежнюю форму.

- Как я и сказал Саймону в тот первый вечер в твоей кофейне: все продается, и у каждого - у каждого - своя цена.

Ее глаза изучают мое лицо, она выглядит такой грустной. Мне это совсем не нравится. Я снова перекатываюсь на нее, толкаясь между ее ног.

- Тебе грустно из-за меня? - спрашиваю я.

- Да.

- Тебе меня жалко?

Ее пальцы нежно пробегают по моим волосам.

- Думаю, да.

- Хорошо. - Я ухмыляюсь. - Это значит, что воду принесешь ты. И... когда ты вернешься... я хочу проверить твои навыки минета. Убедиться, что ты все правильно поняла, а если нет, я с радостью тебя проинструктирую.

Это срабатывает. Она поджимает губы, чтобы скрыть улыбку, а ее глаза вспыхивают.

- Такой чертовски властный. - Она качает головой. Но потом встает, отправляясь за водой - а я наслаждаюсь каждой секундой.

И когда она забирается обратно в постель, Оливия незамедлительно приступает к минету. И мне это нравится еще больше.

В конце концов, голод заставляет нас встать с постели. Оливия натягивает одну из моих серых толстовок, доходящую ей до середины бедра.

Я пробую «ходить по квартире голым», о чем упоминала Оливия. Это может быть моим единственным шансом. И она права - это весьма великолепно. Свободно, все просто выглядывает наружу и раскачивается. Естественно - как у Адама, если бы райский сад был пентхаусом. Горячий, похотливый взгляд Оливии заставляем меня чувствовать себя еще лучше. На кухне ни один из нас не в настроении для суши, поэтому мы ищем что-нибудь еще.

- У тебя есть готовый завтрак с корицей! - говорит Оливия, ее взволнованный, но приглушенный голос доносится изнутри шкафа.

Она выглядывает, улыбаясь, держа коробку как найденное сокровище. Я ставлю на стол две миски.

- У нас в Вэсско есть нечто подобное, называется «Смеющиеся Подушечки». Мои любимые.

- Мои тоже!

Затем ее голубые глаза светлеют и становятся ласковыми, она вздыхает.

- И только я подумала, что ты не можешь стать более совершенным.

После нескольких минут сидения за столом, жуя корицу, сахар и подушечки, притворяющиеся цельной пшеницей, слова вырываются из моего рта, не задумываясь.

- Это забавно.

Оливия улыбается мне поверх своей миски.

- Ты, кажется, удивлен. Разве ты обычно не веселишься?

- Да. Но это... веселее. - Я качаю головой.      - Не могу этого объяснить, просто чувствую себя... хорошо.

- Да, точно.

А потом я смотрю на нее - она так мило жует, что мне не терпится снова прикусить ее нижнюю губу. Она смущенно проводит рукой по лбу.

- У меня что-то на лице?

- Нет... мне просто любопытно, - тихо говорю я ей.

- Любопытно, что?

Я протягиваю руку и провожу пальцем по ее щеке.

- Что же мне с тобой делать?

Наши взгляды некоторое время не отрываются друг от друга, и искорки озорства освещают глаза Оливии. Она берет мою руку и слегка целует ладонь. Затем встает, подходит ближе и, оседлав, опускается мне на колени - ее предплечья на моих плечах, скользкий жар ее киски напротив моего увеличивающегося члена.

- Делать со мной или сделать со мной? - дразнит она.

- И то и другое.

Оливия проводит языком по моей верхней губе, нежно посасывая.

- Как насчет того, чтобы отнести меня обратно в постель, и мы там все выясним.

Мои руки обхватывают ее бедра, крепко прижимая к себе, и я встаю.

- Блестящая идея.

В спальне я укладываю ее обратно на кровать и лажусь на нее сверху.

- Останься, - говорю я между поцелуями.      - Останься здесь, со мной.

- И на сколько?

- На столько, на сколько сможешь.

Ее руки скользят вверх и вниз по моему позвоночнику.

- Я должна начать все в кафе в четыре.

Я крепко ее целую.

- Тогда я отвезу тебя домой в половине четвертого. Да?

Она улыбается.

- Да.

ГЛАВА 11

Оливия

До этого момента в моей жизни, я бы описала секс как... хороший. Мой опыт с Джеком был сладкой первой любовью в том гормонально-управляемом, быстром и сверх-когда-он-начинает-становиться-хорошим способом, который семнадцатилетняя девушка считает романтичным, потому что она не знает ничего лучше. Она не знает, что есть нечто больше.