Треугольник ткани между ее ног - прозрачное кружево. Он показывает аккуратный, довольно маленький кустик мягких черных кудрей. Это совсем другое - большинство женщин, с которыми я был, делают все возможное, чтобы их вагина подражала мистеру Бигглсуорту, лысому коту Доктора Зло.

Мне еще предстоит узнать об Оливии то, что мне не понравится, но это мне очень, очень нравится.

Я чувствую на себе ее взгляд, когда облизываю губы и скольжу розовым кружевом вниз по ее ногам - давая себе беспрепятственный обзор.

- Господи, ты красавица, - стону я. С ухмылкой я заползаю на кровать, нависая над ней. - Достаточно хорошенькая, чтобы съесть тебя на завтрак, обед и ужин - и все равно еще захочется на десерт.

Я поднимаю ее лодыжку к своему плечу - затем медленно двигаюсь вниз, целуя и посасывая кожу ее икры, за коленом, к ее упругой внутренней поверхности бедра. Ее дыхание прерывается, когда я кладу ее ногу обратно на кровать, а свои ладони на ее бедра, широко их раздвигая. Я облизываю два пальца и провожу ими по ее створкам, потирая, изучая. Глаза Оливии закрываются.

- Николас.

Да, это то самое место.

Мои пальцы совершают круговые движения по прекрасному клитору Оливии - розовому и набухшему - и я опускаюсь на живот. Целую ее бедро, всасывая достаточно сильно, чтобы оставить след.

- Повтори мое имя еще раз, - бормочу я.

Грудь Оливии быстро поднимается и опускается.

- Николас.

Она задыхается и охает, когда мой рот приближается к цели.

- Еще.

Все еще орудуя пальцами, мой нос касается мягких завитков, таких же ароматных и сладких, как и все остальное в ней. А может, и больше.

- Николас, - стонет она хриплым умоляющим голосом.

Музыка для моих гребаных ушей.

Тогда я даю ей то, о чем мы оба мечтаем.

Мой рот движется по ее киске, окутывая ее горячим поцелуем, и мой язык скользит между этими опухшими губами. С громким всхлипом она приподнимает бедра, но я держу ее крепко. Сосредоточенный и неумолимый в своей потребности довести ее до оргазма.

Боже, ее вкус. Ощущение гладкости на моем языке. Это великолепно.

Достаточно, чтобы мои бедра уперлись в кровать в поисках освобождения.

Я двигаюсь губами к клитору Оливии, сильно посасывая, в то время как два моих пальца входят и кружат внутри нее. О, она тугая. И жаркая. И такая мокрая, что это может свести меня с ума.

Но она такая аккуратная, что мне действительно нужно быть с ней осторожным.

Эта мысль вылетает у меня из головы, когда Оливия выгибает спину, шею и открывает рот, чтобы прошептать мое имя. И кончает. Потрясающе. Фантастически. На мой язык, у моего рта, извиваясь от чистого блаженства.

Когда Оливия обмякает на кровати, я практически набрасываюсь на нее. Она, кажется, не возражает. На самом деле, после всего лишь нескольких минут поцелуев, она толкает меня назад, переворачивая нас, чтобы поцелуями проложить себе путь вниз по моей груди.

Она быстро расстегивает мои брюки, бросая их на пол. И смотрит на меня с таинственной улыбкой на губах - достаточно долго, чтобы я спросил:

- Что?

Оливия слегка пожимает плечами.

- Интернет оказался неправ. Там говорилось, что ты носишь нижнее белье от Calvin Klein.

Совершенная ложь — я вообще не ношу нижнее белье.

- Не верь всему, что читаешь.

Когда она обхватывает рукой мой изнывающий член, я чувствую себя так чертовски хорошо, что не могу вымолвить ни слова - мои глаза закрываются, а голова зарывается в подушку позади меня. Оливия умело гладит меня - раз, другой, но это все, что я позволяю. Это все, что я могу вынести. Если она продолжит в том же духе, я, нахрен, опозорюсь.

Рывком поднимаюсь, обнимаю ее, перекатываю обратно под себя и захватываю ее рот, как умирающий, которому в последний раз принесли поесть. Вслепую нащупываю рукой ящик ночного столика, куда Дэвид положил презервативы. Но когда Оливия выгибается, почти касаясь своим скользким входом кончика моего члена, я полностью отстраняюсь. Быстро.

- Секунду, милая.

