— Ты действительно думал, что мы пропустим вечеринку? — спросил Вельзевул, и в его голосе не было никаких эмоций, кроме намека на раздражение. Кроули взглянул на своего бывшего босса и внутренне съежился, когда принц демонов вернул ему взгляд, насмешливый и злой.
— Это тебя не касается! — крикнул в ответ Габриэль в нехарактерном для него порыве гнева, поворачиваясь лицом к своему демоническому двойнику. — Это касается только нас и людей. Ты должен был остаться в своей грязной темнице, где тебе и место.
Глаза Вельзевула сузились. Прежде чем они успели произнести еще хоть слово в ответ, Кроули почувствовал, как кто-то протиснулся мимо него. Он обернулся и увидел, что Уриэль шагает вперед, остановившись только тогда, когда достиг края берега реки, не совсем мертвая трава коснулась его босых ног.
— Габриэль, — тихо и спокойно произнес он, встретившись с ним взглядом своих темно-карих глаз. Кроули не мог видеть его лица, потому что теперь Уриэль стоял перед ним лицом к противоположному берегу, но он слышал печаль в его голосе. — Время гнева и мести прошло. Я здесь.
На мгновение Кроули показалось, что он видит настоящие слезы в глазах Габриэля. Лицо архангела на мгновение озарилось радостью, а затем его охватило неодобрение.
— Итак, — продолжил он, и его взгляд внезапно стал жестким, когда он увидел его внешность — его повседневную одежду, пару широких золотисто-коричневых крыльев, сияющих на солнце. — Ты тоже решил стать предателем.
— Да что с тобой такое? — огрызнулся Михаил, прежде чем кто-либо успел предложить объяснение. — Уриэль снова жив. Ты должен быть счастлив.
— Счастлив? — усмехнулся Вельзельвул с противоположного берега. — Почему ты думаешь, что он вообще знает значение этого слова?
Пока продолжался спор, Кроули обнаружил, что его внимание снова переключилось на маленькие белые цветы в нескольких футах от него. Они цеплялись за край высохшего русла реки, практически сверкая в солнечном свете так, что это было почти неестественно. И снова демон почувствовал, как что-то зависло на краю его памяти — возможно, песня. Отблеск солнечного света на мягких перистых крыльях. Яркая улыбка, которая согревала его сердце так, как ничто другое никогда не согревало.
Звуки ссор вокруг него становились все громче, прогоняя прочь воспоминания. Кроули почувствовал, как в его сердце закипает гнев. Неужели они не видят, что он пытается сосредоточиться? Что же, черт побери, было настолько важным, что они продолжали кричать друг на друга без перерыва?
По чистой случайности Кроули в этот момент посмотрел вниз на русло реки. Он увидел мелкую, мутную воду, льющуюся лужицами по каменистому дну. Солнечный свет падал на нее сквозь безоблачное небо, отражаясь радужной радугой от темной поверхности.
Широко распахнув янтарные глаза, Кроули поднял голову, разом окинув взглядом все происходящее вокруг. Споры, начавшиеся между несколькими из них, хлынули наружу, достигнув самых дальних уголков Сада. Все вокруг него, казалось, высказывали свое собственное мнение, независимо от того, слушали его или нет.
Конечно. Теперь все встало на свои места.
— Все прекратите свое нытье! — крикнул Кроули, удивление появилось на его лице, когда они действительно прислушались. Уриэль, Габриэль и Вельзевул обернулись, чтобы посмотреть на него, и те, кто стоял позади них, быстро решили сделать то же самое.
— Разве вы все не видите, что здесь происходит? — он оглядел их всех, ожидая, что кто-то еще сможет установить связь. Когда никто не ответил, Кроули наклонился, чтобы показать на воду, мягко струящуюся рядом с ними, радужный блеск которой все еще был виден всем. — Это нефть, — указал он на благо тех, кто не был на Земле так долго, как он. — Здесь? — его руки быстро двигались между тремя группами. — Мы спорим без всякой причины. Уриэль вернулся! Проблема решена, верно? Но это не так, потому что мы все так злы. Просто так.
Вельзевул посмотрел на Кроули прищуренными глазами.
— Что ты хочешь сказать, предатель?
Кроули едва удержался от искушения закатить глаза.
— Неужели никто из вас не чувствует? — он моргнул, ожидая, что осознание поразит всех сразу. Габриэль и Вельзевул, по крайней мере, должны были уловить то, что он пытался сказать. Судя по ожесточенным взглядам на их лицах, демону придется объяснить им все по буквам.
