Он также знал, что в конечном счете произойдет с ним. В конце концов, наступит Конец Света. Время остановится, воцарится вечность, и больше не будет нужды в Смерти — какой бы то ни было.
До этого момента Азраэль слепо принимал этот факт как истину. Он не обязательно был создан для определенной цели, поскольку он просто занял вакансию, которую никто больше не хотел занимать. Если она означала, что ему придется провести шесть тысяч лет, скитаясь по земле, собирая человеческие души, чтобы временно переправить их в Рай или Ад, что ж, он сделает это.
Но что теперь? Теперь, когда Азраэль своими собственными глазами увидел, что такое существование? Ему было все равно, осталось ли ему шесть тысяч или шесть миллионов лет. Архангел Смерти никогда не хотел, чтобы это закончилось.
Но что он мог сделать? В конце концов, все придет в голову. В конце концов все встанет на свои места, как и было задумано, и этому миру придет Конец. Смерть будет побеждена и Азраэль просто… перестанет быть.
Это было справедливо? Почему все остальное в творении имеет свое место, кроме него? Как долго он должен был исполнять свой «долг», прекрасно зная, чем все это для него кончится? Неужели он ничего не может сделать, чтобы изменить свою судьбу?
Азраэль прервал ход своих мыслей и снова посмотрел на небо. Возможно, он все-таки мог что-то сделать.
Когда Ремиэль и Авель исчезли в Небесах, Азраэль протянул руку к звездам. Архангел Смерти закрыл глаза и вспомнил. Он черпал не из собственных воспоминаний, а из воспоминаний всех демонов, Павших с Небес, всех ангелов, которые все еще оплакивали их. Которые все еще искали тех, кого любили, и тех, кого потеряли. Тех, кого они не могли узнать, как бы сильно их сердца ни жаждали увидеть то, что было прямо перед их глазами.
Он чувствовал, как воспоминания сплетаются вокруг его пальцев, словно шелковые фрагменты, сделанные из пустоты, мерцающие, как звездный свет, когда архангел перемещал свою руку. Азраэль снова открыл глаза и подивился их красоте — каждая крошечная звездочка в его руках была воспоминанием. Каждое наполнено болью и печалью. О любви и принадлежности.
Вот. Таков был его ответ. Он мог бы лишить их воспоминаний — воспоминаний друг о друге, о тех узах, которые они создали, о любви, которую они разделяли. Он мог забрать все это и оставить только чувство ненависти и обиды. Он мог заставить их поверить, что они находятся по разные стороны баррикад, что нет никакой надежды на примирение.
Это было бы так просто. Без их воспоминаний демоны поверили бы, что они были изгнаны с Небес. Они бы поверили, что Всемогущая изгнала их на всю вечность и Сама стерла их воспоминания. Их вина и гнев будут гнить в них, и они не смогут простить себя. Неспособные и не желающие воссоединиться со своими ангельскими собратьями.
А ангелы — они даже не смогут вспомнить, из-за чего произошло все. Они будут парализованы страхом, полагая, что один шаг за черту приведет к билету в один конец в Ад. Они станут холодными и отстраненными, сдерживаемыми тенями своего горя и страха перед тем, что может произойти дальше.
Когда их воспоминания исчезнут, Рай и Ад навсегда останутся на противоположных сторонах, и Азраэль будет единственным, кто будет помнить. Единственным, кто знает правду. Единственным, кто помнит, какой была последняя заповедь Всевышней, прежде чем Она ушла.
Он будет единственным, кто знает, почему Она все время молчит. Единственным, кто знает, где Она.
Без своих воспоминаний Рай и Ад никогда не выполнят своего предназначения. А без них миру не будет конца. Конечно, они будут считать себя наследственными врагами. В конце концов они захотят войны, чтобы решить, кто будет править, и это будет хорошо. Азраэль мог использовать это в своих интересах. В тот день, когда Рай и Ад уничтожат друг друга, Смерть будет править вечно.
С твердой улыбкой на лице — его холодные голубые глаза блестели от возбуждения, — Азраэль потянул. Он потянул, и воспоминания начали распутываться у обитателей как Рая, так и Ада. Кончиками пальцев Азраэль наблюдал, как пряди сплетаются в новый узор — плащ из звездного света, который, завершенный, гордо свисал с плеч архангела. Он вздымался позади него, когда дул холодный ветер пустыни, первые отзвуки дождевых капель достигали его ушей.
