Все взгляды обратились на бесчувственную фигуру, все еще лежащую на коленях Ремиэль. Бывший демон тихо дышал, закрыв глаза и повернув к ним лицо. В этот момент он выглядел совершенно умиротворенным. Кроули спросил себя, действительно ли вся память Данталиона исчезла или у него остались какие-то воспоминания о времени, проведенном в Аду.

— Зачем ему это делать? — один из детей — тот, что в очках и со странным именем… Уэсли? Уэлби? Что-то вроде того. — Не очень-то похоже на демоническое дело — спасать ангела.

Анафема сказала то, о чем догадывался Кроули, но о чем не хотел думать.

— Он любит Азирафаэля, — ее слова были тихими, но донеслись до каждого из них. — Данталион никогда не причинит ему вреда. Он никогда не позволит ничему ужасному случиться с Азирафаэлем.

Кроули поднял голову и встретился взглядом с Ремиэль. В ее глазах появилась мягкая печаль, и на короткое мгновение она выглядела точно так же, как чувствовал себя Кроули. Они были беспомощными. Одни. Брошенными теми, о ком они заботились больше всего. Данталион любил Азирафаэля, но любил ли его ангел в ответ?

— Итак, — сказал Ньютон, пытаясь подвести итог. — Позвольте мне все прояснить. Вы с Данталионом установили защиту, чтобы предотвратить побег Кроули и Азирафаэля таким образом, чтобы они все-таки сбежали, как только что-то случится с Данталионом. Затем он поменялся местами с Азирафаэлем, чтобы ему самому отрубили крылья. А потом, когда он это сделал…?

Ремиэль кивнула.

— Когда у него отняли крылья, он стал смертным. Обереги исчезли, и они с Азирафаэлем вернулись в свое обычное состояние. Кроули смог остановить время достаточно надолго, чтобы мы смогли выбраться оттуда. Мы с ним увели Габриэля и остальных архангелов и герцогов, а Азирафаэль прилетел сюда с Данталионом, чтобы попытаться исцелить его.

На какое-то время вокруг них воцарилась тишина, пока все переваривали информацию. Как раз в тот момент, когда он подумал, что все они довольны случившимся, Пеппер повысила голос:

— Откуда ты знала, что они все последуют за тобой? — спросила она Ремиэль. — Если бы я была на его месте, я бы разделила группу пополам и выследила обе цели. Или еще лучше, я бы отправила всех за более медленными летунами. Больше шансов поймать их таким образом.

Ремиэль даже улыбнулась в ответ. Кроули вынужден был признать, что Пеппер — умная девочка. Весь план Ремиэль зависел от того, предпочтет ли Габриэль последовать за ними, а не за Азирафаэлем. Откуда ей было знать, что он именно так и поступит? Они могли потерять все, если бы она ошиблась. Откуда она знала, что сделает архангел?

— Я знаю Габриэля с самого Начала, — тихо объяснила она. С грустью. — У него навязчивая идея вершить правосудие за то, что он считает неправильным в этом мире, — Ремиэль на мгновение остановилась, ее карие глаза скользнули вниз, к спокойному лицу теперь уже человека, спящего у нее на коленях. — Учитывая выбор между ангелом, который потерял Антихриста и подружился с демоном, и архангелом, который активно скооперировался с герцогом Ада против него, чтобы спасти упомянутых ангела и демона, — она прервалась с резким смехом. — Ну, вы можете видеть, кто из них двоих будет рассматриваться как большее зло в его глазах.

Они снова замолчали, пока до них доходили эти слова. Кроули посмотрел на архангела сверху вниз, нахмурив брови над широко раскрытыми янтарными глазами. Демон имел непосредственный опыт общения с «правосудием» Габриэля. Ремиэль рисковала всем, чтобы спасти Данталиона. Был хороший шанс, что она никогда больше не сможет вернуться на Небеса. Она точно знала, что сделает Габриэль, и все равно прошла через это. Почему?

Он почувствовал, как Азирафаэль придвинулся к нему ближе, голубые глаза покраснели, когда он посмотрел вниз на архангела и смертного, все еще сидящих на холодном бетонном полу. Крылья Ремиэль все еще были расправлены, правое мягко лежало на нижней половине тела Данталиона, защищая его от холода осеннего полуденного воздуха. Изображение было поразительно похоже на то, где ангел, который поднял свое крыло, защищал демона от бури более шести тысяч лет назад. Как бы сильно он не ненавидел Данталиона за все, через что тот заставил их пройти, Кроули не мог не почувствовать искру сочувствия. Укол понимания.

