— Воспользовалась мной? — Гарри поднял брови. — Я думал, это я тот, кто воспользовался положением…

Гермиона покачала головой.

— Нет. Если честно, я… — ох, а вот он где, этот приступ стыда! Как раз вовремя! — я наслаждалась тобой.

Гарри усмехнулся.

— Правда?

— Да.

— И после этого у меня гормональный всплеск? — он издевательски поднял бровь, Гермиона щелкнула его по носу.

— Не умничай!

— Я? Избранный? Да никогда! — он подмигнул ей, а затем его лицо вдруг стало серьезным. Он поднял ее подбородок, прикасаясь большим пальцем к щеке. — Могу ли я попросить тебя выпить со мной кофе или…

— Я ненавижу кофе.

— Тогда просто останься, — его глаза были полны надежды. — Обещаю, утром я позволю тебе пилить меня, читать мне нотации и ругать за то, что я никому ничего не сказал столько, сколько ты пожелаешь. Я позволю тебе говорить все что угодно, просто… останься.

Гермиона никогда не смогла бы сказать ему «нет». Только не этому парню с нежностью в изумрудных глазах, только не этой его полуулыбке. Это был ее Гарри. И она очень, очень любила его.

— Конечно, я останусь, — прошептала она. — Завтра же Рождество как-никак.

— Не только до завтра, — Гарри покачал головой. — Пожалуйста, Гермиона. Я не знаю, как справлюсь со всем этим без тебя.

Гермиона потянулась вперед и нежно поцеловала Гарри в губы.

— Я никогда тебя не бросала, — сказала она, — и не собираюсь начинать сейчас.