Но сейчас, когда мистер Уайтшоу (кажется, так его звали), поздоровался с ней и по привычке попытался завести разговор, Дамиана лишь рассеяно кивнула. Мысли её были заняты совсем другим. Прежде, поездки в родной город ассоциировались у неё с теплом и уютом, но звонок Сары внёс свои коррективы. Дамиана никогда особо не дружила с Прюденс Карнвилл, считая её самовлюблённой пустышкой, начисто лишённой понятий о порядочности и хороших манерах, но, тем не менее, Прю была её одноклассницей, и несколько раз приглашала на свои вечеринки, куда стремились попасть все ребята из старшей школы. А теперь она мертва.
— Как думаешь, что с ней случилось? — Дамиана отвернулась от окна и посмотрела на Уильяма.
Холлоуэй пожал плечами.
— Не удивлюсь, если она сыграла в ящик от передозировки или её придушил очередной ревнивый кавалер.
Его равнодушие неприятно удивило. Прюденс, конечно, было сложно назвать приятным человеком, но говорить так о том, кого уже нет в живых, пожалуй, слишком.
— Тебе совсем не жаль её?
— Мне всё равно, — Уильям пожал плечами. — Я лишь предполагаю. И потом, — добавил он, — забыла, как она и её подружки-прилипалы издевались над Болджером?
— Конечно, нет — Дамиана хоть сейчас могла вспомнить, как минимум, четыре эпизода, когда другу досталось от Карнвилл и её свиты. — Но сейчас это уже не имеет значения. Мы давно выросли, и, возможно, и Прю тоже изменилась.
— Приедем, узнаем, — ответил Холлоуэй и отвернулся к окну.
В десять часов прибыли в Гастингс. Ещё на станции, едва успев сойти с поезда, они почувствовали ветреное дыхание Английского Канала, несмотря на то, что холмы укрывали маленький вокзал с обеих сторон.
Обычно Дамиана всегда звонила родителям, и папа встречал её на перроне, но в этот раз сказала, что она с друзьями и доберётся сама. Во-первых, последние два года её отец ездил на двухместном «Мерседесе», который миссис Ламбер называла «спичечным коробком», а во-вторых… После нападения, зная, как тяжело будет смотреть в глаза родителям и скрывать правду, Дамиана сознательно оттягивала момент встречи.
Они сели в такси. Дом её родителей находился на Бексхилл-Роуд в западном конце города, и место было выбрано не случайно. За два года до рождения Дамианы Джек и Агата Ламбер купили типовой особняк и перестроили его на свой лад. Чердак превратили в уютную мансарду с большим окном прямо над кроватью — комнату Дамианы. Стеклянную веранду, выходящую на задний двор, переделали в чайную, а в саду мистер Ламбер практически в одни руки построил маленький бассейн. Удивительно, но такие преобразования обошлись не так дорого — Джек Ламбер, будучи сыном плотника, с детства научился обращаться с инструментами. Соседи в шутку называли его Джек-Строитель [1].
Дамиана считала это место лучшим на свете, сколько себя помнила. Бексхилл-Роуд охватывала четверть города, но дом её родителей находился едва ли не в самом её конце, как раз в той части, где широкая и оживлённая улица сужалась и сворачивала едва ли не к самому побережью. И когда окно в её мансарде было открыто, она слышала, как разбиваются о гальку волны Канала, кричат наглые чайки и изредка шумят моторы проезжающих лодок.
— Ну, вот, я, наконец, и добрался до твоего дома, — улыбнулся Уилл, когда такси остановилось у низенького кованого забора.
— И на это тебе потребовалось одиннадцать лет, — в тон ему ответила Дамиана, вспомнив, как ещё на выпускном, пьяно икая, предлагала ему заглянуть «на бутылку шампанского». Родители тогда были в Маргейте, ухаживали за больной тётей.
Интересно, как бы всё сложилось, если бы в ту ночь они всё-таки добрались до её дома?
Мистер и миссис Ламбер, очевидно, давно караулили у окна, ибо не успела она выйти из машины, как входная дверь распахнулась. Дамиана набрала полную грудь воздуха и заставила себя улыбнуться — нельзя допустить, чтобы мама и папа даже на минутку предположили, что с ней что-то не так.
Но родительское сердце, как известно, не обманешь, и после объятий, поцелуев, представления Уилла и Шерлока, мама взяла её лицо в свои руки и пристально посмотрела в глаза.
— С тобой всё хорошо, милая? — спросила она с тревогой, — ты выглядишь измождённой.
— Да, последние две недели выдались не из лёгких, — Дамиана успокаивающе улыбнулась, — столько всего свалилось… К тому же, я говорила, что немного приболела. Но сейчас всё хорошо. — Она порадовалась тому, что не соврала, но и правды не сказала.
— Ох, уж эта мне столичная рутина… — мистер Ламбер покачал головой, — вы там в своём Лондоне носитесь, как сумасшедшие.
