Что я скажу? Да я просто в шоке! В полнейшем! Я думала, что в мире едва ли наберется пять вещей, которые могут довести меня до такого состояния, и все они так далеко за пределами этой страны, но нет! Вот же этот миг, когда я забыла все слова от удивления. ОН. ИЗВИНИЛСЯ. И что дальше — то? Кого ненавидеть? С кем воевать? Я уже почти настроилась на холодную войну, вечно напряженную атмосферу в доме и режим ЧП. А тут он, со своим «извини»…Ох, он определенно странный человек. Что же, мне даже лучше. Возможно, три месяца ожидания могут стать … нормальными?

— Эм…Извинения приняты. — Я растеряно жму плечами и кладу ложку на стол. — Не ожидала от тебя…Но раз ты начал, то я тоже извиняюсь, что соврала тебе и подшутила. Там просто все так глупо получилось, ситуация сама сподвигла меня. Клянусь, это не было продумано заранее, чтоб как-то досадить тебе. Это тоже было глупое и импульсивное решение. Так что вот, извини.

— Отлично. Тогда забыли. — Ник кивает. — И раз уж мы теперь почти друзья, могу я рассчитывать на твою честность?

— А я? — Упираюсь локтями в стол и кладу подбородок на свои ладони.

— Да. — Задумывается. — Наверное, да.

— Не очень-то убедительно, но ладно, валяй.

— Зачем ты приехала?

— Что бы увидеться с мамой и поговорить с ней. — Ни капли лжи.

— Хорошо, почему ты не хочешь, что бы Женя знала о твоем приезде?

— Потому что нам лучше будет поговорить с глазу на глаз, лично.

— О чем таком ты хочешь с ней поговорить? Это должно быть что-то важное, раз нельзя сделать это по телефону. — Ник берет кружку, делает глоток и ставит обратно.

— Так и есть.

— Ты беременна?

— Что?! — Восклицаю, едва не свалившись со стула. — Это в какой момент ты предположил это? Когда я драила пол, что чокнутая золушка или валялась на асфальте?

— Не знаю, просто не вижу больше других причин для таких категорических условий. — Я молчу и отвожу глаза. Довериться или нет? Рассказать или соврать?

— А почему тебе это так важно — причина моего приезда?

— Просто, если тебя ищет полиция или бандиты, которым ты задолжала денег, то это ставит под угрозу безопасность… моей семьи. А если тебя ищут и те, и другие, то это почти дает мне право выставить тебя за дверь. Поэтому, я хочу знать, что твой приезд не принесет больше никаких неприятностей.

— Я боюсь представить, что за мнение у тебя сформировалось обо мне после этих слов.

— Не расскажешь?

— Почему же…Мы вроде как договорились. — Он кивает в подтверждение. — И ты сказал, что я тоже могу рассчитывать на твою честность. — Снова кивок. — Тогда и мне нет смысла скрывать — нет, меня никто не ищет и сюда я не сбежала, а приехала. Я, наверное, бы не сделала это, если бы меня не отчислили из университета.

— Значит, тебя отчислили? И это вся причина? — Он выглядит одновременно удивленным и разочарованным. Кажется, он ждал какой-то экшн истории с элементами триллера, где я была в доле с торговцами органов на черном рынке, а потом украла у них миллион и свалила в закат. И теперь эти опасные люди ищут меня и всю мою семью, чтоб пустить на ливерную колбасу.

— Почти вся. — Замолкаю на несколько минут. — И меня уволили с работы.

— Не припомню, что бы Женя говорила, что ты работаешь. — Ник прищуривает глазки и сканирует меня взглядом.

— Она и не знала о работе. А много ли Женя про меня говорила?

— Да не особо. Всего лишь, что ты будущий доктор и вся такая из себя умница. Так, почему не сказала Жене о работе? Думаю, она бы тобой гордилась.

— Я устроилась на работу, когда меня отчислили. Пришлось съехать с общежития, найти комнату и зарабатывать самой себе на жизнь.

— Стоп-стоп-стоп. — Он покачивает головой, смотря в стол и держит перед собой руки, обращенные ладошками ко мне. Мда, кажется, я совершенно запутала его. — Ты обещала быть со мной честной.

— Честнее некуда! Просто меня отчислили еще год назад. После первого курса.

