— Мерлин, помоги, чтоб все было с моим Гарри хорошо, — взмолился я, — пусть он поскорее вернётся ко мне живым и невредимым.

Гарри появился дома на рассвете, около пяти утра. Уставший, вымотанный и… раненый.

— Милый, что с тобой? — ужаснулся я. — Что случилось?

Супруг упал ко мне на руки и я перенес его в нашу комнату, что была напротив детской. Я просканировал волшебной палочкой тело супруга и нашёл две раны: на животе и расщепленое бедро. Я поспешил за восстанавливающим зельем, кровотворным и исцеляющим внутренние повреждения, а также за экстрактом бадьяна для расщепленого бедра Поттера. Когда бледность прошла, а раны на животе и на бедре затянулись, Гарри смог говорить. Я склонился над любимым и прикоснулся к его высокому лбу губами. Гарри поймал мои губы и поцеловал.

— Поттер, что случилось, мой хороший? — спросил я, целуя моего мужа в ответ. — Гарри, как это произошло? Кто на тебя напал?

— Не маги, — ответил он, — я решил купить тебе кое-что в маггловском Берлине, но на меня напали. Они ножом ударили меня в живом, хотели ещё и руку повредить, которой я держал кейс с деньгами, сил на трансгрессию не осталось. Вот меня и расщепило.

— Но зачем же ты трансгрессировал? — спросил я.

— У меня не было иного выхода, — ответил супруг.

— А меня позвать было сложно, правда? Что за мальчишество, Поттер? — воскликнул я. — Герой хренов, а если бы тебя всего расщипило или четвертовало так, что было бы не собрать?!

— Обошлось, Драко, все хорошо. Со мной был Воскрешающий Камень. Я бы выжил, потому что ранен был не магами. Смешно, но денег у меня было не так много там — пара сотен галлеонов и пол миллиона маггловских денег.

— Мордред с деньгами, Гарри, это все наживное, а твоя жизнь — это бесценный дар, Поттер! Я бы с ума сошёл, если с тобой что-то случилось. Ты — всё для меня, любимый! Ты — моё сердце, моя душа, ты — вся моя жизнь, милый! — воскликнул я и поцеловал Гарри, жадно. — Все хорошо, любовь моя, отдыхай, а мне пора к детям, надо их покормить. С Эммой и Фердинандом все хорошо? Ты применил «Обливиэйт?»

— Все хорошо, Драко, оставил Эмме только память, что она хочет найти доктора Руэда. Твои зелья, любимый, и старая добрая магия залечили после кесарева сечения разрез и шов на животе так, что ничего не осталось. Ну, а девственность Эммы не была нарушена. Будем надеяться, родной, что все будет хорошо, — сказал Поттер.

— Будем надеяться — сказал я.

Дни и месяцы потекли своим чередом: Гарри летал по делам холдинга из страны в страну, а я находился с детьми — гулял с ними, кормил их молоком, которое оставляла Мария Анхелика в холодильнике. Мы вернулись с прогулки после полудня и я положил их на ворсистый, и пушистый ковролин, они начали ползать, а потом Скорпиус оттолкнулся от пола и сам встал на ножки. Я подлетел к нему, поддерживая за ручки, но он сделал недовольное личико и отстранился, дальше сам пошёл. Лили запищала, оставшись одна, потому что я сопровождал сына, боясь, как-бы он не упал. Я подхватил на руки малыша и вернулся к дочери, обнял их обоих и почему-то заплакал. Вот это — настоящее счастье, когда в десять месяцев сын уже пошёл сам, сделав первые десять шагов самостоятельно.

Я накормил детей и уложил спать, а потом решил позвонить.

— Драко, милый, что-то произошло, что ты рано так звонишь? — спросил меня Поттер, как только ответил на звонок.

— Я не вовремя, да, Гарри? — ответил я вопросом на вопрос. — Ты на совещании?

— Все хорошо, Драко, ты для меня главнее всех этих скучных совещаний. Ты и дети — моё сокровище. Так, что случилось?

— Скорпиус пошёл сегодня, сам сделал десять шагов, а малышка Лили начала пищать, что у неё не получается. Вот всё, что я хотел сказать, — проговорил я. — Прости, не смог сдержать эмоции, вот и позвонил тебе, когда ты занят.

— Я сегодня приеду к тебе, родной. Все хорошо, ты прекрасно поступил, что позвонил. Я устал от всего этого, в Штатах нет тебя, любовью моя, нет наших деток, Драко. Я очень скучаю по тебе, мы пять дней в разлуке и это невозможно долго.

