Сэм просто постоянно думал о ней. О том, как её обнять. О её запахе. О её нежной коже. Про её улыбку и смех, про некоторые слова, так запавшие в душу. О своих к ней чувствах.

Чувства были для Сэмюеля одновременно и всем, и ничем. Он был окрылён и чувствовал себя прекрасно, но и понимал, что с тем, какой он, ничего ему не светит. Николь же практически то же самое думала о том, где в социальных группах она и где Сэм, находя это аргументом на то, почему они не могут быть вместе.

Чем дольше они общались и чем глубже это общение заходило, тем оптимистичнее выглядели показатели здоровья молодого человека. Удивлены были все. включая него, некоторые в шутку ссылались на чудо. Гормоны бушевали в молодом организме. Приступы, спровоцированные болезнью, прекращались. Организм стал спокойнее относиться ко внешним раздражителям.

Так шли месяцы, и в какой-то момент было принято достаточно судьбоносное решение.

Стоял вечер, на улице было чертовски холодно — осень плавно перемещалась из летней стороны ближе к зимней. Сэм был в палате не один. С неподдельной надеждой на него смотрели оба его родителя. Перед парнем стояла тарелка с нормальной едой, стакан с соком. Это было настоящим испытанием.

Сэмюель и без того начал немного набирать вес. Чрезмерная бледность покидала его. Глаза стали более живыми.

Он взял вилку в левую руку, нож — в правую. От волнения под кожей пробежались мурашки. Сэм помнил, как пользоваться приборами даже несмотря на пройденное время с момента последнего его нормального приёма пищи.

Молодой человек отрезал кусочек варёного мяса, поднёс его к носу. Запах не вызывал неприязни, как было раньше. Было страшно, но Сэм старательно переступил через это, и прожевал пищу, затем запил. Никакой негативной реакции со стороны организма не последовало. Второй кусочек, затем третий. И ничего.

Наблюдение ночами.

Новая пища.

Организм в порядке.

Удивление.

Общение с Николеттой не прерывалось. Когда она в очередной раз пришла в палату Сэмюеля, она захватила с собою апельсины, о которых он просил. Как и всегда, прежде чем войти, девушка постучала.

Но это уже была не та палата. Пусто, не уютно. Но Сэм был счастлив.

— Ты сам верил в то, что уедешь домой? — тихо спросила она, обняв молодого человека.

— Нет, — он обнял девушку в ответ. — Мне скорее казалось, что я отдам в этой больнице концы максимум к двадцати.

— И как мы теперь будем?

— Как и раньше, — Сэм пожал плечами.

— Как?

— Слушай, Николь, я не хочу тебя терять, — парень нехотя отстранился от объятий. — Я думаю, ты сама прекрасно видишь, что ты мне нравишься. Я никому никогда не говорил таких вещей. Я очень не хочу тебя потерять просто потому, что я каким-то чудом выздоравливаю.

— Знал бы ты, как не хочу тебя терять я. Ты стал моим светлым пятном на фоне Иоланды и прочих трудностей.

— Я не хочу тянуть кота за причинное место. Спрошу прямо и только один раз. Если вопрос не понравится, просто забудь о нём. Идёт?

— Ну… Мне уже страшно, — девушка взволнованно улыбнулась.

— Ты хочешь быть со мной? Не только как друг, но и как девушка.

— Хочу. Но слабо себе это представляю, если честно. Кто ты, а я… Я просто никто. Нищая девочка без родителей.

— Мне плевать, какая ты, богатая или нет. Я открылся и доверился тебе, такой, какая ты есть. И я хочу, чтобы ты была рядом. Не просто как друг. И мне тоже сейчас страшно это говорить, — Сэм нервно улыбнулся. — У меня никогда не было девушки, я никогда даже не целовался, я думаю, ты это и так должна была понять.

— Понимаю, — она, немного краснея от смущения, улыбнулась. — Я тоже… без опыта, Сэм. Вообще.

— Тогда ответь. Ты хочешь попробовать это всё со мной?

— Да, Сэм. Хочу. Да.

