Может, они завели детей в тот период просветления, когда в очередной раз решили «бросить» и взяться за ум. По крайней мере, когда родилась Мия, мне было три, и я смутно помню то время. Зато в памяти хорошо сохранилось всё, что позже.

Но у меня всегда была Мия. Маленькая сестренка, которая поддерживала. И которую я готов охранять, как верный пес.

Ей было то ли тринадцать, то ли четырнадцать, когда я нашел ее рыдающей в ванной. Она размазывала слезы по припухшему лицу и уверяла, что всё в порядке. Но потом призналась, что в школе к ней пристает какой-то парень постарше. Проходу не дает, говорит, что будет с ней встречаться во что бы то ни стало, угрожает.

Не помню, как его звали. Но помню, как хрустнули кости в его руке. Как он вопил, уже не пытаясь ответить, а только спрятаться от ударов. Помню, как чуть не убил его.

С тех пор к Мие никто никогда не приставал. Пока она сама того не хотела. А на улице мы проводили куда больше времени, чем дома — пока одним вечером, когда я наконец-то закончил школу, собрали вещи и не хлопнули дверью места, которое не считали домом. Кажется, родители даже не заметили нашего ухода. Может, вздохнули с облегчением.

Я хорошо помню то время. Отчаянное, злое, насквозь пропитанное дымом дешевых сигарет и расплавленной, впитавшейся в поры кожи свободой. Пусть я никогда не был против работать, но наших денег едва хватало на тесную каморку, окна которой выходили на шумную дорогу. Зато ночами можно было лежать на хлипкой кровати и смотреть за отсветами фар на потолке. Это было красиво. А мы были счастливы.

Даже когда я приходил с разборок местных банд, куда, конечно, успел влезть. Мия только качала головой и шла за водой и перекисью. Она не возражала не потому, что это могло помочь нам, а потому, что это нравилось мне. Она верила. А я всегда верил ей.

Поэтому, когда однажды в душном баре, куда ее и пускать-то не должны были, Мия протиснулась сквозь толпу, таща за руку какого-то парня, я не удивился. Она с горящими глазами сказала, что это Эш, и я должен сыграть для него.

Я верил Мие. Кроме нее, у меня была только гитара. И я помню выражение лица Эша, когда он впервые услышал, как я играю. Но еще лучше я помню восторг Мии, когда она узнала, что теперь я буду частью группы. Тогда ни я, ни сестра еще не подозревали, что нашли нечто большее — друзей.

Так всё начиналось. И мне казалось, это новая жизнь, которая никогда не закончится. Людям свойственно ошибаться. А уж в надеждах о счастливых моментах — тем более.

Мы с Мией самоуверенно полагали, что у нас впереди вечность. Нас всегда хранил собственный огонь, иногда перетекавший в пожар, в другое время спадающий то тонкой свечи. Пока ее однажды не погас.

Но больше я никому не позволю пострадать. Если это в моих силах.

Все устроились в большой гостиной на первом этаже. Продрогший Джей продолжал мелко трястись, завернувшись на диване в теплый плед. Эш достал какой-то алкоголь и разливал по стаканам, пока Эйвери и Мэдисон сидели, напуганные и ошеломленные, а Хлоя, наоборот, бегала по комнате туда-сюда, не находя себе места и озвучивая общее беспокойство.

— Боже, Джей! Ты ведь мог легко погибнуть там! Ледяная вода, поток, ты не умеешь плавать… мы так испугались! Я понимаю, это не твоя вина, но, пожалуйста, пожалуйста, в следующий раз будь аккуратнее. Ох, эта чертова река…

Эш протянул стакан Джею, но тот только покачал головой. Намокшие тыквенные волосы подсыхали, но все равно казались странного грязноватого оттенка.

В отличие от него, Тео сам взял один из стаканов, куда Эш налил горячительное, и залпом осушил. Алкоголь ожег горло, скользнул в желудок.

— Это моя вина, — пробормотал Джей.

Тео стоял достаточно близко, чтобы не пропустить слова. По тому, как нахмурился Эш, он тоже явно понял. Остальные за щебетом Хлои не разобрали. Она остановилась:

— Что, прости?

— Я сам виноват. Мне показалось, я что-то услышал.

— Что?