Надвигался дождь. Свежий, яркий и сильный. Ангелы и демоны почувствуют его, они будут в благоговении перед бурей, и когда небо снова прояснится, дело будет сделано.
Ангелы и демоны больше ничего не помнят.
***
========== Глава тридцатая ==========
***
Они нашли Барахиэля случайно.
Они планировали вернуться на авиабазу в Тадфилде и поговорить с Ремиэль. Она была единственным архангелом, которого они могли допросить, даже если Кроули и Азирафаэль уже знали большую часть ее истории. Демон предположил, что она расскажет им что-то совершенно новое, а если не расскажет, то, возможно, сумеет направить их в сторону Барахиэля.
Они предполагали, что он не вернулся на Небеса, и потому был их единственным вариантом. Уриэль был мертв. Габриэль, Михаил, Сандальфон, скорее всего, убьют их на месте, а Азраэль? Ну, в последний раз, когда они видели Азраэля, он пытался уничтожить мир.
В обозримом будущем лучше держаться от него подальше.
Был еще вопрос о пропавшем архангеле. Кроули не знал, как они вообще начнут решать эту проблему. Лучше всего держаться архангелов, которых они знали и которые не хотели, чтобы их стерли с лица Земли.
Их план состоял в том, чтобы сначала поговорить с Ремиэль, но в истинной азирафаэльской манере сначала решили остановиться, чтобы поесть, прежде чем вернуться на базу.
— Это не займет много времени, мой дорогой, — заверил его ангел, протягивая руку, чтобы сплести их пальцы. Сердце демона подпрыгнуло в груди, когда он посмотрел на ангела, стоящего рядом с ним. Азирафаэль просиял, и Кроули не смог сдержать ответной улыбки, нежно сжав руку ангела. Он наклонился и целомудренно поцеловал Азирафаэля в висок, стараясь не обращать внимания на то, как его желудок делает сальто.
— Куда пойдем, ангел? — спросил демон, глядя на освещенные фонарем улицы перед книжным магазином. — Не так уж много мест открыто в это время ночи, — он сделал паузу, делая вид, что смотрит на часы, чем заслужил шутливый толчок. Мягкий смех Азирафаэля эхом отозвался вокруг них, и Кроули не смог бы заставить себя не улыбнуться, даже если бы от этого зависела его жизнь.
— Я думаю, что наши варианты — это пиццерия, китайский ресторанчик на Джеррард-стрит или уличные тако.
Азирафаэль снова рассмеялся.
— Тарелка пельменей сейчас звучит чудесно.
Взявшись за руки, они двинулись по улице, освещенной светом уличных фонарей. Пока они шли, Кроули не сводил глаз с дороги, хотя бы для того, чтобы не отвлекаться на Азирафаэля и не наткнуться на что-то вроде почтового ящика или фонарного столба. Его сердце бешено колотилось в груди, когда мысли Кроули начали убегать от него.
И вот он идет рука об руку со своим ангелом, чтобы перекусить поздно вечером. Они признались друг другу в своих чувствах, много раз целовались. А теперь…
Это было свидание?
Кроули чуть не подпрыгнул от возбуждения. Это было свидание. Их первое свидание в качестве пары. Конечно, посредственный китайский ресторан, традиционно открытый до трех часов ночи, не совсем соответствовал его представлению о романтическом вечере, но на это у него еще будет время. Все таки они имели дело со вторым Аплкалипсисом.
— Барахиэль?
Голос Азирафаэля эхом разнесся вокруг них, когда ангел остановил Кроули. Он смотрел на соседнее кафе, которое закрылось несколько часов назад, не сводя глаз с очень знакомого лица.
Демон почти не узнал архангела. Он не узнал бы его, если бы Азирафаэль ничего не сказал. Барахиэль сидел один в открытом патио, одетый в простые джинсы и выцветшую зеленую куртку. Он выглядел настолько нормальным, что демон не мог понять, как кто-то мог узнать в нем обычного ангела, не говоря уже об одном из архангелов.
