— Да, конечно, но куда мы денем Даниэля? — спросил он. — Мы пробудем там Бог весть сколько времени, а с кем мальчик останется, не с дворецким же?

— Давай, завезем его к Фердинанду, он присмотрит за мальчиком, тем более, что уже прекрасно ходит сам, — предложил я.

— Да, ты прав, Драко, так и сделаем, — обняв меня, ответил муж.

Мы оделись и я взял мальчика на руки, а Гарри обнял нас и аппарировал в дом, где жили Эмма с Фердинандом. Я занес Даниэля в комнату парня и положил на диван, прикрыв его тонким одеялом, в которое мы его у нас дома завернули. Поттер разбудил Фердинанда и объяснил ему ситуацию.

— Утром, когда Даниэль проснется, накорми его, пожалуйста, — попросил парня Гарри, — потом займитесь чем-нибудь, поиграйте в шахматы, но без нас никуда не води мальчика. Ребёнок — сын наших друзей из Кёльна, думаю, общий язык вы найдёте. Или я, или Драко, мы придем днем, хорошо?

— Все понятно, — тихо ответил Фердинанд, — за нас не переживайте, вы сейчас нужны сестре, идите к ней.

Я поцеловал в щечку спящего Даниэля, и мы вышли из дома. Я успел захватить некоторые зелья: восстанавливающее силы, кровотворное и обезбаливающее. Гарри обнял меня и мы снова аппарировали, теперь уже в клинику «Святые Ангелы». Пока мы провозились с Дэни, из разрезанного живота Эммы Абрамсон вынули мальчика. Нас с Поттером не пустили, но мы все видели через стекло сверху, где находилась смотровая для интернов, когда проводятся операции.

— Беленький мальчик, — проговорил я, — Скорпиус, — сказал я и улыбнулся. — Ему уже обработали пуповину.

— Ох, любимый, — ответил побледневший Поттер, — у тебя ещё силы есть говорить?

— Милый, отдышись, все пройдет хорошо, — проговорил я и обнял супруга, — сейчас из Эммы вынут второго ребёнка, ей сделали кесарево сечение.

Гарри бледный сидел в смотровой для интернов, а доктор Руэда вынул девочку и передал ребёнка коллеге — врачу, чтобы ей обработали пуповину, а сам Рауль начал зашивать разрез на животе Эммы и её стали выводить из наркоза.

— Милый, посмотри, девочка с тёмными волосиками… Принцесса наша появилась на свет, Лили Нарцисса, — успокаивал я Поттера.

Через час Эмму перевезли в отдельную палату. Доктор Рауль сказал, что с девушкой все хорошо, наркоз она перенесла хорошо.

— Сеньорита Абрамсон родила как по волшебству, — удивленно произнес Рауль, а мы с мужем переглянулись. Скорей всего, Эмма применила магию, чтобы все прошло хорошо. — Вы можете её навестить.

Мы осторожно с Гарри вошли в палату, дети уже были там. Девушка лежала как ангел на кровати — вся беленькая на белых простынях.

— Как ты? — спросил Гарри. — Как себя чувствуешь?

— Относительно хорошо, — ответила немка. — Я потеряла много крови при родах, сейчас кружится голова и слабость сильная после наркоза.

— Я принес с собой некоторые зелья, — сказал я и вынул из кармана пузырьки. — Эмма, выпей обезбаливающее сейчас, оно в белом пузырьке.

Девушка выпила и ей стало легче, а Гарри встал со стула и стал рассматривать деток.

— Драко, — проговорил он, — у мальчика глаза зелёные, а волосики белые, как у тебя, а у девочки глаза серые — твои, а волосики черные — мои.

А я поил Эмму уже кровотворным зельем, которое восстановит и баланс крови в организме и очистит её. Я положил руку на лоб девушки.

— Температуры нет, значит, воспаления тоже нет, — сказал я Абрамсон, — а сейчас выпей последнее зелье, оно восстановит твои силы в организме, голова перестанет кружиться и ты сможешь спокойно поспать, а мы пока посидим с детьми.

— У меня нет в груди молока, — ответила девушка, — детей покормила соседка из палаты напротив. У неё один ребёнок и молочные железы приличного размера. Вам придётся найти кормилицу для малышей. У меня молока нет вообще.

Девушка выпила последнее зелье и легла на кровать.

— Днём выпей снова зелья по той же схеме: обезбаливающее, кровотворное и восстанавливающее. Белый пузырек, синий и зелёный.

Эмма уснула, а мы сидели с детьми, любовались ими. Через два часа пришла женщина и покормила деток. Когда она ушла, я сказал Поттеру:

— Гарри, утром найди детям кормилицу, дня через три она станет нужна.

