— Ты правда чувствуешь это, — изумилась Кэт. — Ты разве можешь?
— Похоже, что да, — выдохнула Кара. — Ещё. Прошу вас.
Кэт отступила на шаг назад, и Кара испугалась, что испортила всё очарование момента. Но следом был ещё удар, на этот раз чуть правее. Кара наклонила голову и часто задышала.
— Это за плащ, — объявила Кэт вместе со следующим шлепком, теперь слева. — И за шарф.
Шлепок.
— За очки.
Шлепок.
— За блузку.
Шлепок, шлепок, шлепок.
— За часы. За колье. За то, что взяла две вещи сразу.
— Мне не жаль, — Кара чуть не задыхалась. — И я снова это сделаю.
Боль была сладкой. Раньше она не понимала, зачем люди добровольно ввязываются в драки, зачем делают себе татуировки, зачем ломают вещи, выплёскивая эмоции. А сейчас поняла и не была уверена, что знает, как остановиться.
— Теперь, когда ты получила своё маленькое наказание… — растягивая слова, начала Кэт. Убрала руку, сжимавшую бедро. — Думаю, настало время обсудить, как именно ты загладишь вину. Держать тебя в строгости — нелёгкая задача. Я заслуживаю награду, ты согласна?
Кара повернулась так быстро, что едва не упала, и буквально набросилась на Кэт. Она не стала просить поцелуя, чтобы опять не получить отказ, и вместо этого потянула Кэт на диван и обрушилась с поцелуями на её шею. Кара услышала греховный стон, и кожа под губами завибрировала, и она прикусила эту кожу, не успев остановить себя.
— Ох, очень хорошо, — раздалось восторженное. — Знаешь, до прошлой недели я думала, что ты ванильна, как шарик мороженого. Что бы подумали люди, взгляни они сейчас на Лучезарную Дэнверс?
— Они бы подумали, что я собираюсь сорвать с вас эту блузку, — прорычала Кара, не отрывая губ от ключицы. — Можно?
— О, теперь ты просишь разрешения?
В ответ Кара дёрнула в стороны серо-зелёный шёлк. Пуговицы посыпались на диван, застучали по полу. Обнажённая Кэт, ни капли не смущаясь, следила за её жадным, цепким взглядом. Время было снисходительно к изящной красоте этого тела, и его обладательнице это было прекрасно известно. Бирюзовое кружево бюстгальтера казалось хрупким, бледная кожа под осторожными пальцами — нежнейшей в мире. Зрение сделалось нечётким, картинка плыла перед глазами, и Кара, не желая упускать ничего из ощущений, провела короткими ногтями по очертаниям рёбер. Повинуясь порыву желания, покрыла поцелуями нагую кожу.
Кэт не даст ей поцелуев, но Кара может сама взять их, точно так же, как брала её вещи. Кара может с благоговением усыпать её тело поцелуями, будто принося в жертву собственную растущую жажду прикосновений. Она хочет, отчаянно нуждается, она должна быть рядом с полуобнажённой — и больше чем полуобнажённой Кэт. Она украдёт что угодно, чтобы поддерживать внимание к себе, — чтобы Кэт исполняла обещание и учила её быть послушной. Или никогда больше не прикоснётся к её вещам, если вместо этого ей будет дозволено касаться Кэт.
— Впечатли меня, — услышала Кара, потянувшись к застёжке бюстгальтера и скользнув пальцами по выгнутой спине. — Я жду самого лучшего.
Кара нервничала, но подобным эмоциям было сейчас не место. Она, может, и не самая опытная любовница, зато у неё есть чёрный пояс по исполнению желаний и прихотей Кэт Грант. Она умеет определять, что означают едва заметно нахмуренные брови. Она может уловить в голосе малейший тон одобрения или недовольства. Вряд ли будет так уж трудно понять, как надо касаться Кэт. Нет — как надо её трахать. Сейчас нужно именно это.
Кара наклонилась и покрыла поцелуями живот. Одним быстрым движением сняла брюки и нижнее бельё. Спустилась ниже, положила ладони на ягодицы и сжала. Кэт закинула ноги ей на плечи.
Разгорячённая, открытая, влажная. Именно такой Кара хотела видеть её — хотела гораздо дольше, чем могла признаться даже самой себе. Появилась неясная мысль продлить это мгновение, растягивать его, пока она не услышит от Кэт угрозы вперемешку с отчаянными стонами. Но возбуждение и нетерпение той были столь очевидны, что от намерения не осталось и следа.