— Они здесь. В Эдеме, — объяснил Кроули, взглянув на Азирафаэля. Голубые глаза ангела метались во все стороны, белые костяшки пальцев сжимали его меч. Его солдатские инстинкты сработали, и он был готов защитить тех, кого любил, от угрозы, скрывающейся среди них. — Четыре Всадника.
Габриэль открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь идиотское и бесполезное, но тут из рощи справа от Кроули, в нескольких десятках футов, раздался голос, и из тени выступила фигура, плащ звездного света плотно окутал их фигуру.
Азраэль.
Кроули почувствовал, как кровь застыла у него в жилах. Это был он. В конце концов, их последняя схватка будет не с Габриэлем. Она будет с совершенно другим архангелом.
Янтарный взгляд демона упал на мерцающую ткань, когда Азраэль скользнул вниз по берегу реки. Он не оставлял за собой никаких следов, никаких следов на грязной земле, никаких следов звездной пыли. Ничего. Как будто он никогда и не был там с самого начала.
Что-то шевельнулось в глубине сознания Кроули. Его глаза были прикованы к мерцающему плащу, когда в третий раз за это утро демон услышал тихие звуки музыки в своих ушах.
Что ты делаешь?
О, мне очень жаль. Я не хотел тебя беспокоить.
Теперь рядом с песней в его ухе звучали голоса. Знакомые голоса, или, точнее, один очень знакомый голос в паре с его собственным.
Это называется музыкой. По крайней мере, я думаю, что они так это называют. Я слышал, как другие ангелы пели раньше, и решил попробовать.
Кроули отвел глаза и повернулся к Азирафаэлю. Ангел настороженно наблюдал за Азраэлем, его голубые глаза были холодны и неумолимы. То, что Азраэль сделал со всеми ними, было действительно непростительно, и не потому, что Азирафаэль не был способен на это. Кроули знал, что если его спросят, Азирафаэль простит архангела. Это была одна из многих вещей, которые он так любил в своем ангеле. Доброта Азирафаэля не знала границ.
Азирафаэль простил бы непростительное, если бы его спросили. Но Азраэль никогда этого не сделает. Азраэль не хотел прощения. Он хотел сохранить их воспоминания себе. Кроули не знал почему, но он был бы снова проклят, если бы позволил архангелу выйти сухим из воды еще хоть на мгновение.
Это прекрасно. Тебе не стоит беспокоиться о том, чтобы попытаться скрыть его. Пой, чтобы все творение услышало.
Спасибо, мой дорогой.
Янтарные глаза расширились, когда Кроули продолжал смотреть на Азирафаэля, вспышки воспоминаний появлялись и исчезали в его сознании слишком быстро, чтобы он мог понять. Это был голос Азирафаэля в его голове. Азирафаэль напевал тихую мелодию в его памяти.
Необузданная ярость наполнила демона, когда он повернулся лицом к Азраэлю. Кроули знал, что его воспоминания были украдены. У всех украдены. Вот почему они оказались в таком беспорядке с самого Начала. Но обнаружить, что Азраэль забрал воспоминания об Азирафаэле? То, что Кроули знал его раньше, ранило сильнее, чем он мог себе представить.
Он отчаянно хотел вернуть эти воспоминания.
— Почему ты здесь? — спросил Габриэль, когда Азраэль повернулся к нему лицом, все еще паря над мелкой рекой, которая когда-то была такой полной и наполненной жизнью. Кроули посмотрел на существо с фиолетовыми глазами. Неужели Габриэль тоже помнит? Может быть, присутствие Азраэля повлияло на кого-то еще или только на него самого? Был ли это проблеск замешательства в глазах Габриэля? Может быть, подергивание уголка рта Михаила означало, что воспоминания тоже мелькали в их сознании?
ПОХОЖЕ, ВЫ ВСЕ РЕШИЛИ, ЧТО СЕЙЧАС САМОЕ ВРЕМЯ ВСТРЕТИТЬСЯ, ответил Азраэль глубоким и звучным голосом. Кроули не сомневался, что его слышат все в Саду. БУДУЧИ СЕДЬМЫМ АРХАНГЕЛОМ, Я СЧИТАЛ СВОИМ ДОЛГОМ ТОЖЕ ПРИСУТСТВОВАТЬ.
