========== Глава 1. Не второй дом, а единственный ==========

— Ещё немного, Сэм, не уходи!.. — доносилось на фоне.

— Ну же, шевелитесь! — женский отчаянный голос резко сменился суровым мужским басом.

Но Сэму было всё равно. Он не прислушивался. Всё, что было вокруг, слилось в единый тошнотворный ком. Мальчишку выворачивало наизнанку от всего. От еды, воды, звуков, цветов, температуры, кочек по дороге. Тело болело буквально до каждой клетки, весь он горел. Он не ощущал, как капают на него слёзы матери, толком не мог различить отцовских слов. Всё, что он помнил — эти чёртовы джунгли.

Семилетний мальчишка. Сын двух гениев. Единственный ребёнок в семье. Дитя, на которое возлагают слишком большие надежды. Мамин красавец, папин молодец. Всё это — один и тот же Сэмюель Венсан Морель.

Для своих лет Сэм был действительно удивительно эрудирован. Своими вопросами и ответами он спокойно мог поставить в тупик многих взрослых, что неудивительно было при его родителях. Однако увлечения у юного мистера Мореля были детские и мальчуганские. Да, бесспорно, он и книги читать любил, но машинки с дистанционным управлением, конструкторы и ребячество в виде дворового футбола вызывали у него не меньший восторг.

Луи и Сюзанн поступили мудро, разрешив сыну контактировать со сверстниками и не препятствуя этому. Компания у Сэмюеля была довольно яркая: девочки-двойняшки Трейси и Сабрина из семьи среднего достатка, разбышака Курт из не самой благополучной семьи, весьма обеспеченная Оливия, профессорский сын Мартин и темнокожий мальчишка из соседнего квартала по имени Джон. Им друг с другом было хорошо, никто никого не обижал, никакой детской злобы и травли. Да, у всех были разные социальные статусы, разное финансовое положение, но всем… Всем было плевать. Детям было не до этого, а родители, понимая, с кем их дети счастливы, старались друг другу помогать, хотя знакомы были по большей части лишь заочно.

В это путешествие Сэм собирался с особым энтузиазмом. Он знал, что родители будут изучать там каких-то лягушек, знал, что там постоянно жарко и влажно. Вещей можно было взять немного, поэтому вместе с мальчишкой поехали несколько блокнотов, карандаши с ручками, пара книг, до которых он ещё, как читатель, не добрался, и его любимый плюшевый поросёнок. С этой игрушкой Сэм везде спокойно засыпал, иногда даже общался, когда в его детской жизни возникала стрессовая ситуация, а рядом не было друзей, с которыми можно было бы этим поделиться.

Не каждый человек адекватно относился к тому, что мистер и миссис Морель берут с собой в свои выезды сына. Кто-то считал, что ребёнка подвергают опасности. Кто-то думал, что это не интересно самому Сэму. Некоторые уповали на то, что ребёнку не дают выбора в будущем, ведь всё, что он будет видеть и знать — то, как работают его родители.

Однако оба учёных понимали, что негативного в людях иногда с перебором, а многие просто завидуют. Для них все их семейные приключения, все вылазки в полевые условия и выезды за границу были шансом расширить сыну кругозор, возможностью показать, как живут другие и как устроен мир в целом. Сэм любил каждую поездку, ведь был втянут в этот процесс едва ли не с пелёнок. Каждый раз его тщательно инструктировали, всегда за ним приглядывали. Никогда малыш не оступился, ни разу не был в чём-либо виноват, не разбил ни единой колбы, никогда не пытался уничтожить образцы. Он понимал, насколько ценна жизнь и как легко можно с ней расстаться. Он не боялся монстров под кроватью и всегда проверял свой спальный мешок на предмет незваных змей и пауков.

Тот злополучный день был третьим в экспедиции. Сэм проснулся среди ночи от жары. В палатке, рассчитанной на троих, он не смог никого найти и попросту упал, зацепив за собою со стола металлическую кружку. Та, ударившись о пол, громко лязгнула, разбудив тем самым Луи и Сюзанн.

Сюзанн рядом с сыном оказалась первой. Едва она прикоснулась к нему, как самой в голову дал жар: он был слишком горячим.

— Луи! — воскликнула она.

