— Гарри, — всхлипнула она, сжимая в кулак его волосы и наслаждаясь движениями его языка, — вот здесь. Прямо здесь. О, черт…

Гарри мягко обвел ее клитор языком и поцеловал его.

— Я мог бы наслаждаться тобой всю ночь, — признался он с пламенным возбуждением.

Гермиона немедленно покраснела, она поблагодарила судьбу за то, что в комнате темно, и никто этого не заметит. Она даже не думала, что Гарри знает такие слова, и это открытие было весьма… возбуждающим. Почти таким же возбуждающим, как тот момент, когда он, продолжая стимулировать ее клитор языком, вставил внутрь палец.

— О, святая Цирцея! — Гермиона выгнулась и откинула голову назад, подаваясь вперед, навстречу этим движениям. Гарри просунул палец дальше до самой костяшки, заставляя Гермиону стонать громче. Он продолжал искать особую точку внутри ее тела, продолжая вылизывать ее киску с ослепительной тщательностью. И, когда он, наконец, нашел ее, Гермиона издала тихий крик, ее глаза закрылись, бедра задрожали.

— Кричи для меня, — поощрил он. Его палец входил в нее снова и снова, заставляя ее двигать бедрами и буквально размазывать клитор по его языку.

Гермиона была близка к экстазу.

— Гарри… О, Гарри, ты же сейчас… заставишь меня…

Она не знала, как у него получилось заставить ее кончить так быстро, но стенки ее влагалища сомкнулись вокруг его пальца, в то время как быстрые движения его языка стимулировали клитор.

Звезды вспыхнули перед ее глазами, Гермиона закричала от удовольствия, ее ноги задрожали, а кожа покрылась росой эйфории.

Гарри продолжал двигать пальцем внутри нее, слизывая всю влагу, чтобы почувствовать ее вкус даже после того, как она кончила.

— Еще раз, — прошептал он ее чувствительной кнопке, прежде чем начать все заново. На этот раз он просунул два пальца в ее истекающий соками проход и ускорил темп. И, двигаясь таким образом, он прошептал самые эротичные слова, которые когда-либо говорили Гермионе Грейнджер:

— Все эти ночи в бегах… Я потерял счет тому, сколько раз хотел засунуть в тебя пальцы и заставить стонать так, как сейчас. Я удовлетворял свои желания, представляя, как ты будешь выглядеть, изгибаясь на кровати с моим членом внутри. Ты хочешь этого, Гермиона? Хочешь, я возьму тебя сзади и покажу все те годы, что мы пропустили?

— Да, черт возьми, да, пожалуйста…

И вот она оказалась на животе прежде, чем успела подумать об этом. Гарри перевернул ее одной рукой, слизывая сладость ее сока с другой. С поразительной, нечеловеческой силой он поднял ее и поставил на четвереньки. У Гермионы не было ни сил, ни воли спорить, вместо этого она полностью погрузилась в свои ощущения. В следующий момент Гарри хлестко ударил ее по заднице и схватил за бедро. Послышался звон пряжки от ремня и шорох одежды.

— Моя Гермиона, — голос Гарри сейчас не был похож на его собственный, скорее на рычание дикого зверя, скрывающегося в его груди. Гермиона почувствовала, как что-то горячее и твердое прикоснулось к ней сзади и уперлась рукой в подушку, когда Гарри подался вперед и резко вошел в нее.

— Ах! — она зажмурилась, почувствовав его полностью в себе. Она привыкла к совсем другим ощущениям, когда мужчина входит в нее медленно и в животе будто проносится ласковый вихрь. Сейчас же это было похоже на падение с огромной высоты на американских горках. Она слышала рваное дыхание Гарри за спиной, он осторожно погладил ее вдоль позвоночника.

— Черт возьми, — прошептал он и сильнее сдавил ее бедро пальцами, — такая тугая…

Через мгновение он опомнился и наклонился к ней, чтобы поцеловать в плечо и спросить, в порядке ли она. Он переключался с одной личности на другую пугающе быстро. Гермионе потребовалась вся ее воля, чтобы не начать попросту умолять:

— Двигайся, Гарри, — прошептала она. — Не дразни меня, давай.

Но он не торопился, целуя ее спину и медленно подаваясь вперед, тогда Гермиона вцепилась в простыню, надавила на него и вобрала в себя последние дюймы.

— Да! — она распахнула глаза и посмотрела на него через плечо. На его щеках был намек на румянец, но в целом он выглядел вполне комфортно, когда наклонился к ней снова, чтобы поцеловать.

