Они не отвечали, просто смотрели на неё, как будто увидели в первый раз. Джейн уже встречала такие взгляды. В основном — в Лепорте.

Так смотрели люди, которые внезапно поняли, что играли не в тритт, а в шатто. И что только что их раздачу били.

— Это немыслимо, — Ветро наставил на неё палец. — Вы…

— Я, — холодно одёрнула она его. Вежливость и попытки ничего не дали. Значит, следует идти другим путём. — Вы подпишите полный ряд торговых соглашений. Вы возобновите торговлю через Лепорту и позволите нам пользоваться портом. И вы, чёрт возьми, уберёте ваш чёртов сапог с горла моего города, — она широко раскрыла глаза, — или я позволю Форца наступить на горло вашего так, что хруст будет слышен даже в Старых Королевствах.

Интересно, чтобы сказал сам Форца, если бы узнал, как она интерпретировала их милый сговор по поводу Муджелло? Пришёл бы в бешенство? Уважительно кивнул?

Джейн надеялась, что никогда не узнает.

— И мы должны соглашаться на это? — проскрипел Ветро.

— Можете не согласиться и посмотреть, что из этого получится, — взмахнула рукой Джейн. -

— И как вы это себе представляете? — поинтересовался Марино, вздёрнув бровь. — Я всегда был сторонником диалога с Лепортой, но сейчас в городе такое настроение, что…

— Я это никак себе не представляю, — резко бросила Джейн, хмурясь. — Это не моему городу угрожает Форца. Так что придумайте, как объясниться с народом — или будете объясняться с солдатами герцога.

Какое-то время они напряжённо молчали, переглядываясь. А затем Ветро злобно взмахнул рукой, сшибая бокал куда-то вниз. Спустя несколько мгновений послышался хрустальный звон.

— Не похоже, что у нас есть выбор, — хрипло произнёс он, ненавидяще глядя на Джейн.

Она широко усмехнулась.

— А когда и у кого он был? — она перевела насмешливый взгляд на фра Герилло, оторвавшегося от папки и мрачно глядящего на неё. — Ну что, фра Герилло, всё ещё считаете меня забавной дурочкой? Я всё ещё нравлюсь вам?

Он плотно сжал губы и хмыкнул. Он бросил быстрый взгляд на Марино, будто собираясь что-то сказать, но тут же закрыл рот и усмехнулся.

— Каким-то образом — да, нравитесь.

Джейн развернулась и пошла прочь, уже не скрывая улыбку.

— Ну что ж, — бросила она через плечо. — Наслаждайтесь, потому что это ненадолго. Жду от вас бумаг в ближайшее время.

Кальдо и Фреддо с маленькими арбалетами в руках ждали её у самой лестницы.

— Как прошло? — с таким же видом Фреддо мог интересоваться, что она будет на обед.

Наконец, до неё дошло.

— Кажется, я… — её голос дрожал, но теперь уже было можно. — Победила.

Она думала, что будет испытывать восторг. Торжество. В конце концов, глухое удовлетворение от хорошо проделанной работы. Она выиграла партию с не самыми лучшими картами…

Но почему-то чувствовала себя так, будто главная карта осталась у противника.

Джейн начинало казаться, что все победы неизбежно ведут к разочарованиям.

Отец всегда говорил, что основная радость от победы состоит в ожидании чудесных изменений после неё. А Джейн уже давно поняла, что главным источником разочарований в её жизни, помимо её самой, были завышенные ожидания.

Поэтому изо всех сил старалась не ожидать ничего от своего маленького триумфа в Виареджио.

Она запретила себе думать о том, как её встречает рукоплещущая толпа, выкрикивающая её имя, выкинула из головы нелепые фантазии, в которых очередное заседание Магистрата начинается с короткого, но от того не менее значимого жеста уважения. Чёрт возьми, она даже отбросила идею взять несколько дней отдыха по возвращению в Лепорту. Она не ждала абсолютно ничего…

И, тем не менее, каким-то образом всё равно чувствовала себя разочарованной.

— Похоже, так она и выглядит, — процедила Джейн, угрюмо глядя на две огромные стопки бумаги, возвышающиеся по краям её стола.

— Что выглядит, ваша милость? — развалившийся на диване Кальдо даже не пытался звучать заинтересованным.

— Победа, — вздохнула гонфалоньер, протягивая испачканную чернилами руку к очередному листку. — Чёртова победа.

