Он и впрямь гордился наличием семейного захоронения, и всякий раз, когда заводил об этом разговор, с какой-то непонятной радостью, добавлял, что однажды и сам будет лежать там. Даже шутил, что «забил себе клёвое местечко под елью, если только противный кузен не займет его раньше». Мог ли он тогда предположить, как недалек был от истины?

Могилу Болджера они отыскали довольно быстро. Одинокая ель была видна издалека, а когда подошли ближе, увидели и четыре низеньких гранитных памятника с одинаковыми черными табличками. На их фоне несколько выделялся пятый — тремя-четырьмя дюймами выше, и новее. «Болджер Марлоу. Возлюбленный сын. 1989 – 2006» Возле надгробия лежал венок из почерневших и уже начавших гнить цветов — очевидно, они были уже здесь уже пару недель.

— Я почему-то думал, что памятник будет выше и больше, — задумчиво сказал Уильям, разглядывая надгробие.

Никто не ответил ему. Дамиана присела на корточки и, шмыгнув носом, бережно убрала с поверхности опавшие еловые иголки. Прикоснулась ладонью к гладкой холодной табличке, стирая дождевые капли.

— Прости Болджер, — вздохнула она и положила рядом с памятником белую розу.

Ему всегда нравились эти цветы.

Уильяма же одолевали смешанные чувства. Вина и злость. Быть может, не будь они в ту ночь такими пьяными, все сложилось бы иначе. Если бы Дамиана не предложила пойти на пирс, если бы они не выпили по дороге еще одну бутылку, если бы… Но прошлое не знает сослагательного наклонения. Они с Деми выросли, уехали из города, обзавелись проблемами и хроническими болячками, но они живы. А Болджер Марлоу лежит в земле под холодной плитой. Не изменится, не повзрослеет — он навеки застыл во времени.

Вдали послышался пока еще негромкий раскат, и через пару минут с неба упали первые капли.

— Надо возвращаться, — Уильям сунул руки в карманы и посмотрел наверх.

— Да, — кивнула Дамиана. — Сейчас. Еще минуту.

Все это время Шерлок держался в стороне, молча наблюдая за происходящим. И пока Дамиана и Уилл каялись перед мертвым другом, его одолевали совсем другие мысли. Здесь, на кладбище, глядя на могилу незнакомого человека, он чувствовал прохладное дыхание смерти. Она стояла за его спиной, ласково положив руки на плечи и шептала, что скоро все несчастья и злоключения останутся позади. «Еще чуть-чуть, Шерлок», ворковала она голосом Мориарти. «Потерпи немного». Он передернул плечами, отгоняя невидимого призрака. «Убирайся отсюда. Я еще жив». Смерть ласково улыбнулась. «Я подожду».

…К выходу шли молча. Дамиана сказала только, что надо бы навестить Сару, но уже завтра — ни она, ни Уильям сейчас не чувствовали себя готовыми ходить по гостям. Но если их усталость носила исключительно моральный характер, то Шерлоку было плохо физически. Злясь на самого себя, он вспомнил рекомендации врача. «Я бы не советовал вам длительные прогулки в холодную погоду, мистер Холмс». Как будто он какой-то дряхлый старик, страдающий ревматизмом и гипертонией.

— Ты в порядке, псих? — покосился на него Уильям, когда Шерлока в очередной раз мотнуло в сторону.

— Да. Просто замерз и есть хочу, — беспечно ответил Холмс.

Уилл бросил на него еще один задумчивый взгляд, но дальше расспрашивать не стал. Зато Дамиана, знавшая в чем дело, устроила все лучшим образом.

— Не знаю, как у вас, ребята, а у меня сейчас ноги отвалятся, — сказала она, когда они вышли с кладбища, и плюхнулась на скамейку у ограды.

Шерлок посмотрел на нее с молчаливой благодарностью за то, что не предложила ему отдохнуть, и вместо этого сделала вид, будто устала сама. Деми перехватила его взгляд, и уголки ее губ чуть изогнулись. Шерлок коротко улыбнулся в ответ. Уильям не мог не заметить эту игру «в гляделки» — нахмурился, помрачнел, но ничего не сказал.

— Предлагаю вызвать такси, и не ждать автобус, — Дамиана достала телефон. — К тому же до остановки отсюда далеко.

