— Вперед. Сделай это. Тем более, что ты назвал меня «Аней», а это уже пятьдесят процентов успеха.

— Ну да. — Он улыбается. — Прости, я вел себя как идиот. — Я поднимаю одну бровь. — Дважды, как идиот.

— Пока не возражаю, продолжай.

— Мне не нужно было спорить на тебя. Это по-свински, я знаю. Но у меня есть оправдание: я был пьяным.

— Протестую, — говорю я.

— Протест принимается, — вмешивается Ник. — Ты всегда пьян. Обвиняемый, у вас есть другие оправдания?

— Офигеть, вы тут целую судебную процессию разыграть решили? — Макс вскидывает руки. — Я просто пришел извиниться. Я всего-то повел себя неправильно, а не убийство совершил.

— Если пришел извиниться, извиняйся, а не ищи оправданий. — Я поворачиваюсь к нему и смотрю в упор.

— Хорошо, я скотина и мне нет оправданий. Я просто не подумал…

— Протестую. — Вновь говорю я, Макс хмурится.

— Протест принимается, ты никогда не думаешь. — Ник поддерживает мою игру. — И ты продолжаешь искать оправдания.

— Да вы запарили! Короче, Ань прости меня. Я козел! Я не должен был это делать! В конце концов, ты дочь Жени, а значит — моя сестра. — Я только открываю рот, чтоб перебить, но он продолжает:- Моя семья, если ты имеешь что-то против «сестры». В любом случае, я вроде как защищать тебя должен, а не обижать так глупо. Мир? — Он протягивает мне кулак.

— Мир. — Я стукаю своим кулаком об его кулак.

— Отлично, если честно, чувство вины так угнетает. — Макс выдыхает. — Мне не понравилось.

— Я удивлен, — цокает Ник, глядя мне в глаза. — Что ты с ним делаешь…

— А что смотреть будем? — Макс хватает пульт. — Сестричка, твои предпочтения? — Пихает меня в бок.

— Ну-у-у, — ною я, — все так хорошо начиналось! И вот снова эта «сестричка»… Когда-нибудь…

— Ты поймешь, что я твой братишка и перестанешь этому сопротивляться. Да. А пока, что будем смотреть?

— Вообще-то, мы тут… — Я смотрю на Ника, тот кивает, давая разрешения мне рассказать то, что происходило до того, как Мак помешал, — мы тут играли в ленивый театр.

— Ленивый театр? — На его лице застыла выражение полной абсурдности. — Противоречивые чувства сейчас во мне. Потому что, слово ленивый мне нравится, а вот театр…

— Да мы просто озвучивали героев с экрана. — Хмыкаю я.

— О, мне нравится. Давайте попробуем. Во, тут фильм «Хатико» есть. Пойдет?

Мы с Ником синхронно киваем.

— И кого я буду озвучивать? — Спрашивает Макс.

— Хатико. — Незамедлительно отвечаю.

— Класс! Главная роль! — На секунду замолкает, потом с взглядом полным недоверия смотрит на нас. — Но это же собака… — Мы снова киваем. — И у нее нет реплик…

— В этом-то вся и фишка, братан! — Ник усмехается. Блин, у него очень милая улыбка. Не такая, какими меня одаривал Дима. У него улыбка «детка, ты будешь моей», а у Ника более естественная, искренняя. Он не так часто улыбается, но когда делает это, то от всей души. Кажется, в нем нет фальши.

Стоп, Аня! Ты опять это делаешь — думаешь о Нике в неправильном ключе! Вернись на землю!

— Ха-ха, — обиженно фыркает Макс. — А вы вдвоем неплохо спелись.

Мы с Ником переглядываемся. Не отделавшись от своих мыслей окончательно, мои щеки заливаются краской. А что если у Никиты врождённая способность читать мысли людей? И именно сейчас он смотрит на меня и слышит все, что я думаю? Боже, как стыдно. Нужно срочно начать думать о чем-то другом.

Кошечки, собачки, птички, бегемотики, бамбук, китайцы, Кинг-Конг… О, Господи, что я делаю? Вот дура. Конечно, он не умеет читать мысли. Что за бред?

Я сажусь прямо и смотрю в экран. Идет заставка к фильму.

— Жаль только, что вы против меня спелись. — Шепчет Максим, и мы начинаем просмотр.

— Боже! Как же больно! — Громоподобный голос Макса сверху пугает меня настолько, что я роняю яйцо и оно с хрустом падает на пол. По плитке растекается слизистая лужица.

— Блин! — Ругаюсь себе под нос. — Поела яичницы с утра.

