Так и не отыскав в ворохе бессвязных мыслей достойного ответа, Питер решил коротко перевести тему:

— Я на улице тогда подожду.

Но уже на развороте его окликнули:

— Подожди-ка меня, выход к машине с обратной стороны, — мужчина закончил говорить и вновь приник к уже полупустому стакану. Только теперь он корпусом был развернут к Питеру, и он отлично различал — даром, что пять минут назад ничего не видел — и движение кадыка, и совсем немного сокращающиеся мышцы живота.

За неимением альтернативных вариантов, Паркер снова привалился к косяку, вернув прежнюю позу, к которой добавились еще и в волнении скрещенные на щиколотках ноги. И стал наблюдать.

К тому моменту, как мужчина вылил в себя содержимое стакана, Питер уже стоял, глядя в никуда, смог прийти в себя только от нескольких звонких щелчков перед самым носом, крупно вздрогнув.

— Че… А, ты все, — парень резво распутал конечности, отскочив назад, только после этого заметив обращенный на него чуть обеспокоенный взгляд. — Чего? — нахмурился, ероша ладонью волосы на затылке.

— Ты точно в порядке, мелочь? Красный как рак, — поделился он своими соображениями.

— Конечно, я не в порядке, — нервно фыркнул Питер, отмахнувшись. — Не так давно свалился от теплового удара, или что там, какое может быть тут в порядке?

Мужчина окинул его взглядом, хмыкнул и кивком указал на дверь, за которой находилась гостиная:

— Туда и сразу направо, темная дверь, разберешься. Я пока внешнюю запру. — Питер кивнул, соглашаясь, и проследовал по заданному маршруту.

На указанном месте его действительно встретила дверь из темного дерева, за которой оказался покрытый густой тенью неогороженный двор, который окружали только довольно высокие сосны, не пропускающие солнце дальше своих ветвей. Намного менее жарко от этого не становилось, но отсутствие пекла было действительно хорошим обстоятельством.

Подумав несколько секунд, Питер решительно шагнул наружу, одновременно с этим расслышав приближающиеся сзади шаги. Парень обернулся через плечо и без особого интереса — на самом деле ему было очень интересно посмотреть на Железного Дровосека, но ему все еще хватало ума не выказывать свой интерес слишком уж явно, хотя он и так уже, наверное, показал его как мог своей неуклюжестью — взглянул на подошедшего сзади, вопросительно вскинув брови. Скоро это станет его коронным жестом в ситуациях, когда болтать, хотя он довольно разговорчив, не стоит. Да что там, «довольно разговорчив» это тоже не про него, Питер болтлив как сорока.

Он следовал за мужчиной к довольно большому гаражу, который удобно примостился в углу дома, наблюдал, как тот открывает надрывно скрипнувшие металлические створки. И увидел Ее. Массивную «Тойоту», даже в темноте помещения без окон будто бы светящуюся алым изнутри. Чуть закругленный на углах бампер даже отражал его восхищенную мордашку с широко распахнутыми глазищами, которые — только добавь еще чуть-чуть, самую капельку восхищения — возьмут и выпадут.

С губ непроизвольно сорвался восхищенный вздох.

— Классная, да? — заискивающе оскалился хозяин этой красавицы и открыл глухо щелкнувшую дверь со стороны руля, грациозно взбираясь на сиденье за какие-то мгновения.

Питер, едва заставив себя отвести глаза теперь уже от водителя, кивнул и чуть смущенно улыбнулся, неосознанным жестом растрепав волосы на макушке:

— Да-а, чумовая тачка, — согласно кивнул он и направился к пассажирской двери, лишь там замечая, что машина еще и с огромным открытым кузовом. Очередной вздох вырвался из груди, и Паркер осторожно открыл дверь, неловко забираясь внутрь достаточно высокой машины.

— А то, — мужчина завел машину буквально за секунду, и кондиционер яростным потоком ударил в лицо зажмурившегося от удивления Питера.

Юноша поочередно открыл глаза, медленно привыкая к бьющему в лицо потоку прохладного воздуха, и чуть скосил влево, пока тянулся к ремню безопасности. И столкнулся с чуть прищуренными задумчиво-хитрыми глазами.