По их возвращении обед был уже на столе. Миссис Ламбер, любившая принимать и удивлять гостей, постаралась на славу — запеченная с кунжутом и цукини форель, французский салат с яблоками и сыром и домашнее вино — аромат семейного уюта чувствовался уже на пороге.

Дамиана не стала уточнять, где они были, ограничившись нейтральным «гуляли по окрестностям», но проницательная Агата и сама обо всем догадалась. Видя, что дочь и гости подавлены, она завела обыденный разговор, пытаясь таким образом отвлечь их от печальных мыслей. Наблюдая за миссис Ламбер, Шерлок находил все больше общих черт между ней и Дамианой — та же ненавязчивая забота, мягкий взгляд, за которым скрывалась сила воли, не всегда заметная на первый взгляд. Холмс неожиданно поймал себя на том, что ему начинает нравиться в этом доме. Хотя может, дело было в смене обстановки, и в том, что наконец удалось сбежать из-под прицела Майкрофта.

Около одиннадцати Уильям, сказав, что устал, лег спать. К Шерлоку же сон не шел. Добрых полчаса он ворочался в темноте с боку на бок, и, устав бороться с самим собой, вышел из комнаты. В спальне Дамианы горел свет — узкая полоска из-под двери выползала в коридор. Холмс постучал.

— Открыто.

Она сидела на кровати и листала потрепанный девчачий журнал, найденный под комодом. Лампа на тумбочке освещала ее лицо, бросая на него мягкий неровный свет.

— Я думала, ты уже спишь. — Дамиана убрала журнал и подвинулась, освобождая ему место.

Шерлок неуверенно прошел в комнату, тихонько прикрыл за собой дверь и сел рядом.

— Хотел поблагодарить за то, что выручила.

— Ерунда, — Дамиана пожала плечами. — Сама не люблю выглядеть слабой.

— Ты и не выглядишь, — сказал он. — Скажи честно, тебе жаль меня?

— Нет, — ответила она. — Как по мне ты не из тех, кто вызывает это чувство.

Ему захотелось встать и уйти. Быть может, оттого, что Дамиана слишком хорошо видела его состояние, а ее глаза смотрели прямо в душу.

— Шерлок, — она протянула руку и накрыла его ладонь своей.

— Ну, давай, скажи мне, что все будет хорошо, — грустно улыбнулся он. — Это ведь так всегда делается.

Джон рассказывал ему, что, будучи на войне, именно так успокаивал самых обреченных.

— Не буду.

Шерлок опустил голову, и какое-то время сидел в таком положении, сцепив руки и глядя в пол.

— Мне страшно, — признался он.

— Так и должно быть, — спокойно ответила Дамиана. — Это естественный механизм.

Он посмотрел на нее.

— Я не хочу умирать. — Шерлок не собирался говорить этого вслух, но слова вырвались против воли. — Дамиана, я не хочу умирать.

Запертые внутри чувства вырвались наружу. Четыре слова, которые он запрещал себе произносить даже в мыслях, стали тем спусковым крючком, выпустившим наружу боль и страх.

— Иди ко мне.

Дамиана обняла его вздрагивающие плечи и уткнулась носом в шею. Он даже не попытался оттолкнуть ее, ровно как и не сдерживал себя — в этом уже не было смысла.

— Я не хочу умирать, — бормотал Шерлок, пока Деми прижимала его к себе.

Что она могла ответить ему?

— Слезы это не стыдно, — прошептала она, зарываясь пальцами в его волосы. — Дай им волю, Шерлок.

Она не ожидала такой реакции, не от него, и немного растерялась, но лишь на мгновение. Дамиана знала, что Шерлок не ждал от нее слов утешения, да и они и не были нужны, и все, что она могла сделать для него — остаться рядом.

— Только не смей сдаваться, — тихо, но жестко сказала Деми. — Слышишь меня? Не смей сдаваться.

Шерлок отстранился и посмотрел на нее.

— Я и не собираюсь.

И все же он смотрел на вещи реально. С терапией или без нее, но долго ему не протянуть. Когда врач только-только вынес неутешительный диагноз, Шерлок на следующий же день отправился к другому, потом еще к одному. И еще. Разные специалисты называли разные сроки, но никто из них не дал ему больше года. К этому времени или чуть раньше последствия наркотиков возьмут свое — изношенный организм не сможет выполнять свои функции и заглохнет, как старый агрегат, срок эксплуатации которого подошел к концу.