Утро итак не особо заладилось: я проспала; спалила утюгом любимую футболку, уронила телефон и теперь через весь экран пролегла шикарнейшая трещина. Хорошо, что хоть работает, иначе, осталась бы без телефона совсем. Не хватало мне этих сюрпризов, еще теперь и яйцо добавило хлопот. Это будет мое первое серьезное опоздание на работу, и я уже ощущаю стыд. Тетя Катя была так добра, когда взяла меня на работу без опыта и особых умений, а я так ее подвожу!

Достаю половую тряпку, принимаюсь стирать эту слизь с пола, но она не поддается и то и дело сваливается обратно. Угораздило же меня родиться с кривыми руками, да еще и растущими из…

— В этом доме вообще можно кого-нибудь найти? — Ревет Макс где-то рядом. Я подскакиваю и бьюсь головой об угол каменной столешницы. У меня на секунду темнее в глазах, удар получился даже более чем приличным. — Господи! — Охает Агронский младший, прикрыв рот рукой. — Прямо, как черт из табакерки! — Он меняется в лице. — У тебя там… — Машет неопределённо рукой в районе моего лица. — Нет, стой! — Хватает тряпку, подходит ко мне и прижимает ко лбу. — У тебя там кровь, не двигайся. Не смотри, закрой глаза.

— Ай… — Морщусь, когда ткань касается раны. — Если ты не помнишь, я не боюсь своей крови. — Отпихиваю его руку, трогаю пальцами лоб. Действительно, ощущаю липкую и теплую кровь. Меня немного мутит.

— Пришел, чтоб найти утешения, а утешаю сам… — Ворчит Макс, достает из холодильника мороженую курицу и протягивает мне. — Прижимай, давай.

Я послушно прижимаю. Огромной шишки на весь лоб мне не хватало только.

— А у тебя что? — Спрашиваю у Максима, который сидит на стуле, уронив голов на ладони. Честно, видок у него совсем не «айс». Под глазами мешки, а белки глаз порозовели, как от дикой усталости. Если мне не кажется, он не спал всю ночь. — Надеюсь, я не просто так была ранена.

— Я умираю! — Вскрикивает он.

— Не переживай, от похмелья еще никто не умирал.

— Это неправда, но не суть. У меня не похмелье. Я умираю от дикой боли! У меня нет сил терпеть ее больше, честно! Я не спал всю ночь… Я выпил все таблетки, какие нашел в доме, но мне ничего не помогает. Спаси меня, сестренка! — Он вскидывает на меня свои жалобные глазки.

— Ну, а можно как-то конкретнее о боли? Где болит? Что болит? Почему болит?

— Зуб! У меня болит чертов зуб! Такое ощущение, что мне засунули отвертку в челюсть и просунули ее до самых мозгов. А теперь просто прокручивают ее, чтоб я не расслаблялся. — Макс поскуливает, прижав ладонь к правой щеке. — Я не могу больше это терпеть.

— Очень красочное описание. А ты не пробовал к зубному записаться? Ну так, ради интереса хотя бы. — Кладу курицу на стол и присаживаюсь рядом с Максом.

— Зубной? — Охает он. — Во-первых, это дорого. Во-вторых, это больно! В-третьих…

— В-третьих, это поможет. — Я встаю. — Вставай, я сейчас покажу, как сделать это не больно и не дорого. — Он смотрит на меня отрешенным взглядом. — Ну, вставай уже. Я с тобой пойду, все равно день не заладился с утра. Сейчас только позвонюсь и отпрошусь у тети Кати.

— Ты правда пойдешь со мной?

— Да, куда я денусь? Ты вчера такую речь вдохновляющую про семью затолкал, я до сих пор под впечатлением. И…вставай, пока я не передумала.

— Ага. — Он подлетает, как на пружине и тут же стушевывается. — Только у меня денег нет.

— Уффффф, — шумно вздыхаю. — Ладно.

— Спасибо, Сестренка! — Он подлетает и быстро чмокает меня в щечку. У меня лезут на лоб глаза.

— Ты чего делаешь? — Стряпаю брезгливое лицо. — Знаешь, я уже передумала. — Разворачиваюсь и ухожу с кухни.

— Да, Ань! — Макс догоняет меня в два шага. — Обещаю держать свои губы при себе. Ну, помоги мне. Ну, видишь же, мне совсем худо.

— Иди уже собирайся. Я пока позвоню начальнице и буду ждать тебя на улице.

— Я мигом! — Макс уносится, а я набираю номер тети Кати. Говорю, что мне нужно к зубному — она отпускает меня. Говорит, что справится сама и заботливо интересуется, не нужна ли мне ее помощь. Как же мне повезло с ней! Чего не скажешь о моем «братике».