— Мой дорогой, — прошептал ангел, и Кроули обнаружил, что его рука соскользнула с затылка Азирафаэля, чтобы обхватить его щеку, а длинный тонкий палец потянулся, чтобы стереть мерцающие слезы с невероятно мягкой кожи ангела. — Теперь все в порядке. Я в безопасности. Ты в безопасности, — он просиял, глядя на Кроули, и на глаза его снова навернулись слезы. Демон почувствовал, как его сердце болезненно сжалось в груди. — Мы снова вместе. Мы в безопасности.
Пока он говорил, Азирафаэль передвинул руку, которая ранее занималась солнцезащитными очками, и положил ее поверх руки Кроули. Живот демона затрепетал от прикосновения, его дыхание становилось все более поверхностным, когда большой палец Азирафаэля легко провел по коже его руки. Он посмотрел вниз и увидел пару ярко-голубых глаз, смотрящих на него так, словно он был единственным существом во всем мире, которое имело значение. Как будто вокруг них сейчас не было восьми других существ, следящих за каждым их движением. Как будто они были единственными людьми на всей планете.
Это был момент во всех фильмах и телешоу, когда музыка становилась громче, глаза Азирафаэля закрывались, а Кроули наклонялся для поцелуя. Именно в этот момент он освободится от всех своих сомнений и объявит всему миру, что это его ангел. Его. И никто другой не мог его заполучить. Это был момент, когда он докажет Азирафаэлю, что он на самом деле чувствует — что он чувствовал к ангелу последние шесть тысяч лет.
И Кроули заколебался.
Кроули заколебался, потому что уже делал это раньше. Он обнажил свое сердце и душу, дал слово тайне, которую так долго скрывал, позволил надежде задержаться в воздухе вокруг себя, и его чувства были брошены ему в лицо.
Ты больше не принадлежишь Ей. У меня нет причин любить тебя.
Это были не слова Азирафаэля. Они исходили из уст Азирафаэля, были произнесены голосом Азирафаэля, но Кроули знал, что его ангел не был тем, кто сказал их ему. Азирафаэль никогда бы этого не сказал.
А точно не сказал бы?
Данталион прекрасно воспроизвел все остальное, за исключением глаз Азирафаэля. Он украл его голос, его лицо, его манеры. Кроули был полностью убежден, что демон на самом деле был его ангелом. И не зря. Узнав, кто такой демон, Кроули провел небольшое исследование. Он знал, что Данталион может принять форму любого другого существа по своему желанию. Он знал, что герцог может чувствовать любовь и манипулировать ею. Вот как ему удалось так быстро заманить Азирафаэля в ловушку.
Кроули так же знал, предполагая, что его исследование было правильным, что Данталион мог читать мысли. А что, если… что, если причина, по которой он был таким убедительным Азирафаэлем, заключалась в том, что он мог читать мысли ангела? Что, если все, что он сказал Кроули, на самом деле было тем, что чувствовал Азирафаэль? Что, если ангел действительно не любил его?
Итак, Кроули колебался. Он не хотел снова быть отвергнутым здесь, на открытом месте, где все могут видеть. Это должен был быть радостный момент. Они ведь победили, не так ли? Они спасли Азирафаэля, вырвались из лап Ада и успешно ускользнули от Габриэля. Все еще не закончилось, но теперь у них была причина отпраздновать это событие.
Нет смысла Кроули портить все из-за каких-то нелепых безответных чувств.
Поэтому, собрав все оставшиеся силы, Кроули отстранился от Азирафаэля и отступил в сторону, завис прямо за спиной ангела, когда люди ринулись ему навстречу.
К его удивлению, Анафема первой подошла к нему и быстро обняла.
— Я так рада видеть вас обоих целыми и невредимыми.
Демон попытался улыбнуться, но улыбка едва тронула уголки его губ. Почему она здесь, после всего, через что ей пришлось пройти? Кроули привел демона в ее дом, отвел ее к парадным дверям Ада, поместил в чужой дом, отослал прочь, а затем бесследно исчез. Он даже представить себе не мог, какими были последние несколько дней для Анафемы, и все же она пришла сюда.
— Почему ты здесь? — демон поймал себя на том, что все-таки спрашивает это, изучая ее темно-карие глаза. — Как ты вообще узнала, где мы будем? Как ты нас нашла?
У нее не было ответа для него.
