========== Как Элли встретила Железного Дровосека ==========

***

Жара стояла удушающая. Настолько, что влажные после купания волосы только нагревались, становясь по температуре сравнимыми с кипятком — больно даже прикасаться.

Питер торопливо шагал в направлении дома родни, жалея, что не захватил с собой даже предложенного Мэй простого кухонного полотенца, открестившись тем, что ему положить его будет некуда, когда он зайдет в воду. А ведь им можно было бы прикрыть голову и не так сильно беспокоиться за сохранность уже почти кипящих мозгов.

Пересекая дорогу, он мысленно пытался вычислить что-то больно худо соображающим мозгом, сколько осталось до дома — результат был неутешительным, порядка километра, плюс-минус.

Голова кружилась все сильнее, а ведь он только выполз из тени деревьев на солнцепек. По пути домой теней не особо предполагалось, кстати, потому что предстояло держать путь по главной дороге — другой он просто еще не успел узнать, — а там, как специально, дома расступались шире, чем на проселочных, которые в свою очередь уже раза в полтора.

Только обсохшее окончательно тело стало покрываться неприятной испариной, затылок и макушка неприятно ныли, и Питер взволнованно нахмурился, молясь, чтобы это не было солнечным ударом. Мэй его точно прибьет, причем той самой панамой, которую уже несколько дней настоятельно пыталась ему вручить, а добьет полотенцем. Тем самым, что не смогло отправиться с ним в этот увлекательный турпоход. Отличная перспектива складывается, однако. И ведь это только если ему удастся добраться до дома живым — про здоровым уже не стоит заикаться, и так ясно, что не все в порядке.

Паркер быстро, насколько мог в состоянии на грани сознания, и неловко выворачиваясь, стянул с себя футболку и накинул ее на голову, даже не поморщившись от ощущения неприятно горячих волос, прижавшихся плотнее к коже головы.

И благодаря тени от нее заприметил широкую лавку, стоящую аккурат в тени кирпичного дома. Кирпичи, должно быть, хоть каплю прохладнее, чем все в этом карманном филиале Ада.

Питер, сумевший выдавить из себя что-то вроде «спасибо, боже», завернул и ускорился, направляясь к своей деревянной абсолютно некрашеной спасительнице, наплевав и на перспективу получения заноз в задницу. По крайней мере, он не умрёт посреди дороги от перегрева, уже есть плюсы, а с занозами, если что, можно и Мэй попросить помочь, если проблема возникнет.

В глазах периодически мелькали темные пятна, Питера вело куда-то вбок, но до пункта назначения он все же добрался, найдя в себе силы на то, чтобы развернуться спиной и завалиться назад.

Отключался он уже в момент едва ли не безвольного падения на лавку, услышав только предназначающуюся явно ему фразу, произнесенную до одури глубоким бархатным голосом:

— Какого хрена?

Следом почти неощутимая боль от столкновения головы с кирпичной кладкой, прохладный рельеф на спине, острые углы, упирающиеся в лопатки, и темнота, поглотившая это все в мгновение ока.

Влетит ему по самое «не хочу». Гарантированно.

***

В носу стало до противного горько, и Питер резко закашлялся, морщась от ужасного запаха нашатыря и еле удерживаясь от того, чтобы пустить непрошеную слезу. Лоб холодило, а инстинктивно дернувшаяся вверх рука определила, что на нем лежала плоская грелка, наполненная льдом, хрустнувшим от неожиданно сильного хлопка.

Все тело не то морозило, не то, наоборот, трясло от излишне сильной жары, Питер никак не мог разобрать. Жалобный стон вырвался изо рта, виски свело — голова мгновенно разболелась, стоило начать обдумывать и вспоминать происходившее.

Он искупался. Пошел домой. Словил тепловой или солнечный удар и упал в обморок у кого-то под домом.

Супер.

Питер снова застонал, уже от осознания собственной «удачливости», и попытался приоткрыть глаза. С первого раза не получилось, со второго тоже, зато с третьего он смог наполовину открыть правый глаз и увидеть расплывчатый силуэт, который ему мало о чем говорил.

— Доброго утра спящим красоткам, как спалось? — ворвался голос в только-только успокоившуюся голову, спровоцировав волну тянущей боли по всему лбу и в районе затылка.