Я остался дежурить у Эммы, приглядывая за детьми, а Гарри ушел искать кормилицу и просмотреть, чем занимается Даниэль. А я рассказывал девушке, что мы с мужем купили ей двухэтажный дом в магическом Берлине, очень уютный, красивый и просторный, а Фердинанду — двух комнатную квартиру в маггловском Берлине, как он и хотел, но не менее комфортную и просторную. И это наш подарок им, помимо денег за двух детей.

Днем в клинику «Святые Ангелы» пришли Гарри и Даниэль. Мальчик был в восторге от наших с Поттером детей, а через три дня Эмму выписали из клиники. Пока я устраивал в машину девушку и детей, Гарри применил «Обливиэйт» к доктору Руэда, к соседке Эммы, что кормила наших деток, а вечером мы посадили на самолёт Дэни Пакка, в Берлине его встретит отец. Натали увезли в больницу, она тоже должна вот-вот родить, значит, у Даниэля скоро появится сестренка.

— Ну, вот, — сказал Гарри на следующий вечер, — настало время нам прощаться.

Довольные Эмма и Фердинанд Абрамсон после сытного ужина наслаждались наличными, которые мой супруг им презентовал.

— Я вас сейчас трансгрессирую в магический Берлин, где оставим мы Эмму, там у неё чудесная квартира, затем я аппарирую Фердинанда в маггловский город, где у него не менее прекрасное жилище.

— Можно, я в последний раз посмотрю на детей и тогда вы, Гарри, примените свой «Обливиэйт?»

— Конечно, дорогая, но без шуток! — ответил Поттер.

Мы с мужем повели девушку на второй этаж и впустили к детям, у них сейчас была кормилица Мария Анхелика. Лили Нарцисса уже спала, наевшись молока, а сейчас кушал маленький Скорпиус, он сладко причмокивал. Эмма улыбнулась детям. Гарри подвёл её ближе, читая её мысли и желания при помощи «Лигилиментса». Дело в том, что вчера девушка заявила, что вряд ли сможет бросить тех, кого родила. Я хотел её сразу отправить в Берлин, подвергнув «Обливиэйту», но мой муж, он же, мать его, Поттер! Гарри вступил с ней в переговоры, сказав, что если она решит пойти на то, чтобы оставить детей у себя, то не получит ничего — ни денег, ни квартиры, а лишь один «Обливиэйт» и, к тому же, Поттер высадит её где-нибудь в джунглях. Девушка испугалась, увидев выход стихийной магии, которая чуть дом не разрушила. Все тело девушки тогда покрылось льдом. Я успел только обнять супруга и прижать к себе, целуя и шепча, что все хорошо.

— Любимый, все прошло, все хорошо, успокойся, детей напугаешь, они с кормилицей наверху. Милый, Гарри, все хорошо. Тихо, тихо, родной мой… — уговаривал я мужа.

Судорогой сводило тело Поттера, его трясло и понадобилось минут двадцать, чтобы он полностью успокоился, после чего сам расколдовал Эмму. Потом долго каялся и просил прощение. Девушка сказала, что она не в серьёз сказала о присвоении детей. Вот почему сегодня мой муж был крайне собран и осторожен.

После прощания с детьми Гарри трансгрессировал с Эммой и Фердинандом в Берлин, а я поднялся к детям. Они уже спали, а кормилица собиралась уходить.

— Синьор Драко, — проговорила Мария Анхелика, — молоко я сцедила на четыре приёма хватит, бутылочки в холодильнике, температуру молока вы знаете, греть на паровой бане, часы приёма тоже знаете?

— Конечно, синьора Мария, я все помню, не переживайте. Вам надо отдохнуть, — ответил я.

— Я приду завтра в семь утра, ключ у меня есть, — улыбнулась женщина.

— Хорошо, — сказал я в ответ, потом проводил милую женщину.

Она жила напротив нашего дома. У неё родился один ребёнок, а молока было много, вот она и решила нам помочь, чему мы с Гарри были рады.

После того, как Мария ушла, я вернулся к детям и стал петь песню о белых козочках, которые хотят спать. Дети уснули крепко, а я взял в руки книгу о запрещенных и древних зельях и сел в кресло, стал читать. Эту книгу Гарри подарил мне в Америке, очень полезная и нужная штука, и тоже из-под прилавка, на чёрном рынке, так сказать. Я так увлёкся чтением и оторвался от книги только тогда, когда детки запищали. Я поднялся с кресла и увидел, что дело житейское — смена памперсов. Я вытер их попки и надел чистые памперсы, подошло время кормить малышей. Я принес две бутылочки с молоком и нагрел их посредством магии, покормил сначала принцессу Лили Нарциссу, а потом и сына Скорпиуса, после спел им снова колыбельную. Дети благополучно уснули, а я посмотрел на часы. Время показывало три часа утра, а Гарри все не было.