А еще он публичная личность, а значит, что в интернете наверняка есть куча его фотографий, на которые можно будет одиноко с упоением дрочить. Например, сегодня вместо киномарафона.

— Не остынет, не беспокойся. Я допил, — отозвался спустя долгие секунды Тони, все так же не спуская с нервничающего Питера глаз.

Громко хрустнув суставом на пальце Питер, чуть дернув ногой, а оттого сильнее вжимаясь в колено, предательски севшим голосом спросил:

— Еще хочешь?

Старк поерзал немного на стуле, снова откинулся на спинку, съехал ниже, теперь уже касаясь Питера не только коленом, но и всей своей гребаной ногой от стопы до колена.

Питер прикусил щеку изнутри и попытался не завыть, чувствуя, как по всей нижней части тела распространяется непозволительное тепло. Быстрый, однако, переход от стойкой холодности до «состояния не стояния».

— Ну можно, от чего же нет, — бархатно мурлыкнул Тони, непроизвольно ассоциируясь у Питера с настоящим котом — большим таким, чернильно-черным, деловым и приятным. Которого хотелось приласкать. Обогреть.

— Без проблем, — как-то излишне резко отозвался он и подорвался с места, едва не снеся локтем со стола свою почти полную кружку. Горячий чай он пить мог едва ли, а разбавлять было как-то неловко. Его и так назвали тринадцатилетним, а разбавленный водой чай вряд соответствует образу взрослого парня, которым он себя считал. Ну, хотел считать. Пытался.

Нервная дрожь стала еле заметной и сосредоточилась в основном на прикрытой съехавшим капюшоном шее, тогда как относительно натренированные за счет спорта ноги в напряжении перестали представлять собой аналог натянутой пружины.

Нахмурившись, прогоняя с лица растерянное выражение, Питер выполнил до автоматизма отработанные действия, осторожно опустил кружку на стол, развернулся и, выдохнув, боком упал на жалобно скрипнувший стул, перекидывая через спинку руку. Теперь проблем с ногами не будет.

И Питер не назвал бы это проблемой, если бы это не грозило перерасти в действительно заметную, ну, проблему, которую вряд ли можно было бы скрыть чуть длинноватой толстовкой и тонкими летними шортами.

— Не сказать, что я рад новоприобретенной информации, — мрачно поведал Питер через секунду, всматриваясь в безмятежные глаза, скрытые за слабыми линзами очков.

— Какой конкретно? — поинтересовался Тони и склонился к стакану, сильно дунув в него, свернув губы аккуратной трубочкой.

Господи. Блядский. Боже.

Его должны звать так, а не простым, обычным, немного назойливым «Тони Старк».

Он же даже глаз не отвел, не посмотрел в эту чертову кружку, он продолжал глядеть на Питера, а тот медленно, но верно терял контроль над собственным лицом.

И если бы кто-то посмотрел на Питера так, как он сейчас смотрел на Тони, он уже был бы на полпути в участок полиции. Серьезно.

Но «Господи Блядский-Боже» никак не отреагировал на похотливо полыхнувшие карие омуты, хозяин которых сам же в них и утопал. Поджавшиеся губы, напрягшиеся от попыток держать тело в узде скулы, резкий шарк царапнувших спинку стула ногтей.

— Всей информации. Быть в неведении было как-то проще. И вообще, — Питер взмахнул рукой, пытаясь сформулировать мысль, но не достиг желаемого и быстро сдался, фыркнув: — А ладно, ничего.

Ничего, кроме возможного помешательства Питера. Не совсем помешательства, конечно, но он близок. Очень, очень близок.

А ведь не прошло и недели.

Его кроет даже сильнее, чем когда-то было с Лиз. Куда сильнее, чем было с ней. Стократно.

Не то чтобы с ней вообще было что-то похожее, но сравнить больше особо не с кем. По крайней мере, таким образом Пит на нее точно не реагировал, а торопиться с близостью и вовсе не хотел, считая это неправильным. Как итог: Лиз переехала с родителями раньше, чем они зашли дальше второй базы. Питер не жалел — время, проведенное с ней, он навсегда высек в своей памяти, а с девушкой они расстались, хоть и на печальной, но дружеской ноте. Подростковая влюбленность дело наживное — так они рассудили, — а расстояние разбивает не то что пары подростков, даже десятилетиями процветающие крепкие браки.

