Напитавшись водой, белокурые локоны стали виться так, что мама не горюй. Как там папа говорил? Аки херувим?
Угу, херувим.
Стреляю я тоже неплохо.
Скинув туфли, вцепилась пальцами в тугую резинку специальной подвязки, удерживающей на бедре пистолет.
— Так вот ты где его прятала…
Не стесняясь собственной наготы, лишь прикрылась спереди узким полотенцем, чтобы не будоражить перевозбуждённого насыщенным вечером Влада.
— У меня здесь не только он, — на диван ИЖ отправился в одиночестве.
— Что ещё? — Влад выглядел немного глупо: вещи Жени оказались ему «немного» велики и висели едва ли не мешком.
— Ну…
Складной нож, газовый баллончик. Пара пластиковых стяжек и запасной магазин.
— Гм, а наручники где? — Влад немного стушевался.
— Зачем тебе они? — стянула подвязку и скомкала её в руке. — На горяченькое потянуло?
От этих слов Влад и вовсе покраснел. Ещё распаренный после горячего душа, несколько разъяренно пунцовел ушами. Не думала, что его так легко смутить.
Откинула волосы с лица и совершенно спокойно посмотрела Владу в глаза.
А-а-а… Вот оно, вот в чём дело. Господи, мальчик, о чём ты только думаешь?
Чего хотел Влад, можно было понять по одному лишь взгляду. Всё его «влажные» фантазии и мечты буквально плавали на поверхности. О, этот малец хотел меня. Запретный плод всегда сладок.
Нет, он точно кино пересмотрел. В любовницы я не нанималась. И вообще — это верх непрофессионализма привязываться к клиенту. Как только начинаешь испытывать что-то, нужно сразу же отказываться от занимаемого места. Сохранять хладнокровие и непредвзятость будет гораздо сложнее.
Неужели он думал, что я тут же пригрею его у себя на груди и утешу своим телом?
Похоже, этому зарвавшемуся мальчику никогда не говорили «нет».
Его ждёт большой сюрприз.
Прижимая полотенце к себе, подошла к Владу. Осторожно задрала его футболку и осмотрела: следов от падения не было.
— Ноги как? Руки? — вцепилась в его запястье, рассматривая сбитые локти. — Ничего страшного.
— Эй, можно было бы и понежнее! — Влад попытался одёрнуть руку, но хватило одного моего взгляда.
— Спать будешь в спальне. На кровати. Я здесь. Услышу малейший шум — пеняй на себя. Всё понятно?
Влад перестал так жадно пожирать меня взглядом и легонько выдохнул.
Нет, у него точно мозги мигрируют. И сейчас самый пик.
— Советую ничего тут руками не трогать. Понятно говорю?
— Угу, — Влад рассеянно кивнул, испуганно поглядывая на мой мини-арсенал. — Так почему наручников нет?
— Вместо них стяжки. Также эффективно, поверь мне. Не советую на себе проверять. Как и всё остальное.
Вытолкав Влада из комнаты, закрыла дверь и направилась в ванную, не слушая его бубнёж. Ничего, мальчик большой. Справится.
Стоя под еле тёплыми струями душа, не прекращала обдумывать варианты. Сейчас Женя — единственный, кому я могу доверять. Остальные под большим вопросом.
Не зря мне эта история не давала покоя с самого начала. Всё здесь странно и запутанно. Или мне просто не говорят всей правды. Если бы я знала, что будет такая катавасия, то сразу бы приняла меры.
Пока действительно выглядело всё так, что Влада и его отца хотят до смерти запугать. Та глупая бомба, сегодняшняя поездка в клуб.
В чём смысл следить? Крутить с ним весь вечер? Затем гнаться? Если убить могли раз сто, если не больше.
В такой ситуации только один плюс: мозги у Влада чуток пришли в норму, и теперь он будет внимательнее относиться к моим словам. Да и страх придаст ему некоторой… рассудительности.
Растирая кожу мочалкой, пыталась разложить всё по полочкам.
Работали грубо, даже топорно. Особо не шифровались. Или просто не рассчитали, что у Влада будет такая серьёзная охрана? Явно, что они были в курсе всего.
Единственный, кто не под подозрением, так это Слон. Те, кто за нами следил не знал о пути отхода. Действовали мы не по схеме. Значит, под подозрением Ладья, Конь и Ферзь. И все те, кто с ними работает.