Он говорил это каждый раз, когда Дамиана приезжала домой, и не упускал возможности посоветовать ей открыть школу здесь, в Гастингсе, или, на худой конец, в каком-нибудь тихом городке.
— Идёмте в дом, — миссис Ламбер, не выпуская дочь из объятий, повела её к крыльцу, — стол уже накрыт, а здесь слишком ветрено. Не хватало ещё, чтобы простудились.
Стоило Дамиане шагнуть за порог, как её окутало смесью родных запахов — горячей выпечки, дров в камине, морёного дуба и травяного чая. И сколь сильно не любила бы она своё лондонское гнёздышко, именно здесь чувствовала себя по-настоящему дома.
— Вещи можете оставить в прихожей, я сам разнесу их по комнатам, — сказал Джек. — А сейчас быстро за стол, пока всё не остыло. Небось, даже и позавтракать как следует не успели. — На этих словах он почти затолкал всех троих в просторную светлую столовую.
Несмотря на то, что Дамиана навещала родителей не реже двух раз в месяц, каждый раз к её приезду стол накрывался как на Рождество, и сколько бы ни просила она маму не утруждать себя готовкой — всё напрасно. Будучи психологом, Дамиана понимала, что все эти хлопоты были необходимы для неё, по этой же причине миссис Ламбер самолично стелила ей постель и разве что одеяло перед сном не подбивала. «Интересно, если у меня будут дети, я тоже буду вести себя так, когда они вырастут?», Дамиана частенько задавала себе этот вопрос, но ответа не находила.
— Так, значит, вы тот самый Шерлок Холмс? — уточнил Джек, когда они сидели за столом.
— С утра был им, — ответил детектив.
— Да, это точно вы, — мистер Ламбер беззлобно хмыкнул, — и характер у вас такой, как и говорят.
— О, нет, папа, — улыбнулась Дамиана, — поверь, в действительности он ещё хуже. Просто невыносим.
— Ну, а вы, мистер Холлоуэй, — Джек посмотрел на Уилла, — Дамиана сказала, что вы учились в одной школе, а потом и работали вместе.
— Не совсем, — Уильям подцепил очередной кусок жареной картошки, — служили в одной организации, но в разных подразделениях.
— Деми говорила, что вы друг Болджера, — уточнила миссис Ламбер.
— Да, и очень старый, — нехотя отозвался он. — Ещё с начальной школы.
— О, да, вроде бы вспоминаю. Он как-то говорил мне о вас, — сказала Агата, — Кажется, это было на твой день рождения, милая, — миссис Ламбер посмотрела на дочь.
Дамиана нахмурилась. Она не хотела сейчас заводить эту тему.
— Может быть. Я точно не помню.
— У вас просто потрясающие стейки, миссис Ламбер! — громко сказал Шерлок, нарушая повисшую в столовой тишину. — Гордон Рамзи [2] вам и в подметки не годится.
Дамиана посмотрела на него с благодарностью, хотя и удивилась — она не ждала, что Шерлок придёт ей на выручку.
Следующий час прошёл без неловких моментов. После ланча, вполне сошедшего бы за полноценное застолье, мистер Ламбер распределил всех по комнатам. Дамиана заняла свою старую мансарду, а Уиллу и Шерлоку пришлось делить одну спальню на двоих, поскольку во второй из двух гостевых комнат сейчас был ремонт.
Оставшись в одиночестве, Дамиана рухнула на кровать и уставилась в окно над головой. Она обещала Саре, что увидится с ней, но звонить школьной подруге не хотелось. А ещё, надо было, наверное, сходить на кладбище. Дамиана повернулась на бок, разглядывая знакомый до боли интерьер — с тех пор, как одиннадцать лет назад, она уехала в Лондон, здесь всё осталось прежним. Миссис Ламбер регулярно проводила уборку, но вещи не переставляла, пытаясь, очевидно, таким образом ухватиться за прошлое, и не желая признавать, что её дочь давно уже выросла. На стене, напротив кровати висел коллаж из фотографий, картонных звёздочек и сердечек с дурацкими подписями, что за годы давно выцвели; в кресле сидел потрёпанный плюшевый медведь, а в верхнем ящике комода до сих пор лежали её школьные тетради, которые миссис Ламбер не решалась выбросить. На комоде, рядом с пустым флаконом из-под дешёвых сладких духов, стояла фотография в мягкой розовой рамке. Дамиана встала с кровати, подошла и взяла снимок. На этом фото им было тринадцать. Сара, она, и Болджер в центре. Они стояли на набережной, одетые не по погоде, но чертовски счастливые, ибо в тот день в школе прорвало трубу, и все уроки отменили из-за невыносимой вони и сломанного туалета. Дамиана улыбнулась собственным воспоминаниям, хотя улыбка и вышла грустной. Как быстро и внезапно кончилось это счастливое время.