Кара отвела взгляд от идеальных коротких завитков, от влажных розовых изгибов, при виде которых невольно дёрнулся язык. Она не могла не уделить внимание нагим бёдрам по обе стороны от своего лица, целовала и игриво покусывала, прихватывая зубами особенно чувствительные места. Кэт извивалась перед ней, а Кара дразнила, медленно придвигаясь ближе. Оказавшись почти вплотную, сложила губы трубочкой и шутливо подула, улыбаясь тому, как Кэт вздрогнула в предвкушении.
Но вместо того, чтобы сжалиться над ней, обратила своё внимание на другое бедро. Прикусывала и ласкала языком, оставляя след ярко-розовых отметин — доказательство того, что она была тут, что всё это случилось на самом деле. Когда она снова оказалась вплотную, то легко, почти невесомо коснулась губами тех губ, что были перед ней, а потом вместо них поцеловала выступающую бедренную косточку.
И — ох, какой чувствительной Кэт была там. Она издала звук, что-то между смешком и всхлипом, и Каре мгновенно захотелось услышать этот звук ещё раз. Она едва ощутимо провела кончиком языка линию и замерла. Помедлила, набираясь смелости, и прошептала своё признание:
— Я хотела именно этого.
Воздух защекотал открытую, дрожащую Кэт. Кара прижалась языком к влажности и медленно провела по тугим складкам вверх. Ответом на неспешные движения был резкий вдох, переходящий в стон. Шпильки впились ей в лопатки, и бёдра, прижатые к плечам, напряглись.
Язык выводил узоры, надавливал сильнее, когда Кэт реагировала громче, и отступал всякий раз, когда стоны делались слишком частыми. Кара осмелилась накрыть клитор губами и втянуть его в рот — и удивилась силе, с которой бёдра дёрнулись ей навстречу. Убрала одну руку, сжимавшую ягодицу, и ввела два пальца внутрь, продолжая дразнить клитор лёгкими прикосновениями.
Когда она изогнула пальцы, Кэт накрыло первым оргазмом. Она потянула Кару за волосы, и, боже, боли ярче этой и желать было нельзя. Кара резко выдохнула от острого ощущения и убрала губы, продолжая двигать пальцами. Когда Кэт снова начала стонать и всхлипывать, Кара добавила к пальцам губы и язык, и вместе со вторым оргазмом Кэт залила её руку и диван под собой.
— Чёрт тебя возьми, — сказала она хрипло. Взяла диванную подушку и положила себе на лицо. Подушка заглушала голос, но Кэт продолжила: — Почему ты делаешь это так хорошо?
Кара просияла. Она наклонила голову, чтобы скрыть улыбку. Кэт убрала подушку. Её лицо и шея раскраснелись, дыхание было учащённым, а на лице — ни намёка на радость. Кэт посмотрела на неё долгим, оценивающим взглядом. Внутри у Кары бушевала неутолённая жажда. Её мысли цеплялись одна за другую, пока она пыталась решить, чего больше всего хочет от Кэт.
— Кара, — Кэт дрожащей рукой легонько дотронулась до её щеки. — Это ведь уже не игра, да?
Не отводя взгляда от её лица, Кара покачала головой. Кэт закрыла глаза и застонала — теперь уже недовольно.
— Я не должна была позволить этому зайти так далеко. Я допустила слабость. Ты польстила мне и…
— Кэт. — Кара не знала, как остановить поток этих ужасных слов, и цеплялась за имя, как за последнюю надежду. — Кэт, нет…
— Оставь себе колье, — распорядилась та, взмахнув рукой. — Оно немного не для моего возраста. В наше время «Тиффани» считает своей целевой аудиторией рано вышедших замуж. Увидимся утром, Кира, — добавила она, к огромному разочарованию последней.
Кара поднялась на дрожащих ногах. Расстегнула колье и опустила его в раскрытую ладонь Кэт. Дело ведь с самого начала было совсем не в этом.
Между бёдер пульсировало, а на пальцах до сих пор была влага, но Кара обрела равновесие и приняла этот отказ. Идя к выходу, она чувствовала спиной взгляд Кэт. Оказавшись в коридоре, за долю секунды переоделась и снова нырнула в городскую ночь.
Домой она летела на такой высоте, чтобы мгновенно заморозить любой намёк на слёзы.
========== Глава 3 ==========
Понедельник был, разумеется, невыносимым.