— Через несколько дней, Гарри, мне нужно будет уехать в Берлин и поговорить с Зонке о Фердинанде Абрамсоне. Пришло время устроить нашего красавчика — немца моделью к Рихарду. Я жду тебя, приезжай поскорее, очень скучаю по тебе, Гарри.

Любимый действительно приехал ночью, он трансгрессировал из Америки. Я всегда ругал его за дальнее перемещение, оно ведь очень трудное, под ним Атлантический океан и всё такое. Я кормил детей, когда вдруг из камина вышел Поттер. Он выглядел уставшим, каким-то осунувшимся и грустным. Я положил сына в его кроватку, накрыл одеяльцем и подошел к мужу. Гарри стоял в дверях детской и улыбался. Он обнял меня и припал к моим губам, как изголодавшийся путник. Мы пили дыхание друг друга и не могли остановиться. Я проник руками к его горячей груди и гладил тело Поттера, а он мял руками мой зад, проникая в штаны пальцами и прижимая к себе плотно. Но тут принцесса Лили Нарцисса захныкала и я со стоном отстранился от супруга.

— Подожди, милый, дети… Гарри, любимый, погоди. Я сейчас уложу детей и приду к тебе, мой хороший, а ты пока разденься и ложись в кровать, — сказал я.

— Боюсь, если я лягу, то тут же усну, — улыбнулся Поттер и снова поцеловал. — Давай, Драко, вместе уложим детей и тогда я смогу не уснуть. Я скучал по тебе и очень хочу просто побыть с тобой, поговорить и чтобы ты был рядом со мной. Я пять дней спал один и стосковался по моему Дракончику.

Но я выпроводил мужа из детской. Прошло минут двадцать, пока мне удалось освободиться, укачав детей. Когда я вошел в нашу комнату, Гарри уже спал. У него явно сил хватило только на то, чтобы снять мантию. Супруг уснул прямо на покрывале в одежде. Я его раздел, стараясь не разбудить. Мерлин, как же он устал.

— Драко, — произнес во сне муж, — я люблю тебя.

Он обнял меня, а я его, целуя теплые губы, высокий лоб, тёмные круги под глазами.

— Ты такой добрый, Драко, как Ангел небесный. Как же мне хорошо с тобой, родной мой.

Утром Поттер разбудил меня поцелуями и теплыми объятиями, он уже был бодрым, принял душ и сейчас пытался меня разбудить.

— Просыпайся, душа моя, — прошептал мне на ухо супруг, — посмотри, Драко! Ты вчера сказал, что пошёл только Ангелочек-Скорпиус? Но посмотри, милый, сегодня и принцесска наша тоже пошла.

Сон, естественно, как рукой сняло, я сел на кровати, а ко мне шла по шелковым простныням моя, нет, наша дочка, Лили Нарцисса.

— Папа… — произнесла девочка. — Папа.

Я поймал мою дорогую принцессу и поцеловал её розовые щечки. Серые глазки малышки улыбались мне. Скорпиус на руках мужа запищал и протянул ко мне ручки.

— Папа, — проговорил мальчик и я поманил его к себе.

Детки обнимали меня, а потом обняли и друг друга. Я развернул их к Гарри и спросил:

— А кто это? Отец?

— Папочка! — ответили дети в унисон и потянулись к Поттеру.

Гарри обнял детей и подсел ко мне ближе. Дети засмеялись, муж обнял и меня, и малюток наших.

— Драко, чувствуешь, мой хороший, что мы — семья! — со слезами на глазах прошептал Поттер.

— Я и не сомневался, — улыбнулся я. — Гарри, мне надо сегодня слетать в Берлин к Рихарду Зонке, договориться с ним о Фердинанде Абрамсоне. Время пришло. Перед тем, как расстаться с братом Эммы, я наложил на него следящие чары, Гарри. Почти год парень пинал ветер, ходил по барам, кутил, отдыхал, словом, радовался жизни и наслаждался своим здоровьем.

— Да, Драко, ещё не хватало, если из-за нашей доброты парень вконец испортится. Он молод, ему девятнадцать лет, такой возраст способствует превратному мышлению, то есть в ранних летах подростков кидает то — вправо, то — влево, ещё не хватало, чтобы его утянуло в маггловские наркотики, — вздохнул супруг.

— Вот поэтому, Гарри, ты пока оставайся с малышами дома, а я отправлюсь в Берлин. Каждый день бездействия может обернуться катастрофой для парня. Кормить детей сегодня будешь сам, ты ведь знаешь как это делать, родной мой? — спросил я.