Тео сам поразился, какая сталь прозвучала в его вопросе. Может, ледяная вода окутала не только кожу, но успела проникнуть до костей, впитаться в вены и теперь скользит по горлу в слова?

Он наклонился ближе к Джею:

— Что ты услышал?

Тот молчал, опустив глаза, и Тео ощутил, как рука Эша мягко легла на плечо. Как будто говоря «не надо». Но Тео отступать не привык.

— Что ты услышал, Джей?

— Следуй за воронами, тыквенный король.

— Что?

— Эти слова… в ветре, в журчании воды… а потом воронов. Там, за рекой.

— И ты последовал за ними. Ты…

— Я пью чертовы таблетки, — огрызнулся Джей. — Поэтому отстаньте со своим алкоголем.

Тео присел на корточки, так что Джей был вынужден на него посмотреть. Тео хотел этого. Хотел, чтобы Джей увидел.

— Ничего страшного, Джей. Ты не один.

— Ты ведь тоже мог в этой реке…

— Я в порядке. И ты в порядке. Всё нормально.

Тео не мог быть уверен, что остальные слышали негромкий диалог, но когда выпрямился, то по лицам понял, и они разобрали слова. О голосах и воронах. Эш незаметно с благодарностью кивнул — он всегда утверждал, что не умеет успокаивать, хотя Тео лучше многих знал, это неправда.

— Я переоденусь, — сказал он. — Надо сменить мокрую одежду.

Залпом выпив и порцию Джея, Тео вышел из комнаты. Ступени лестницы скрипнули под его весом, но Тео мог ощущать только промокшие и замерзшие ноги. В комнате первым делом прочь полетели именно ботинки с носками, следом отправилась и остальная одежда.

Вообще-то, отдельной ванной располагала далеко не каждая комната в доме, но эта, большая и просторная, явно изначально предназначалась для хозяина. Эш ее не любил, предпочитая маленькую мансардную со скошенным потолком. Но Тео досталась отдельная ванная, так что он не возражал — хотя большой простор жилого помещения был уж слишком непривычен.

Теплые струи согревали и возвращали в реальность. Вода обнимала чернильные узоры на теле Тео, и он не мог не вспомнить, что на спине у него татуировка ворона. За которым голоса велят следовать Джею. Да что за чертовщина? Если Джей говорит, что пьет свои таблетки, значит, он это делает. Но какие тогда голоса?

Конечно, Эш наверняка решит, что это место так влияет на Джея. Эш всегда готов свалить всё на мистику и призраков. Но Тео предпочитал верить в необъяснимое только в том случае, когда исчерпаны все адекватные причины. А пока мысль о том, что таблетки Джея почему-то перестали действовать, казалась самой разумной. Значит, надо присмотреть за Джеем.

Стоя под теплым душем, Тео невольно вздрогнул, когда вспомнил, как вокруг сомкнулась ледяная вода. Такая холодная, что сразу выбила воздух из груди, на мгновение Тео испугался, что не сможет вдохнуть и так и пойдет ко дну. К счастью, он сразу ухватил Джея и вынырнул.

Он покрутил кран, делая воду еще горячее. Наконец-то согреваясь. И пытаясь вспомнить, а слышал ли он сам воронов, когда шел вдоль реки. Когда свалился в реку Джей.

Обычно это Мия была склонна во всем искать скрытый смысл. Она утверждала, что Вселенная, мир вокруг, разговаривают с людьми, но мы не всегда может понять этот скрытый язык. Распознать знаки. Они часами болтали об этом с Эшем. А Тео в такие моменты нравилось просто сидеть рядом, чаще всего, задумчиво и бесцельно перебирая гитарные струны. Ему хватало его молчания, чужих разговоров, компании сестры и друга.

Наверняка Мия нашла бы отличного собеседника в лице Мэдисон. Хотя и Хлоя, и Эйвери тоже всегда ей нравились.

Выключив воду, Тео вылез из заполненного паром душа. Все его вещи занимали пару ящиков комода и легко помещались в рюкзак. После смерти Мии Эш сразу предложил переехать на какое-то время к нему. От родителей ему достался большой дом в пригороде, они все частенько у него зависали. Сначала Тео отказался. А потом вернулся в маленькую комнату, которую они снимали с Мией, постоял на пороге… когда по потоку скользнул свет фар проезжающей машины, Тео развернулся и вышел прочь, чтобы больше никогда не возвращаться.