Димка яростно подтянулся, отжался, закинул ногу, перебираясь через парапет. Потом на миг замер, осматриваясь. Картина ему предстала отвратная: сразу за воротами лежала истоптанная, донельзя грязная площадь, вокруг неё лепились какие-то ветхие, покосившиеся сараи, хижины, заборы… Тут же, в грязи, бродили какие-то некрупные местные скоты. За всем этим возвышалась глухая задняя стена дворца Мэцеё — вместе с пирамидой он был высотой метров в восемь. Справа и слева от неё вдоль стен стояли ещё шесть глухих каменных коробок с жуткими резными фризами.
Засмотревшись на всё это, Димка едва не пропустил мелькнувшую на краю глаза тень. И едва успел повернуться — на него, уже занося для удара самый натуральный каменный топор, кинулся мальчишка лет пятнадцати. Совсем голый, грязный, с гривой спутанных черных волос — раб. Но жуткий блеск в его глазах выдавал неукротимое желание в сей же миг размозжить Димке голову.
Испугаться он, к счастью, не успел. Тело его сработало, казалось, само по себе — правая рука взметнулась, дубинка врезалась в запястье парня, носок кедов — между его ног. Топор улетел куда-то вниз, парень ёкнул и плюхнулся на колени, хватаясь руками за пострадавшее "хозяйство". Димка треснул его по башке, стараясь всё же не проломить голову — времени на сантименты не было. Раб беззвучно опрокинулся назад и мальчишка осмотрелся внимательней.
Стена оказалась неожиданно толстая, добрых метра полтора. На ней тут и там лежали парализованные анмы рабы, утыканные короткими стрелами, но совсем не так много, как казалось снизу Димке. Ещё несколько уцелевших маячили на стене метрах в тридцати, но опасности пока не представляли. Зато справа была деревянная дверь башни. Димка повернулся к ней — и в тот же миг она открылась.
* * *
Увидев нового противника, Димка невольно отступил. Это уж точно был Хорун — тоже парень лет пятнадцати, но раза в полтора шире первого противника, да и самого Димки тоже. Смешно одетый в черные меховые трусы и грубые сандалии, но ничего больше смешного в нем не было — в левой руке Хорун держал обитый кожей круглый щит, в правой — увесистую дубину, усаженную острыми осколками кремня. На башку в виде шлема надет череп какой-то хищной зверюги, ощетиненный жуткими зубищами. В провалах глазниц мрак — казалось, что перед ним вообще не человек, а какой-то жуткий черепоминотавр…
Димка невольно покрутил головой. Увы — на стене он был один. Под ней слышалась ругань и возня, но пока что взобраться наверх никому не удавалось. Вот же я влип, подумал мальчишка. Одинокий герой. И, черт его знает, в какой раз, всё зависит только от меня…
На дальнейшие размышления времени не было — Хорун бодро двинулся к нему, покачивая дубиной. Димка подумал, что надо бы перекинуть щит на руку — и вдруг сам с воплем бросился вперед…
* * *
Вспоминая этот бой позже, Димка понял, что победить у него не было ни одного шанса — только не противника, который черт знает сколько лет только и делал, что учился драться. Но всё решил дурацкий случай — мальчишка споткнулся об стык между глыбами стены, наотмашь полетел вперед, падая… и его макушка со всей дури врезалась Хоруну в… в общем, в трусы. Увернуться от такой внезапной эскапады тот уже не успел, зато со всей дури хряпнул его дубиной по спине. Димку буквально впечатало в камень — удар такой силы запросто перешиб бы ему позвоночник…
Но на спине у мальчишки был щит. Дерево звонко треснуло — но до тела самого Димки острый кремень не добрался. Мальчишка лишь ёкнул, врезавшись грудью в камень. Зубы звонко лязгнули — хорошо ещё, что между ними не оказалось языка. Хоруну, правда, повезло куда меньше — он выронил дубину и влетел назад, в дверь башни, сбив спиной ещё кого-то. Оттуда донесся дикий визг — макушка у Димки была крепкая.