Звонить сейчас и говорить им, где мы и вовсе не стоит.
Надеюсь, Слон понял, что я ему хотела сказать.
Метро — идеальный вариант.
Выключив воду, прислушалась. Ничего. Тишина.
Осторожно вышла из ванной. В коридоре было темно, как и в спальне. Свет горел только в гостиной.
Заглянула в спальню: Влад уже спал на кровати. Даже не расстелил постель. Просто упал сверху и заснул. Подошла к окну и проверила по привычке все машины, что были припаркованы во дворе. Затем зашторила окно. Плотные гардины хорошо скрывали всё, что творилось в этой комнате.
Дотронулась до ноги Влада: тёплая. Даже не вздрогнул. Значит, действительно спит. Достала из комода одеяло и положила у изножья кровати. Замёрзнет — укроется.
Выключила свет в гостиной и клацнула настольной лампой. Рыжий абажур едва не вспыхнул огнём. Прикрутив яркость, устало села на самый край дивана. Спрятала нож, стяжки и баллончик в небольшой рюкзак. А пистолет взяла в руки.
Приятная тяжесть металла и его прохлада успокаивала меня. Щёлкнула затвором и выдохнула. Мельком взглянула на часы: половина третьего ночи. Встать нужно в шесть. Спать мне осталось всего ничего.
Прижав пистолет к груди, завалилась на спину, довольно закрыв глаза.
Да, Женя прав. Оперские гены — зло.
Теперь я не успокоюсь, пока не доберусь до правды.
Кусая губы, я нервно болтала ногами в воздухе. В автомобиле было немного душно.
Папа хлопнул багажником, отчего машина невольно вздрогнула, а я вместе с ней. Позади меня раздались раздражённые голоса.
Мама и папа снова ссорились.
Прикрыв уши руками, как меня учил папа, принялась считать про себя.
Otto der erste / Отто первый
Friedrich der zweite / Фридрих второй
Ludwig der fromme / Людвиг верующий
Женский крик перекрыл мой сбивчивый шёпот.
— Это ты во всём виноват! Ты, слышишь? Скотина!
Хлёсткий звук пощёчины. И низкое, почти утробное бормотание отца.
Heinrich der vierte / Генрих четвёртый
Heinrich der fünfte / Генрих пятый
Friedrich der große / Фридрих великий
— Ты выбрал не меня! Вот и проваливай!
— Что? Я выбрал вас! Я делаю всё для того, чтобы вы ни в чём не нуждались!
— Обратно в совок? Где нас будут поливать помоями? И кем ты там будешь? Кем?! — мамины выкрики буквально вгрызались в мою голову. — Никем! Ментовская шкура, вот ты кто!
Sigismund der siebte / Сигизмунд седьмой
Adalbert der achte / Адальберт восьмой
Pippin der kurze / Пиппин короткий
Зажмурившись ещё сильнее, вслушивалась только в свой голос. Убаюкивала саму себя.
Машина начала нагреваться на солнце, и в салоне запахло чем-то пыльным и старым.
Iwan der zehnte / Иоанн десятый
Iwan der elfte / Иоанн одиннадцатый
Iwan der schreckliche / Иоанн ужасный
— Ты едешь с нами?
— Да пошёл ты!
— Рита, она твоя дочь…
— Да? Разве? Ты делаешь из неё механическую куклу! Робота! Пичкаешь знаниями и лишаешь детства. Без меня вам будет очень и очень хорошо.
Freitag der dreizehnte / Пятница тринадцатая
Matthei am letzten / Матиас последний
Папа рывком сел внутрь, отчего старенький Фольксваген пассат едва не застонал от такой нагрузки. Сжимая руль и тяжело дыша, папа выглядел очень страшным. Ударив рукой по приборной панели, дёргано завёл машину.
— Ну что, Тая, едем?
— Куда? — нехотя опустила руки и посмотрела папе в глаза. Сейчас они были тусклыми и мутными, как у несвежей рыбы.
— Домой.
— А мама? — боясь признаться, что слышала их разговор, трусливо спросила, пряча взгляд.
— Мама… Мама приедет потом. Позже… Лучше скажи мне, что ты тут делала?
— Я считала.
— Уже дошла до конца?
— Да. Matthei am letzten. Матиас последний, он выбывает.
— Gut gemacht! / Ты умница.
Умница…
Я обернулась назад, наблюдая за тем, как мама скрывается в красивой и широкой парадной.