Питер зарекомендовал себя как рассудительный парень, и в этом с Лиз они были схожи. Наверное, потому и расстались так легко.

— Ну договаривай, раз начал, — вклинился Старк в мысли, прерывая поток нахлынувших — пускай приятных и обычно вызывающих ностальгическую улыбку — немного печальных воспоминаний.

— Не буду, — запротивился Питер, хмуро зыркнув на глотнувшего из стакана Тони. А потом сделал то, о чем со стопроцентной вероятностью позже пожалеет: — Я планировал весь день смотреть фильмы, поэтому, если допрос окончен, мистер Старк, — изо рта со странной интонацией вылетело официальное обращение, но слово не воробей, а глаза Тони как-то подозрительно блеснули — или это свет так падал? — и Питер уже захотел повторить сказанное, но было бы мегастранно. Страннее, чем сейчас. — Можешь либо присоединиться ко мне и мистеру Бонду, либо отчаливать, — указал пальцем на окно за своей спиной и прищурился, ожидая ответа.

Сложно было решить, чего он хотел больше.

— Агент слишком соблазнителен, чтобы отказаться от такого предложения, — протянул Тони. — Присоединюсь, пожалуй.

— Отлично, просто класс, — чуть напряженно, но искренне улыбнулся Питер, поднимаясь со стула. — Надеюсь, гении питаются чипсами и колой.

— Вообще-то гении питаются душами юных и невинных гениальных умов, — хмыкнул, отставляя кружку на стол. — Но чипсы тоже включены в рацион. Только не рифленые, ненавижу их, — Тони показательно поморщился, цокнув языком, и осторожно отодвинул от себя наполненный почти до краев стакан.

Паркер улыбнулся, удерживая смешок, и, оттянув пониже полы кофты, в несколько шагов преодолел расстояние до стола, на который свалил пакет, прежде чем завертелся юлой между чайником, шкафом с посудой и полкой с остальной атрибутикой для создания чая и кофе в домашних условиях. Он вынул из как по команде громко зашуршавшего пакета пять больших пачек с разными вкусами и две вишневых колы, прежде чем услышал за спиной тихий свист.

— Выглядит как гастрит, — не постеснялся высказаться он и нырнул рукой у Питера под локтем, выуживая из общей кучи пачку со вкусом сметаны и зелени.

— Эй, это мои любимые, — сердито воскликнул парень. — Верни-ка, будет общак, в этом доме царит демократия, никакого незаконного присваивания, — серьезно заявил Питер, развернувшись лицом к Тони, который уже успел открыть пачку и выловить из нее несколько ломтиков.

Нахальный воришка, как тут же мысленно окрестил его Питер, ухмыльнулся, засунул в рот разом все, что держал в руке, и с самым честным видом вложил пачку в протянутую руку.

Питер сузил глаза, глядя в лицо мужчины, медленно развернулся обратно к столешнице и высыпал всю пачку в огромную пластиковую миску, стоявшую на плите, а следом за ней и остальные, в итоге, закатав рукава, перемешав руками содержимое емкости, уловив позади тихое и недовольное бурчание:

— Ну и как я теперь узнаю, какие из них те самые?

— Никак, — снова хмыкнул Питер, поджав губы. — Рулетка, эффект неожиданности. Так прикольней, — заявил Питер, все еще пытаясь держать лицо серьезным, и без комментариев сунул Тони в руки бутылки с газировкой, а сам подхватил цветастую миску, кивком указывая на выход.

Заранее задернутые жалюзи и перешедший в режим ожидания экран телевизора создавали какую-то излишне интимную атмосферу, но Питер мысленно закатил глаза и фыркнул себе под нос, нервно захрустев чипсами. Пульт обнаружился брошенным посередине дивана, предусмотрительно разложенного еще утром, когда Питер подготавливал помещение для длительного беспрерывного просмотра кино.

— Присаживайся, — негромко проговорил Питер, наклоняясь через спинку и ставя на него миску. Легко дотянувшись до пульта, он выпрямился, дождался, пока экран вновь засияет поставленным на загрузку фильмом, и привычно перемахнул через тихо скрипнувший шарнирами диван.