А затем услышала.

Серпенте смотрел на неё полными ужаса глазами, и она была почти уверена, что смотрит на него точно так же. А затем они одновременно бросились к двери.

Двор Арсенала был заполнен стражниками. Некоторые стояли с нерешительно опущенными тренировочными клинками. Несколько человек у фонтана замерли с покрытыми мылом лицами и бритвами в руках. Кальдо и Фреддо, ожидавшие её у входа, оторвались от игры в карты.

И они все непонимающе смотрели на огромный столб чёрного дыма, медленно окутывающий шпиль Храма Всех Святых.

— Святой Августин… — прошептал Серпенте. — Святой Праотец…

Его голос доносился до Джейн будто издалека. Она вцепилась в парапет, чтобы не упасть, и жадно хватила воздух ртом, не в силах оторвать взгляд от иссиня-чёрной прорези в синем небе.

Пару вздохов вокруг было поразительно тихо — так, как не было тихо никогда в Лепорте. А затем откуда-то из города донёсся одинокий надрывный крик. Затем — ещё один.

И, наконец, тишина треснула и превратилась в многоголосый хаос.

Нет. Нет, нет, нет. Это неправильно. Так быть не должно.

— Но… Послезавтра, — глупо проговорил она. — Должно было…

Если только кто-то не рассказал им о визите Герилло.

Мысли взорвались беспорядочным потоком, отдаваясь грохотом в черепе.

Предательство. Хельт. Дура. Беспомощная дура. Доверчивая дура.

Дура.

Дура.

Что-то мокрое пробежало по руке. Она опустила глаза и увидела, что ногти до крови впились в предплечье. Пару мгновений она смотрела на тонкую красную линию.

А затем боль докатилась до неё, собирая мысли в маленькую, исчезающую точку, и она встрепенулась.

— Серпенте, — собственный голос хлестнул по ушам. — Собирайте всех, кого можете. Займитесь пожарами. Отправьте за лекарями.

— Так точно, — механически ответил он, неотрывно глядя на дым и не двигаясь с места.

— Серпенте! — рявкнула она, тряхнув его за портупею.

Генерал-капитан вздрогнул и вперился взглядом в её руку. А затем его взгляд вновь стал осмысленным.

— Так точно, — чеканно проговорил он и тут же бросился вниз по лестнице, на ходу выкрикивая приказы.

— Ваша милость, — она никогда не слышала, чтобы Кальдо был так серьёзен. — Вам стоит вернуться…

Она сбросила его руку.

— Нет.

Ей стоит быть там.

Она единственная, кому стоило быть там.

Порыв ветра швырнул ей в лицо поток дыма, и Джейн зашлась в надсадном кашле.

— Сюда! — оттянув мокрую повязку и давясь собственными словами, прокричала она. — Ещё один!

На языке был странный, пряный привкус, а горло ужасно царапало. В воздухе мелькали искры и пепел. Из дыма вокруг вырастали странные силуэты — обломки, груды камня, изломанные очертания. Отовсюду из-за непроницаемой чёрной завесы доносились только звуки — полные боли и клекочущие крики, отчаянный и режущий слух плащ, гортанные команды, плеск воды, грохот камней.

И шорох, с которым мимо протаскивали тела.

Совсем рядом раздался хруст осколков, и из дыма вынырнули трое мужчин в повязках на лицах.

— Здесь, — Джейн указала на балку, из-под которой торчала рука, и снова закашлялась.

Никто из троицы ничего не сказал — они молча взялись за балку.

— Взяли, — сдавленно простонал один из них, запрокинув голову.

Раздался слитный напряжённый вздох, и огромный кусок дерева медленно пополз вверх, осыпаясь пылью.

Джейн поспешно упала на колени и обхватила руку. Упёрлась ногами в вздыбившиеся камни мостовой. И, стиснув зубы, потянула на себя.

Мышцы обожгло болью, и она застонала сквозь зубы. В горле першило от дыма, глаза слезились, но она продолжала тянуть.

— Давай! — прохрипел один из держащих балку.

Джейн взвыла, изо всех сил упираясь ногами. Несколько мгновений ничего не происходило — а затем тело подалось на неё, и ей в лицо ударил запах горелого мяса.

— Всё!

Балка с грохотом упала на место, подняв облако каменной пыли и пепла, и Джейн судорожно склонилась над раненным.

