Влад сказал это специально, чтобы разрядить обстановку. Сбавить напряжение. Но вместо смеха мне очень сильно захотелось двинуть ему кулаком по носу.

— Я думаю о том, как бы спасти наши задницы.

— Ну, мой-то точно хорош, — Влад успел увернуться от тычка. — Хотя твой тоже не хуже.

Горячая мужская ладонь легла на моё бедро, поднимаясь выше. Влад воспользовался положением и просто натянул край одеяла на себя. Прижимаясь к жаркому наглец, молча скрежетала зубами

Всё правильно, Таечка, хотела его успокоить, вот и успокоила на свою голову. Теперь сама всё и расхлёбывай!

Видимо, у меня было такое зверское выражение лица, что Влад не нашёл ничего лучше, как поцеловать меня. Ему показалось это забавным.

Я рефлекторно попыталась ударить его локтем, но молодой мужчина вдруг резко навалился на меня всем телом, лишая любой возможности даже пошевелиться. Вот и лежала, едва не кряхтя от напряжения, изображая цыплёнка табака. А этот мачо не мог оторваться от моих губ.

Постепенно эта ситуация начала не только злить, но и заводить. Я чувствовала, как туже затягивается пружина неудовлетворённости. Как начинает покалывать руки и ноги, как резко становится недостаточно кислорода.

Уходя от очередного поцелуя, хрипло прошептала:

— Влад, ты переходишь грань. И это ни разу не благородно пользоваться таким моим положением.

— Да ладно?

— Да. А ещё хочу сказать, что когда мне станет лучше, я обязательно надаю тебе знатных лещей. Можешь не сомневаться.

— Злая фрау Краузе накажет плохого мальчика? Да? — в голосе Влада появились странные бархатные нотки. — Я всегда открыт для нового. Мне даже понравилась твоя строгость.

У меня начал дёргаться глаз. Я чувствовала, как сокращается нижнее веко, как косилось лицо.

Фантастический дурак!

— Влад, я не хочу.

— Хочешь… — Влад дарил мне нежные, заискивающие поцелуи, лаская шею. — Хочешь, Тая. Поверь, заниматься этим с той, которая действительно не хочет — дело неблагодарное. Всё равно, что машину на буксире тащить, — коснулся груди, с удовлетворением щупая её и наслаждаясь тем, как быстро твердеют мои соски. — Хочешь. Если бы ты не хотела, я бы и не лез.

Зло посмотрев на Влада, поняла, что отступать некуда. Мне даже не хватит сил, чтобы как-то прекратить всё это. А самое главное, что злило меня ещё сильнее, мне действительно хотелось.

Странная реакция моего организма на ласки Влада смущала не меньше, чем моё неожиданное желание.

Идиотизм.

Сказала «а», говори и «бэ».

Во истину бараны! Что я, что он.

— Влад…

— Да-а-а… — протяжно пропел, смотря мне прямо в глаза. — Что, Тая?

— Ничего, болван! Чего замер? — обвила руками его шею, ловя губами очередной поцелуй. — Так и быть, не буду сопротивляться.

Влад просунул руку под мою спину, нежно прижимая меня к себе. Так ласково и нежно, будто я была хрустальной вазой. Сама развела шире ноги, чувствуя будоражащий жар мужского тела.

С Владом было хорошо. Терпко и вкусно. И даже его глупость не так уж сильно злила меня сейчас.

— Мне нравится, когда ты такая, — целуя мою шею, Влад ласково прижал свободную ладонь к моей щеке, гладя большим пальцем губы. Словно проверял, не потеряли ли они своё тепло, свою мягкость.

— Какая? Беззащитная?

— Нормальная. Похожая на человека, а не на робота. Была бы моя воля, я бы тебя постоянно больной держал. Мне даже понравилось за тобой ухаживать. Ты такая… такая… — поцелуи оставляли на коже ощущения нестерпимого жара, будто по шее стекала тягучая, раскалённая докрасна лава. — Такая хрупкая и беззащитная.

— Pass auf, mein lieber Junge! / Берегись, мой милый мальчик!

— Что ты сказала? — Влад замер, ожидая ответа.

— Ничего. Это от твоей болтовни во мне просыпается фрау Краузе.

— Ну и пусть, — сладкий поцелуй, от которого захотелось мурчать под нос. — Пусть. В конце концов, те твои наручники или как они там, стяжка? Они бы пригодились.

— Да?

— Да.