Мужчина понял. Он пулей вылетел из палатки, а спустя несколько минут мальчишку окружило несколько других людей. Сюзанн не отходила ни на шаг, таблетки температуру сбить не помогали. К утру самолёт с трудом взлетел с крошечной взлётно-посадочной полосы с Сэмюелем, его родителями и парой медиков на борту. Никто ничего не понимал, анализы выглядели странно, а мальчишке становилось только хуже.

Когда под восклики родителей распахнуты были больничные двери, стартовал новый этап жизни семилетнего Сэма, ставший для него персональным адом. Всем его было жаль, но никто не мог помочь. Произошло нечто странное, на почве чего жизнь стала сплошным испытанием.

Сэм взрослел, болезнь не уходила. Больница стала для него домом: не вторым, а единственным. Он учился здесь, спал, развлекался, общался. Ну, с последним, конечно же, были определённые проблемы: старые друзья давно про него забыли, новых завести не удавалось, а все больничные знакомые рано или поздно покидали стерильные стены. Всегда верны Сэму были только его книги, интернет, игры и сериалы.

Общение с родителями, конечно, продолжалось, но… Они всё чаще пропадали на работе, куда-то уезжали, вместо них начали приходить другие люди. Сначала Сэмюель сильно обижался на них, но чем старше становился, тем больше их понимал: он был неизлечимо болен неизвестной миру дрянью, а родителям было банально тяжело на него даже смотреть. Почти все разговоры вскоре свелись к телефонному формату, и не удивительно, ведь на свет появилась малышка Мелани. Ей-то родители уж точно не хотели такой судьбы, пусть и было доказано, что их сын не заразен…

========== Глава 2. Проблемный ==========

Сэм не помнил вкус еды. Не понимал, как должен выглядеть в нормальной ситуации. Изо дня в день он получал капельницы и отражение в зеркале больше похожее на скелет, обтянутый кожей, чем на нормального человека. Он научился за годы жизни в больнице выходить из своей уютной палаты и гулять по парку, а при первом же намёке на возможную неловкую ситуацию сбегать обратно.

Болезнь Сэма была не просто болезнью. Она выпивала из восемнадцатилетнего парня все соки, а всё лишнее жадно выводила иными способами — тошнота в жизни Мореля была естественным, но неприятным ежедневным процессом. Он не мог сам есть, не мог сам пить — всё заканчивалось в рекордно короткое время у унитаза, куда вся еда выходила обратно. Это наверняка обидело бы повара, будь он в курсе того, как обошлись с его шедеврами кулинарии, и не будь в курсе того, почему же так произошло.

Тем не менее, как мог, Сэм за собой ухаживал. Он трепетно относился к своим тёмным волосам, мог по несколько раз на дню принять душ, с особой осторожностью сбривал щетину, следил за одеждой и обувью. Многие, с кем он общался, смотрели на него с жалостью, особенно девушки, ведь все понимали, что с такой жизнью никакая любовь ему не светит. Да и сам Сэм осознавал, что суждено умереть ему не только молодым, но и девственником. Никто не мог дать точных прогнозов относительно болезни, ведь встретили эту дрянь действительно впервые. Однако темпы её развития и тенденции проявления были для парня неутешительны.

Взяв одну из своих книг с полок, Сэм накинул на себя джинсовую куртку и вышел в коридор. Медсестра сразу же улыбнулась ему и мило помахала ручкой.

— Как дела, Линда? — тоже улыбнувшись, поинтересовался молодой человек.

— Да как и всегда, — женщина пожала плечами. — Колби в школу пошёл вот, поправился, Элиссон на концерт скоро поедет… Я зайду к тебе к вечеру, ладно?

— Извини, не хотел отвлекать.

— Ничего страшного, Сэм. Я всегда рада тебя видеть.

Дверь за парнем с щелчком закрылась, ключ-карта висела на шнурке на шее, как и у персонала. Он был тут «свой», об этом все часто шутили. Сэм принимал шутки с улыбкой, но в глубине души ему было больно: он хотел быть таким дома, а не в больнице. Все отсюда уходили, многие не возвращались, а он… Он не помнил, как выглядит его комната в родительском доме, никогда вживую не видел младшую сестру, забыл имена тех друзей, что были с ним в детстве…