— Что? — Питер резко, с протяжным свистом, вытянул полиэфирную ленту и, звонко щелкнув пазом, развернулся лицом вперед, умышленно думая об обстановке двора и отговаривая себя от того, чтобы снова подглядеть за Железным Дровосеком. С чего вообще началась эта шутка? Питеру, между прочим, все еще интересно его имя. Но спросить — значит сдаться, а он сдаваться не собирался. Не в этом случае.

— Дорогу показывать сейчас будешь, — нынешний шофер тоже уже смотрел вперед и плавно трогался с места, выезжая во двор.

Питер подавил в себе искушение позаглядывать в окна, чтобы лучше разглядеть машину, а еще в очередной раз — за такой короткий промежуток времени, просто немыслимо! — не разрешил себе смотреть налево, просто потому что боялся выдать неизвестно что.

— Да тут легко, по главной дороге все время прямо и на месте, — отмахнулся Паркер, откинувшись на чуть скрипнувшее обшивкой сидение и стал усиленно наблюдать за дорогой. Она его не особо интересовала, за исключением двора, из которого они выехали за полминуты, зато вот владелец внимание привлекал.

— Вот и ладненько, — пробормотал мужчина, выруливая по подъездной дороге с заднего двора на залитую солнечным светом дорогу, и опустил солнцезащитный козырек, бросив взгляд на Питера, вероятно думая, что тот не видит.

О нет, Питер еще как видел, потому что в боковом зеркале, в которое он так вовремя заглянул, отлично отражался салон почти полностью, и Железный — Питер все еще не мог для себя решить, как будет целесообразнее называть этого человека мысленно: Железный, Дровосек или все же Железный Дровосек, потому что величать его просто «мужик» было как-то неудобно, но и названная кличка смущала, донельзя хотелось узнать имя, — Дровосек тоже. Из-за яркого солнца, отсвечивающего от зеркала, было довольно сложно четко различить его, но, черт побери, Питер точно не против, если он посмотрит на него так же еще пару раз. Может, десятков раз.

Они доехали до дома Мэй и Бена всего за несколько минут, хотя это даже долго для такой тачки, просто водитель явно не спешил поскорее сбагрить его на руки сердобольной тетушке. Но и внимания больше не обращал — Паркер осторожно наблюдал за ним через все то же зеркало заднего вида, каждое мгновение готовясь притвориться, что он вовсе не занимался тем, чем он, собственно, и занимался. Наблюдением, то есть.

Окей, Питер бессовестно сталкерил за ним через это долбаное зеркало и даже мысленно планировал продолжить делать это в будущем. Не в смысле, что он будет — если, конечно, попадет еще хоть раз в эту крутую тачку, ха — наблюдать за ним через это зеркало, а в смысле, что Питер уже собирался почаще наведываться на озеро в одиночестве, чтобы иметь возможность поймать образ Железного Дровосека, может, подойти поболтать даже. Если смелости хватит. И немного наглости.

Машина безошибочно остановилась точно у гаража, в котором вместо машины уже несколько лет хранились всевозможные садово-огородные атрибуты, от симбиоза с которыми тетя Мэй просто потеряла голову, когда они с дядей только перебрались в этот не особенно большой городок.

Питер вцепился долгим взглядом в мужчину, пока тот отключал зажигание, и с независимым видом отвернулся, стоило ему лишь начать поворачивать голову в сторону Питера.

— Погнали, мелочь, сдам тебя на поруки Мэй, кем бы она тебе ни приходилась, — голос звучал как-то непривычно, хотя Питер не слышал его всего каких-то несколько минут.

— Она моя тетя, — хмыкнул Пит, чуть улыбнувшись, а затем, словно опомнившись, резко повернулся и почти обиженно припечатал: — Я не мелочь, говорил же!

В глазах мужчины заплясали незнакомые доселе чертята:

— Ага, помню, тебе уже давно тринадцать, Элли, — улыбнулся во все тридцать два, и Питер при других обстоятельствах точно вломил бы ему хорошенько за издевки, если бы не желал рассмотреть эту улыбку поближе. Возможно даже попробовать сцеловать ее с этих постоянно улыбающихся губ или… Или не попробовать.

— Семнадцать, — вздохнул Питер, закатив глаза, и отстегнул ремень безопасности, тут же ухватившись за дверную ручку. Потянул за нее и снова нахмурился, прикусив губу, потому что дверь почему-то не открывалась, хотя он был уверен, что делает все правильно. Он что, дверей не открывал?