========== Глава 5. Желанный сын ==========

Мелани Мария Морель смотрела на брата, сидящего напротив неё за большим обеденным столом, с неподдельным любопытством. По сути, эта встреча была их первой. Они видели друг друга на фото, несколько раз созванивались при родителях, но не более того. Малышка не знала, что такое братско-сестринские отношения и не имела ни малейшего понятия, как стоит себя вести с Сэмом. Он же, в свою очередь, тоже ощущал некоторое напряжение. Молодой человек был несколько смущён, ведь не каждый день знакомишься с кем-то столь кровно родным.

Сэмюель помнил этот дом со своего детства и мог полный уверенности сказать, что ничего в нём, за исключением совершенно незначительных деталей, не изменилось. Даже обеденные стулья были теми же, что говорить об отсутствии ремонтов за их ненадобностью. Другим было лишь одно помещение — спальня. Она и близко не была похожа на детскую или больничную. Огромная кровать, гардеробная, отдельная большая ванная, а не душевая кабинка, даже небольшой балкончик.

Сэм не хотел никакой шумихи в честь своего возвращения. Выбравшись из-под всеобщего внимания, он первым же делом упал в свою новую кровать. Это всё было несколько необычно: парень ощущал себя нужным, любимым и желанным. Никогда до этого он не мог сказать, что у него есть собственный дом. Своя комната, а не палата. Родители, а не люди, которые его завели, как щенка, а потом отдали больного «ветеринарам» на воспитание, заведя здоровую новую зверушку. То и дело Сэм искал подвох, но умом понимал, что всё проще, чем кажется — он стал нормальным. Больше его не боятся. Ни потерять, ни лишний раз увидеть.

С Николеттой пока оставалось только переписываться, ведь у той не было банальной возможности выбраться с работы. Сэм не готов был клясться ей в любви до гроба, но определённые милые моменты в их общении проскакивали. Он особо не понимал, как вести себя с девушкой на практике, ведь все знания были сугубо теоретическими. Однако стоило отдать молодому человеку должное — он не боялся допустить ошибку и готов был закрывать глаза на ошибки Николь, ведь прекрасно отдавал себе отчёт в том, что оба они крайни неопытны.

Несмотря на все счастливые моменты внезапно воссоединившейся семьи, Сэм продолжал наблюдаться у врачей. Рецидива, для которого не было почвы, никто допустить не хотел. Именно по этой причине первое время парню не советовали уезжать куда-то из дома или посещать людные места. Да он и сам, в принципе, прекрасно понимал, что причины для подобной бдительности были.

Шли дни, за которые постепенно выстраивались отношения между Сэмом и Мелани. Сначала она брату не доверяла, что с её стороны было разумно: он был для неё незнакомцем. Но, глядя на то, как обращаются с парнем родители, девочка довольно быстро прониклась к нему. Если сначала она в своих играх могла доверить Сэму только нелюбимые игрушки, спустя несколько дней она делилась с ним даже шоколадом, кушать который ей позволяли достаточно редко.

Чем дальше от дома расширялся мир молодого человека, тем больше знакомств это приносило. Напомнили о себе Оливия и Мартин из детских лет, с ними удалось даже посидеть в кофейне неподалёку.

О кофейнях Сэм теперь мог размышлять бесконечно долго. Их запах его завораживал и завлекал, каждую нотку он считал неповторимой. А выпечка… Булочки с шоколадом, пироги с фруктами и ягодами, пирожные с карамелью… Молодой человек готов был утонуть во всём этом, но старался подходить к еде со здравой прожорливостью. Он понимал, что успел за свою жизнь попробовать очень мало вкусной еды, что стремился отныне исправить.

Каждый новый рассвет приносил Сэму один и тот же подарок: веру в себя. Каждое утро он приводил себя в порядок, писал Николь, завтракал, а после шёл заниматься своими делами, которые, как правило, включали в себя самообразование.

С момента возвращения парня в родную гавань прошёл практически месяц, и лишь тогда на порог дома решилась ступить Николетта. Родителей и сестры Сэма дома не было, что и послужило своего рода толчком. Он был один, он был рад встрече. В неменьшем восторге была и девушка.

— Неужели у тебя совсем нет выходных? — в какой-то момент спросил Сэм, обнимая её на кровати.