— У меня просто было ощущение, что я должна быть здесь. Когда остальные узнали, что я ухожу, они последовали за мной, — она замолчала, но только на мгновение. — Что случилось?
При этих словах Кроули на мгновение отвел взгляд. Его глаза на мгновение встретились с глазами Азирафаэля, когда ангел быстро обнимал последнего ребенка. Все вместе они собрались вокруг внутренней стены эстрады. Все взгляды устремились на ангела, стоявшую перед ними на коленях, и на бесчувственное тело человека, лежащее у нее на руках.
— Ты ангел, — просто заметил Ньютон, глядя на ее широкие белые крылья. — Другой.
Ремиэль подняла на него глаза, делая паузу, чтобы обратиться к человеку, который смотрел на нее сверху вниз.
— Так и есть. Ты думал, что Азирафаэль был единственным?
Мужчина покраснел, и Кроули изо всех сил старался не рассмеяться. Затем его взгляд упал на фигуру у нее на коленях, и вся радость покинула его. Волна негодования захлестнула демона, когда он посмотрел на неподвижное тело. Данталион дышал, но только чуть-чуть. Его рубашка была задрана, открывая два красных шрама на спине, прямо между лопатками. Ожоги зажили так хорошо, как только могли. Все, что они могли теперь сделать, это подождать, пока он проснется, чтобы увидеть, какой еще ущерб причинило ему это испытание.
Это мог быть Азирафаэль. Он и был, но каким-то образом — по какой-то причине — Данталион занял место ангела. Почему? Зачем герцогу Ада целеустремленно меняться местами с ангелом, зная, что с ним может случиться?
У Кроули возникло ощущение, что он знает возможную причину. Он боялся спросить вслух, боялся, что кто-нибудь подтвердит ее.
К несчастью для него, Анафема была полна решимости.
— Что случилось? — на этот раз она спросила их всех. — Как вам удалось спастись?
Азирафаэль и Ремиэль обменялись взглядами. Какое-то невысказанное послание прошло между ними, когда архангел вздохнула и открыла рот, чтобы рассказать свою историю.
— Архангелы и герцоги Ада собрались вместе, чтобы обсудить детали суда, — объяснила Ремиэль, спокойно одергивая рубашку Данталиона, чтобы снова прикрыть его спину. Она посмотрела на мужчину, прислонившегося к ее бедру, карие глаза блестели от непролитых слез. — Мы отвечали за установление защиты, чтобы ни Кроули, ни Азирафаэль не смогли сбежать.
Ремиэль посмотрела на Азирафаэля и грустно улыбнулась ему, на что ангел ответил ей тем же. Заметив это, Кроули сделал шаг назад к своему ангелу и обнял его за плечи, притягивая ближе. Рука Азирафаэля скользнула по талии демона и довольно приятно устроилась на его бедре. Кроули старался не думать слишком сильно о том, как даже это короткое прикосновение согревало его изнутри. Демон хотел большего. Ему хотелось заключить ангела в объятия и никогда не отпускать.
— Я заметила, что все обереги, которые он ставил, были привязаны непосредственно к нему, а не к архитектуре вокруг нас, — Кроули не удивился, увидев, что Анафема кивнула. Очевидно, она поймет, даже если остальные не поймут.
— Что это значит? — спросил Адам, не боясь перебить, чтобы убедиться, что они все на одной странице.
Ремиэль повернулась к мальчику, ее карие глаза задержались на его лице на мгновение дольше, чем это было необходимо.
— По сути, это означает, что если с ним что-то случится, все обереги сломаются, и Кроули с Азирафаэлем спасутся. Я спросила его об этом, и он мне ответил.
У Кроули перехватило дыхание. Он полностью замер, точно зная, что сейчас произойдет, желая найти способ сделать это неправдой.
— Данталион хотел поменяться местами, — объяснил Азирафаэль, подхватывая рассказ. — Он не знал, что произойдет, когда архангелы воспользуются этим мечом, чтобы отрезать мне крылья. Он не знал, сработает ли это так, как они ожидали, и превратит ли меня в смертного, или убьет, и он сказал мне, что не может так рисковать, — ангел сделал паузу и глубоко вздохнул, придвигаясь еще ближе к Кроули. — Он сказал мне, что это он виноват в том, что я попал в эту передрягу, и что это единственный способ для нас с Кроули спастись невредимыми.