В этот раз соли и перца в наших отношениях было предостаточно. Хватило с нас переваренных макарон. Влад был так голоден, что мы чудом не сломали диван.

Утирая слёзы, я смотрела на отца. Он уже битый час ругал меня, пытаясь вразумить и помочь.

— Ну, чего ты ревёшь?

— Пап, я, правда, не понимаю. Я… — хлюпая носом, размазывала слёзы по лицу.

— Я ничего тебе говорить не буду. Ты должна всё сама понять.

Я смотрела на шахматную доску, пытаясь сосредоточиться. Но выходило плохо. Напряжённый день, полный уроков и заданий, спортивная школа. Голова уже не работала. Плакала я от усталости, но папу это не задевало. Он никогда не реагировал на мои слёзы, считая их блажью.

Вот и сейчас нахмурил лоб, поглаживает рукой пышные усы и пристально смотрит то на меня, то на шахматную доску, едва не гипнотизируя взглядом.

Я вновь уставилась на знакомые чёрно-белые клетки.

Чего от меня хочет папа? Чего?

Выдохнула и постаралась успокоиться.

Где же, где я ошиблась?

— Пешка, да? Всё дело в ней?

— Да, Тая. Именно пешка, — папа слабо улыбнулся, а я облегчённо перевела дух, чувствуя, как высыхают слёзы.

— Нужно было ходить конём?

— Нет, нужно было ходить пешкой. Но ты поспешила. Ты бы могла сделать шикарный цугцванг. А потом через два хода прыгнуть в дамки. Могла, но не сделала. Что толку с того, что ты съела этого слона?

Папа аккуратно передвинул фигуры на прежние места, показывая мне нужный ход. Сначала сделал ход пешкой, поставив чёрных в безвыходное положение. Затем съел подвернувшуюся пешку и вышел на край. Ещё один ход и чёрный король со стуком лёг на доску.

— Так просто… почему, я не увидела этого?

— Потому что ты смотришь вперёд. Только вперёд, но не думаешь. Считаешь, что, находясь на шаг впереди, тем самым выигрываешь. Но это не так. Иногда для победы нужно просчитать десять или двадцать шагов.

— Но… но это столько комбинаций!

— Это не важно. Главное — ты будешь готова к примерной реакции.

— Значит, цугцванг?

— Да. Любой шаг ухудшил бы ситуацию, ты бы загнала противника в угол.

— Пап, — несмело подняла взгляд. — Зачем ты мне это говоришь?

— Тая, — лёгкая усмешка в усы, — Жизнь мало отличается от шахматной партии. Ты в любой момент можешь стать фигурой в чьей-то игре. Пусть даже в своей собственной. (Читай на Книгоед.нет) Королевой ли ты будешь, конем или пешкой — не так важно. Важно чётко делать то, что знаешь и умеешь. И уметь пользоваться этими знаниями.

— Например, сказать тебе, что у меня двойка по физике, быть наказной и не пойти в спортивную школу и отдохнуть вечером в кровати?

— Es war ein schlechter Witz. / Это была плохая шутка.

— Ich scherze nicht. / Я не шучу.

Папа снова внимательно посмотрел на меня. Я с достоинством вынесла его взгляд, позволив себе лишь в самом конце тонко улыбнуться, когда уголки его губ робко дрогнули.

— Пошутила?

— Конечно, пап. Пошутила.

— Такое ощущение, что мы с тобой не в шахматы, а в карты играем. Блефуешь ты знатно.

— Нет, я просто применяла твой урок: поставить тебя в положение цугцванга. Сегодня я очень устала и хочу отдохнуть. А теперь у тебя не тот настрой. Юморной.

— А если бы я рассердился?

— Всё равно бы играть больше не смог.

Папа распушил усы и фыркнул.

— Иди уже, двоечница.

Просыпаться в объятиях Влада было слишком гадко и в то же время слишком приятно. Разглядывая потолок и наслаждаясь теплом мужского тела, я думала о нашем разговоре. Обо всём, что мне рассказал Влад.

Невольно сравнивала нас, ища точки соприкосновения.

Вроде бы наши отцы очень и очень похожи, но в итоге мы такие разные. Если бы на моём месте оказался Влад? Вынес или сломался бы? Что бы было?

И как бы я себя вела на его месте? Теперь корить его в чём-либо у меня язык не поворачивался. Как страшно, что мы своими же руками рушим судьбы людей, которые ещё и жить не начинали!