— Что? Серьезно? И ты не сказала Жене? — Я отрицательно качаю головой. — Воу, я не ожидал, что ты способна на нечто такое. Хотя, после сценки на бульваре я ожидаю от тебя всего, чего угодно. Ладно, теперь мне многое стало понятно. Что хочешь знать ты?

— Не сейчас. Я воспользуюсь своим правом на откровенность, когда посчитаю нужным. Пока мне нечего у тебя спросить.

— Мы так не договаривались. — Предупреждающе говорит он.

— Про временные рамки вообще разговора не было, так что, смирись. — Я встаю, беру тарелку, обмываю ее и убираю. Ник молчит. Либо обдумывает то, что я сказала, либо уже жалеет, что вообще затеял этот разговор. В любом случае — это не мое дело. На волшебное прочтение его мыслей я не претендую и спокойно обойдусь без них.

Входная дверь хлопает, я оборачиваюсь, и мы с Ником смотрим в направлении двери. Макс появляется, слегка пошатываясь, но в состоянии. И не мычит — уже прекрасно.

— О, братья и сестры, а вы чего тут за собрание устроили без меня? — Он падает на стульчик, вальяжно развалившись, как король этой жизни. — О чем интересном болтали?

— Ты опять надрался? — Ник раздражен. — Откуда у тебя деньги на выпивку?

— О, это спасибо однояйцевым. Угощают бедного друга, пока он на мели.

— Когда ты поумнеешь?

— Так, мозг — не капуста, чтоб вырастить его на грядке. С каким родился, таким и пользуюсь. — Макс хохочет, Ник сокрушённо качает головой.

— Слушайте, — начинаю я, — раз уж мы все собрались, давайте обговорим правила на ближайшие три месяца. Если нам всем вместе жить, то думаю, они не будут лишними.

— Пофиг. — Макс небрежно машет рукой.

— Во-первых, уважаем личное пространство каждого. Без стука в комнаты не входим, в ванные тем более. — Ник закатывает глаза. А что? Имею право уколоть. — Во-вторых, нужно что-то решать с продуктами. Сейчас у нас все здОрово, еда есть, но нужно думать наперед. И нельзя все скидывать на одного человека. Предлагаю сделать график ответственности за холодильник. По неделям, что скажите? — Молчат. Значит, надо пояснить. — На эту неделю нас обеспечил продуктами Ник, на следующую куплю я, а потом — Макс.

— Я? Как же я вас обеспечу, если себя обеспечить не могу.

— Мы согласны. — Отвечает Ник за обоих, и смотрит на Макса. — Начинай думать. Теперь ты неделю в месяц будешь ответственен за нее, — стреляет глазками в мою сторону, — и меня. Как ощущения?

— Странные. Думаю, вы об этом пожалеете.

— Я тоже так думаю. Третье правило предлагаю я: не лезем друг к другу и не создаем проблем. — Ник мельком смотрит то на меня, то на Макса. Мы киваем. — Замечательно. Тогда, прошу меня простить, мне пора на работу. — Он встает и берет ноутбук.

— Стойте! — Спохватываюсь я. — Четвертое правило — каждый сам за себя убирает! Я вам не домохозяйка. — Показываю на кружку Ника.

— Хорошо, это принимается тоже. — Он коротко кивает.

— Вот так, Никитка, к конце лета обабеешь полностью. Будешь ногти брить и член в стринги укладывать. — Макс гогочет.

— Пошел ты! — Фыркает «Никитка» и уходит.

Я провожаю его взглядом, потом спрашиваю у Максима:

— А что за работа посреди ночи в выходной день?

— Он не любит, когда я треплюсь об этом. Спроси лучше сама.

— Пф, больно мне надо.

Я ухожу тоже. Потом вспоминаю, что забыла убрать суп в холодильник, возвращаюсь гордой походкой, убираю и теперь ухожу окончательно.

Этот день наступил. Наступил своей огромной лапой прямо на меня.

День рождение мамы.

В детстве в этот день я всегда просила папу разбудить меня пораньше, а потом летела к маме в комнату, и мы начинали день с долгих объятий и поцелуев. Мы много раз произносили «люблю», еще больше смеялись, а потом наступало время завтрака и мама отводила меня в школу.

Когда была подростком, то всегда задолго начинала копить карманные деньги, которых едва хватало на скромный букет и новый кошелек сомнительного качества или шарфик. Но мама всегда восхищалась моими подарками так, будто это самое прекрасное, что она могла видеть в своей жизни.