Демон никогда в этом не признается. Но если бы у него был такой же выбор, он сделал бы то же самое в мгновение ока. Жизнь Азирафаэля была для него дороже всего на свете. Он сразится с тысячью Габриэлей и миллионом пылающих мечей, чтобы защитить своего ангела.

Его ангел. Сердце демона чуть сильнее сжалось в груди. О, как бы он хотел, чтобы это было правдой.

Ты демон. Ты не можешь чувствовать любовь. Ты — пятно тьмы, когда всюду, куда я смотрю, есть свет. Ты больше не принадлежишь Ей. У меня нет причин любить тебя.

Кроули стиснул зубы и постарался не дать своему сердцу разорваться на части.

Это не слова Азирафаэля, напомнил он себе. Это был не он. Данталион пытался причинить мне боль. Он лгал. Азирафаэль так не думает. Он не думает!

Сколько бы он ни повторял эти слова про себя, Кроули знал, что они ничего не изменят. Он не собирался быть в состоянии рассуждать о своем пути через это. Ему придется снова поговорить с Азирафаэлем. Кроули должен был признаться ангелу в своих истинных чувствах и разобраться с последствиями. После всего, через что он прошел — после того, как снова чуть не потерял ангела, — Кроули не знал, хватит ли у него сил притворяться, что он больше не испытывает чувств. Ему придется признаться во всем.

Но не здесь. Кроули рассеянно потер большим пальцем плечо Азирафаэля, а ангел осторожно положил голову на плечо демона. Не сейчас. Он подождет, пока они останутся наедине, пока они не окажутся в безопасности за закрытыми дверями. Даже здесь, под защитой эстрады и пасмурного неба над ними, демон чувствовал себя незащищенным. Они должны снова двинуться в путь, прежде чем кто-нибудь догадается, где они находятся.

— И что теперь? — спросил Кроули, поворачивая голову к Азирафаэлю, нос которого задевал его выбившийся локон. Демон глубоко вздохнул, подавляя желание поцеловать Азирафаэля в лоб. — Пожалуйста, скажите мне, что у кого-то есть план.

Ремиэль посмотрела на него, ее карие глаза сияли, руки рассеянно гладили волосы Данталиона, которые постоянно падали ему на лицо. В этот момент она выглядела такой же измученной, как и он. За последние несколько дней они оба прошли через многое. Он не имел ни малейшего представления, что им следует делать. Хотелось надеяться, что кто-нибудь что-нибудь придумает, и желательно побыстрее.

— С чем именно мы столкнулись? — спросила их Анафема, беря ситуацию в свои руки.

— Четыре архангела и шесть герцогов Ада, — немедленно ответила Ремиэль. Брови Кроули тут же взлетели вверх.

— Четыре? — спросил он, чувствуя, как что-то сжимается у него в животе. — А что случилось с последним?

Ремиэль поморщилась.

— Понятия не имею, — ему показалось, что она была бы искренне обеспокоена, если бы не так устала. — Барахиэля с ними не было. Честно говоря, он может быть где угодно. Вероятно, он сыт по горло отношением Габриэля к святости и ушел домой, когда начался хаос.

Что-то в ее голосе привлекло внимание Кроули. Что-то подсказывало, что она, возможно, не говорит им всего, что знает.

— Или? — он не хотел спрашивать, но чувствовал, что у него нет выбора. Чем скорее они поймут, с чем имеют дело, тем скорее смогут разработать план, который действительно сработает. Тот, который действительно сохранит Азирафаэля в безопасности.

На этот раз ответила не Ремиэль, а Анафема. Она вдруг повернулась и посмотрела на тропинку, которая до этого момента была совершенно пуста.

— Или он вот-вот свернет за угол и пойдет по тропинке сюда.

Между ними воцарилось молчание, когда они поняли, что только что сказала женщина. Один из мальчиков, чье имя Кроули так и не смог вспомнить, оторвался от рисунка, который рисовал на земле.

— Откуда ты это знаешь?