Буквы расплывались перед глазами, и ей приходилось щуриться, чтобы разобрать хоть что-то. Какое-то время она читала, беззвучно шевеля губами и искренне стараясь вникнуть в написанное.

А затем устало закрыла глаза и откинулась на спинку кресла.

— Виареджио убирает ногу с нашей шеи и протягивает руку дружбы, — пробормотала Джейн, сжав переносицу. — Патриции и народ впервые за столетия оставили друг друга в покое. Казна наполняется. Даже Магистрат будто бы доволен положением дел. Всё налаживается, чёрт возьми, — Джейн зло взмахнула рукой в сторону горы бумаг. — Так почему эти дурацкие стопки не становятся меньше?

Как она и ожидал, ответа не было — только жужжание стрекоз на балконе, шелест бумаги на сквозняке и тихий звон механизма арбалета, с которым возился Фреддо.

Поэтому она вздрогнула, когда Фреддо с тихим вздохом оторвался от своего занятия и поднял на неё взгляд.

— Вы знаете историю о Уциссоре Дидраго?

— По-моему, это сказка из сборника «Сказаний Делинкросио», — Джейн раздражённо вытерла платком пот с лица. Больше чем бумажная работа её бесила только дурацкая жара. — Что-то про дракона и поле, так?

— В общих чертах — да. Дракон наслаждался страданиями людей, поэтому каждую осень прилетал на поля и разорял их, обрекая людей на голодную смерть.

Джейн приподняла бровь.

— Обычно в сказках драконы предпочитают что-то более прямолинейное, вроде сожжения деревень. Надеюсь, дальше дракон обзаведётся собственным полем, обрушит цены на зерно, скупит поля соседей и задушит долину несправедливыми ценами?

— Насколько я знаю, он просто разорял поля, — невозмутимо продолжил телохранитель. — И этот Уциссоре вызвался его убить. И убил.

— Вот так просто?

— Не совсем. Когда он вернулся в долину, все чествовали его как героя — и собирали урожай. Все, кроме нег самого, — Фреддо вновь склонился над разобранным механизмом. — Уциссоре решил, что возня на поле — недостойное дело для победителя драконов.

— И люди в благодарность начали собирать урожай за него, он зарвался, стал последней скотиной, и…

— Он умер от голода той же зимой.

Если бы Джейн знала Фреддо чуть хуже, то заподозрила бы тут иронию.

— Надо же, — фыркнула она, складывая руки на груди. — Невероятно поучительная история. Значит, мне нужно успокоить свою гордыню, забыть о драконе и вернуться к сбору урожая?

— Мне всегда казалось, что смысл немного в другом, — сонно пробормотал Кальдо.

— И в чём же?

— В том, что проблемы не исчезают даже после смерти дракона.

Какое-то время Джейн молча хмурилась, разглядывая доклад представителей кварталов о ценах на продукты.

— Проблемы никогда не исчезают, — недовольно проговорила она. В конце концов, отец с детства готовил её к тому, что победа в политике сводится к тому, чтобы не стать проигравшим. — Но я надеялась, что их хотя бы станет меньше.

— Значит, это всё-таки победа, — Кальдо с усмешкой поёрзал спиной, устраиваясь поудобнее.

— С чего бы?

— Зимой вы жаловались не на количество, а на содержание.

Взгляд Джейн метнулся влево, на стопку уже просмотренных бумаг, и она почувствовала, как губы сами изгибаются в улыбке. Она взяла верхний листок и усмехнулась.

Ещё месяц назад любой отчёт представителей кварталов вызывал у неё желание порвать его, повесить всех причастных к его составлению и переделать всё самой. Сейчас же это был самый аккуратный и самый подробный отчёт из всех, что когда-либо лежали на её столе.

Но глухое чувство удовлетворения в ней вызывал одна конкретная строка, следующая сразу за констатацией умеренного роста цен на мыло.

— Вы улыбаетесь? — Кальдо удивлённо поднял брови. — Там пустой лист? Или завещание Пасиенте?

— Нет, кое-что лучше. Цены на курицу, — медленно проговорила Джейн. А затем, вздохнув, отложила лист обратно и потянулась за пером. В конце концов, кто-то же должен собирать урожай. — Пожалуй, содержание действительно стало лучше. Впрочем, это не отменяет того, что я бы многое отдала за то, чтобы этим стопки стали меньше.