Я зубами разрываю обертку с презервативом, и руки Оливии переплетаются с моими, пытаясь как можно быстрее его натянуть. И вот он я, над ней, смотрю в эти потрясающие темно-синие глаза, которые поймали меня с первого момента. Делаю глубокий вдох, молча моля о контроле, а затем вдавливаю в нее головку члена. Аккуратно и только кончик. Оливия открывает рот от удовольствия. И мое сердце колотится так быстро и сильно, что я думаю, могу умереть. Какой чертовски идеальный способ уйти из жизни.

Она прижимает ладонь к моей щеке, тянется за поцелуем, притягивая меня к себе. Медленно, я проскальзываю в нее - прекрасные мышцы так плотно и влажно облегают меня – растягивая для нужного мне пространства. Когда наши бедра встречаются, и мои отяжелевшие яйца упираются в зад Оливии, я замираю. Тяжело сглатывая комок, наждачкой двигающийся по горлу. Ее глаза закрыты, ресницы трепещут, как крошечные нити черного шелка.

- С тобой все в порядке?

Я задыхаюсь. Пожалуйста, прошу, скажи да. Прошу, позволь мне двигаться. Позволь входить, вжимать и трахать. И тогда она делает самую простую, самую чудесную вещь. Она открывает глаза - и мне кажется, что она вырывает мое сердце - забирая его себе.

- Да.

Определенно мое любимое слово.

Я чувствую, как она сжимается вокруг меня - ее бедра дергаются вверх, пробуя это ощущение.

- О Боже, - стонет она. - Двигайся, Николас. Я хочу чувствовать тебя. Всего тебя. Сейчас.

А эти слова теперь мои вторые любимые.

Удерживая свой вес на руках, я отстраняюсь и с гортанным стоном медленно толкаюсь в нее. Потому что это просто чертовски фантастично. Неописуемо.

Руки Оливии обвиваются вокруг моей шеи, мои ладони скользят под ее лопатки, придерживая ее голову, пока я двигаюсь на ней ровными, уверенными движениями. Наши прерывистые вздохи смешиваются, мы целуемся и пробуем друг друга на вкус, удовольствие поднимается, сжимаясь с каждым движением.

Пока не достигнем пика.

Мои бедра двигаются без раздумий, вбиваясь теперь сильнее, спеша поймать оргазм, который обрушивается на нас обоих. И тогда мое сознание становится белым, пустым – в подвешенном состоянии в этот прекрасный момент глубокого, плотского удовольствия. Оливия там же со мной. Она кусает меня за плечо, но я этого не чувствую. Все, что я чувствую, это то, где мы соединены, где я мощно пульсирую внутри нее, отдавая все, что у меня есть, снова и снова.

Оливия лежит на сгибе моей руки, красивая и совершенная, пристально глядя на меня, ее рука скользит вниз по моей груди, проводя кончиками пальцев по моему животу, а затем обратно, чтобы начать все сначала.

- Ты прекрасна, когда кончаешь. - Я провожу костяшками пальцев по розовому яблочку на ее гладкой щеке. - И после.

Она хлопает ресницами, глядя на меня.

- Я стараюсь.

Когда моя рука отступает, она ловит мое запястье, глядя на браслеты, которые постоянно на нем.

- Ты тоже надевал их прошлой ночью. Они имеют какое-то особое значение?

Стягиваю круг из тикового дерева и передаю его ей, чтобы она посмотрела поближе. Ее палец проводит по гравировке.

- Этот принадлежал моему отцу, - говорю я ей. - Одним летом, будучи подростком, он строил дома в Африке. Одна из деревенских женщин дала его ему – благословение, как она это назвала - для защиты. Он носил его почти все время. - У меня сжимается горло. - После похорон мне его отдал наш дворецкий Фергюс. Он сказал, что нашел его на комоде отца — не знаю, почему он не взял его с собой, когда они уезжали в Нью-Йорк. Я ношу его не из-за суеверия... мне просто нравится иметь при себе что-то, что было близко к ему.

Оливия крепче прижимается ко мне и снова надевает браслет на мою руку.

- А этот? - теребит она платиновые звенья на том же запястье.

- Этот Генри, - легкая улыбка появляется на моих губах. - Наша мама сделала его для него, когда ему было восемь лет, она была уверена, что идентификационные браслеты возвращаются в моду. - Я посмеиваюсь при воспоминании об этом, и Оливия тихо смеется. - Он ненавидел его, но ради нее делал вид, что ему нравится. - А затем я моргаю из-за жжения в глазах. - После того как их не стало, Генри так его и не снял. Он добавил звенья, когда вырос из него. Он не мог взять его с собой на военную службу, поэтому попросил меня позаботиться о нем, пока не вернется домой.