— Как ты хочешь? Мягко? — он медленно качнул бедрами, — или жестко? — он внезапно вошел в нее глубже, Гермиона вскрикнула и упала на локти. — О, я вижу моя леди предпочитает пожёстче?

Он рассмеялся, а затем снова вставил в нее член так глубоко, что его яйца ударились о ее клитор.

В этот момент Гермиона не думала, не чувствовала и даже не видела ничего. Все, что она могла ощущать это то, как Гарри входит в нее снова и снова самым грубым, самым нескромным способом из возможных. Она стонала, как шлюха, и чувствовала себя чертовски уязвимой. Но вскоре она обнаружила, что быть уязвимой рядом с Гарри не так уж и плохо. В конце концов она доверяла ему свою жизнь, нет ничего странного в том, чтобы доверять ему и в сексе тоже. Так что она подчинилась своим первобытным инстинктам и позволила ему обладать ей.

— Ммм, черт, Гарри…

— Ты здорово смотришься, Гермиона, — шлеп! Он ударил ее по заднице, — принимаешь, как хорошая девочка. Ты ведь моя хорошая девочка, правда?

— Да, я твоя хорошая девочка, — сказала она и закусила нижнюю губу, чтобы не кричать.

— Ты сделаешь для меня все, правда же?

— Гарри!

— Правда?

— Все, — выдохнула она, когда он схватил ее за волосы, — все, что захочешь!

— Я хочу, чтобы ты стала плохой, — все еще держа ее за волосы, он резко вдавил ее голову в подушку, из-за чего ее задница поднялась выше. — Сегодня ночь перед Рождеством, Гермиона. Я думаю, ты должна побывать в списке плохих девочек хоть раз.

Это определенно было не то, что можно услышать каждый день от Гарри Джеймса Поттера! Гермиона почувствовала, как все ее тело буквально вспыхнуло от смущения и возбуждения.

— Ммм, накажи меня, Гарри, — согласилась она, — я была такой непослушной.

— Твою мать, — Гарри вышел и вошел в нее снова на всю длину, его яйца, бьющиеся прямо в клитор и угол под которым он входил в нее — все это сводило с ума.

— Еще немного… заставь меня кончить… Боже, я сейчас… О, Господи, да! Да!

И Гермиона снова упала в бездну наслаждения, крича его имя, также, как и в первый раз. Он усмехнулся, когда почувствовал, как стенки ее влагалища сжимаются вокруг него и, через несколько сильных толчков, кончил тоже, пролившись в ее горячую глубину.

— Гер… миона, — прошептал он, положив голову ей на спину, когда они оба распластались на кровати. Комната была заполнена тишиной, ее прерывало только их тяжелое дыхание. Пот блестел на телах. Гарри лег рядом, поймал ее взгляд и вдруг начал смеяться. Гермиона не смогла удержаться и присоединилась к нему.

— Почему ты смеешься? — спросила она, пряча лицо в подушку, чтобы скрыть румянец.

— Да я просто, — Гарри улыбался, как нашкодивший школьник, — что я сказал? Список плохих девочек?

Гермиона выглянула из-под подушки и улыбнулась. Даже после оргазма она не ощущала стыда, который, как ей казалось, должен был захлестнуть ее после секса с лучшим другом. Вместо этого она чувствовала себя умиротворенной.

— Ты просто Казанова, — поддразнила она.

Гарри притянул ее к себе и обнял. Смех прекратился, когда он легонько прикоснулся носом к ее щеке и сказал:

— Спасибо.

— За секс?

— За то, что приехала ко мне, была здесь со мной и не убежала в ужасе, когда узнала правду, — он помолчал немного, а потом добавил: — Но и за секс тоже могу сказать спасибо, если хочешь.

Она прижалась к его груди и пробормотала:

— Я всегда буду с тобой, Гарри.

Гарри, казалось, некоторое время серьезно обдумывал ее слова, а затем обвил ее руками еще крепче.

— Я знаю, Гермиона, и мне это нравится… Я правда не представляю, что бы я без тебя делал, — он поцеловал ее в макушку и вдохнул запах ее волос. — Я не жалею о том, что мы только что сделали.

Уголки губ Гермионы поползли вверх.

— И я не жалею, — она подняла голову и посмотрела ему в глаза. — И я хорошо понимаю, почему это произошло, — ее рациональная сторона снова взяла верх, и Гермиона быстро добавила: — Твое состояние связано с сильными гормональными всплесками… и… Я надеюсь, ты не думаешь, что я этим воспользовалась?