— Простите?.. — выдавил из себя Питер, прищуривая глаз и быстро моргая, пытаясь понять, кто это вообще такой. И что вообще происходит.

Что-то не похоже, что он лежит на той самой лавке, да и не могло быть, хоть и в тени, так прохладно. В деле явно кондиционер. Паркер выдохнул и попытался подняться, но, стоило только чуть подтянуться вперед, его несчастную голову встретила широкая ладонь, толкнувшая обратно на подушку.

— Эй! — возмутился Паркер, который был уже почти напуган происходящим. Его что, похитили, что ли?

— Лежи и не дергайся, а то хуже станет. Сейчас воды принесу, не хватало еще, чтоб ты от жажды тут подох окончательно, — недовольно пробурчал голос — мужской, наконец определился Питер.

Взволнованно нахмурившись, Паркер постарался расслабить задеревеневшее от волнения тело и успокоиться — волнение только усиливало головную боль.

Если принесут воды, то вряд ли это похищение, да и лежит он, кстати, не в подвале каком-нибудь, как в фильмах показывают, а на вполне комфортном и мягком диване, укрытом пушистым пледом с коротким ворсом — футболка была неизвестно где, так что он отлично ощущал это оголенной спиной.

Равномерные шлепки ступней сначала о доски, потом приглушенные о ковер, постепенно приближались, и Питер вновь открыл глаз, а за ним и второй тоже пришел в норму, только щипал немного неприятно. Но видно все равно было на четыре из десяти.

— Держи, — глубокий голос внезапно перестал так сильно раздражать больную голову, Питер сощурился, но все, что смог различить, это темные, вроде как, волосы и ярко-красная то ли майка, то ли футболка. — Не старайся пока особо рассмотреть что-то, минут десять еще будешь как котенок — слепой и бессмысленный, — усмешка слышалась отлично, и Питер был почти уверен, что увидел, как на незнакомом лице расплывается чуть хищноватая ухмылка, хотя его глаза бы с ним поспорили.

Питер кивнул и подчинился ладони, обхватившей за затылок и приподнявшей над подушкой, отпивая из подставленного стакана прохладную воду. Только голова коснулась подушки, как он, облизнув вымокшие губы, не выдержал напора собственного любопытства и все же спросил:

— Ты кто? — голос стал чуть сиплым.

— Я? — насмешливо переспросил голос и тяжело рассмеялся. — Железный Дровосек, а что?

— Ничего, тогда я Элли, — Питер не удержался и рассмеялся, даже не поморщившись от будто острыми иголками пронзившей голову боли, которая, впрочем, тут же прошла.

Железный Дровосек — придумал же, но да ладно, Питер потом все равно узнает, как его зовут, а пока будет дровосеком, ему что, жалко, что ли? — хмыкнул и присел на диван рядом с Питером, отставив стакан на громыхнувший стеклянный столик.

— Голова как?

— Нормально, побаливает немного, — поморщился снова Паркер, растирая пальцами ноющие глазницы.

— Еще бы не болела, ты мало того, что удар хватанул, еще и о мой дом решил свою прелестную головку расхерачить.

— Я же не специально, — почти хныкнул Питер, ощущая, как по щекам расползается стыдливый румянец. Столько проблем человеку доставил, ужасно просто. — Простите, я правда не хотел, это случайно вышло как-то, — он посмотрел туда, где, как он полагал, находилось лицо этого загадочного Железного Дровосека.

— Прощаю, — тон стал мягче, Питер обрадованно выдохнул, — у меня все-таки уже есть сердце, — закончил он и тихо рассмеялся так, что Питер не смог сдержать ответную улыбку.

— Тогда, получается, Элли вовсе не нужна в этом лесу? — предположил Питер и состроил расстроенное личико, надеясь, что не выглядит при этом слишком глупо. Вообще-то сложно было оценивать ситуацию, в которой почти не видишь лица оппонента, но импровизация никогда не была его слабой стороной.

— О нет, Элли, если покинешь лес, мое сердце уйдет вместе с тобой, — трагично упал голос мужчины, и Питер проследил, как очертания руки прижимаются к месту, где, предположительно, находилось сердце.