Это была девушка. Наверное, не сильно старше Джейн. Красивое лицо было полностью покрыто разводами сажи и крови.

Только под единственным уцелевшим глазом виднелась дорожка чистой кожи.

— Соболезную, — тихо произнёс один из мужчин, утирая лицо оборванным рукавом. А затем, наклонившись, осторожно похлопал Джейн по плечу.

В любой другой день, это выглядело бы самым нелепым соболезнованием за всю историю мира. Но сейчас это не имело значения.

Сейчас мало что имело значение.

— Спасибо, — произнесла Джейн, всхлипнув. У неё не осталось сил даже на слёзы, поэтому она просто сидела рядом с телом, бессмысленно вглядываясь в лицо девушки.

Девушки, которой должна была быть она.

— Ещё один! — крик раздался совсем рядом, и мужчины бросились в дым. Джейн попыталась встать, но что-то хрустнул под каблуком, и она с вскриком повалилась обратно.

Там, куда только что исчезла троицы помощников, раздался грохот падающий камней, а затем — многоголосый крик радости.

— Живой! Сюда!

На мгновение губы Джейн изогнулись в слабом подобии улыбки.

А затем её взгляд соскользнул на девушку, замершую в нелепой позе, и улыбка окаменела.

Вокруг мелькали размытые силуэты, словно призраки в тумане. Четверо замерли неподалёку, переводя дух, и Джейн подняла голову, зачем-то прислушиваясь.

— … Лиевитто просто размазало, — голос дрожал. — Как масло по хлебу. Прямо у порога его лавки.

— Боги.

— Да, боги! — другой голос сорвался до полувизга, но тут же вернул себе гневную уверенность. — Я бы многое отдал, чтобы ублюдки из Магистрата это всё увидели! Может, тогда поймут…

— Заткнись.

— Я просто хочу, чтобы они увидели…

— Они и так всё видят, — бесконечно усталый и тихий голос. — Они все здесь.

— Все здесь? Правда?

— Правда. Серпенте разбирает завалы со своими людьми. Старик помогает раненым. Пасиенте носит воду.

— Один из Четырёх носит воду? — недоверчиво фыркнул гневный. — Ты правда веришь в это?

— Да, — невозмутимо подтвердил усталый. — Я видел его. И остальных. Ла-Руссе тоже здесь.

Гневливый истерично хохотнул.

— Конечно Ла-Руссе здесь! Готов спорить, что эта шлюха сама…

Он резко выдохнул, и один из силуэтов со стоном сложился пополам, держась за живот.

— Я помогал этой шлюхе доставать тела десять минут назад, — всё такой же усталый и неестественно ровный голос. — И если бы ты видел её взгляд, то держал свою пасть закрытой.

Трое быстро двинулись прочь. Какое-то время четвёртый хватал воздух ртом, а потом, придя в себя, нетвёрдой походкой тоже исчез в дыме.

Джейн потерянно смотрела им вслед, обняв себя за трясущиеся плечи и беззвучно всхлипывая.

Её тошнило от запаха собственных волос и горелого мяса. Её тошнило от осознания, что в происходящем вокруг виновата только она.

Её тошнило от того, что назвавший её шлюхой человек был прав.

Её тошнило от самой себя.

— Ваша милость! — крик раздался совсем близко. — Ваша милость!

Кальдо и Фреддо, пронеслось у неё в голове. Кто же ещё. Ни у кого другого не хватило бы мозгов называть её «ваша милость» здесь.

— Здесь, — безразлично повторила она окончание мысли.

Они появились из дыма, прикрывая лица кусками ткани, и замерли, изумлённо глядя на неё.

— Ваша милость, — Кальдо бросился к ней, помогая подняться. — Вы не должны…

— Никто не должен был, — она оперлась на него, с трудом поднимаясь на непослушные ноги.

— У вас кровь.

Она лишь отмахнулась. Какая разница? Её руки по локоть в крови. Капля-другая ничего не изменит, её или чужой.

— Вы… — во рту резко пересохло, и она сглотнула. — Вы узнали?

В груди глухо билось предчувствие, но она не понимала, хочет ли слышать их ответ.

— Да, — в голосе Кальдо не было и следа его привычной насмешки. — Сорок выживших. И… — он умолк.

— Сколько? — требовательно повысила голос Джейн, и телохранитель вздохнул, закрывая глаза.