Охренел совсем, подумал он, поднимаясь на четвереньки. Набросился на пионера и с разбега ударил яйцами по голове…
Ничего смешного больше не было — в дверях башни появился второй Хорун, тоже со щитом и дубиной. Никак не меньше первого. Мне конец, как не про себя, спокойно подумал мальчишка. Сейчас он подойдет ко мне и треснет по башке. И вовсе не яйцами…
Но тут между ним и Хоруном вдруг возникли чьи-то светлые голые ноги — и Хорун завопил, хватаясь за выросшую из бедра стрелу…
* * *
Льяти — это, естественно, был он, — тут же нырнул внутрь башни. Откуда донеслись вопли и сочные звуки ударов. Димка кое-как поднялся на ноги и посмотрел на дверь. В голове у него гудело, по шее текла кровь — подняв руку, он понял, что треснулся ещё и подбородком. Повезло ещё, что челюсть не сломал, подумал он. Надо бы помочь Льяти…
Но ноги стали словно ватные. Двигаться не хотелось. Димка попытался заставить себя — но тут из двери башни появился Виксен. Физия у него была донельзя мрачная, из рассеченной брови по ней текла кровь, очень яркая в солнечном свете. На бедре парня набухал здоровенный синяк.
— Лук об уродов сломал, — Льяти с отвращением посмотрел на обломок, потом размотал обернутую вокруг пояса веревку, накинул петлю на верх башенной двери, бросил конец вниз… Всего через несколько секунд наверх взобрался Игорь, за ним полезли остальные Волки. Они тут же бросились в башню, оттуда вновь донеслись звуки ударов, крики и возня. Димка сел на корточки, привалившись спиной к парапету. Голова у него до сих пор гудела, сердце ухало — лишь теперь он понял, что лишь буквально чудом избежал смерти. Да что там смерть! Полного и окончательного поражения…
Через пару минут из башни выбрался Игорь — всё ещё чихая и утирая слезы. Он сел рядом с Димкой, глядя на город.
— Повезло, не успели очухаться, — сказал он, осторожно трогая рассеченную скулу. На пальцах оставалась кровь. — Здоровенные такие, знаешь… Еле-еле скрутили, хотя они уже и раненые были, и спорами отравленные, и вообще…
— Сколько их было? — спросил Димка. Смешно — но сейчас он чувствовал себя едва ли не предателем, потому что не участвовал в этом бою…
— Трое всего, — Игорь посмотрел на Димку и усмехнулся. — Ещё пятеро в отключке. Всех связали и напоили драфой.
— Выходит, ещё пара-тройка тут осталась, — Димка всё же поднялся и посмотрел на город. Там ничего не двигалось — и это совсем ему не нравилось. На стене полегло где-то шестьдесят рабов — а раза так в два больше ещё укрывались где-то там, в этих домах и сараях… — Надо ворота открыть, ребята же ждут…
* * *
Они вошли в темную, ещё едко пахнущую спорами башню, по крутой грубой лестнице спустились на ещё более темный первый этаж. Димка приоткрыл тяжеленную дверь, выглянул наружу. Никого…
А ведь ничего ещё не кончилось, вдруг понял он. Бывшие рабы говорили, что главный гад у Хорунов — даже не вождь, а Олаёец, жрец Поющего Червя. И он-то точно здесь, подумал Димка. И гадких сюрпризов у него наверняка достаточно. И просто вот так он не сдастся. И, значит, всё равно надо думать и думать, чтобы не попасть в ощип…
— Поставь лучников на стену, — сказал он Игорю. — Хотя бы человек тридцать.
— Да ты с ума сошел, — буркнул тот. — В сто раз проще ворота открыть.
— Нет, — Димка мотнул головой. — До них, знаешь, ещё дойти надо. И черт ещё знает, что там, может, замок какой…
— Ладно, — Игорь чертыхнулся, но поднялся вверх. Через минуту Димка услышал ругань и жалобы Волков, поднимавшихся по веревке на стену. Заняло всё это добрых минут десять — но Димка терпеливо ждал. Наконец, Игорь вернулся.
— Всё готово, товарищ генерал, — ядовито сказал он. — Артподготовку объявлять?
— Нет, — Димка хмыкнул. — Пошли.
* * *
Жмурясь от яркого света, мальчишки вышли во двор. В нем воняло — навозом, а может, и ещё чем похуже — и Димка поморщился. Здесь, между стенами, застоявшаяся жара была уже невыносимой. Рабам хорошо, они голые ходят… — подумал мальчишка, потом мотнул головой и осмотрелся.
