— Ладно, — ответил я, — пусть на каросе я буду танцевать в маске, может моя хандра пройдет.

— Ещё как пройдет, друг мой! — рассмеялся дон Перес. — Белокурый Ангел залечит твою боль. Он — недотрога, очень чуткий, но серьёзный. Его зовут Леонардо Эрнесто Ди Альмейда. А пока, дорогой Генри Гарсиа, с Рождеством вас!

— И тебя, дон Хулио Перес! — ответил я.

Я помылся в душе, оделся и вышел на улицу. Кругом все сверкало, искрило, звучала рождественская музыка. Все храмы перекликались колокольными перезвонами. Я вошел в один такой «Храм пастушков», называется. Я сел на сиденье и впервые за много лет стал просить небеса, чтобы никакие дети в мире не испытали моей судьбы.

— Пусть у всех будет счастливая семья, желанные дети, радостные праздники, и пусть никто и никогда не спит в чулане под лестницей, как спал я, пусть ни за кем не гоняется безносый маньяк Волдеморт. Пусть только синее небо, мирное и ласковое будет над людьми.

Вдруг кто-то поспешно вышел из исповедальни и почти бегом выскочил на улицу. Белокурый парень с длинными волосами, за ним тянулся шлейф запаха дорогого парфюма. Я брежу. Ей Мерлин, я брежу! Так пахло от Драко Малфоя всегда. Вслед за парнем из исповедальни вышел священник. Я подошел к нему.

— Падре? — спросил я и мужчина обернулся ко мне.

— Сын мой, — улыбнулся он, — вы желаете исповедаться?

— Я хотел спросить, падре, кто это был? Как его имя?

— О, мы не разглашаем тайну исповеди и исповедующегося. Не желаете ли и вы прибегнуть к спасательному таинству? — ответил священник прямо как Дамблдор когда-то: «Гарри, мальчик мой, не желаете лимонной дольки?»

Я вышел поспешно следом за белокурым парнем, но его след простыл.

========== Часть 3. ==========

POV. ДРАКО МАЛФОЙ.

*

Наступило 21 января и мы с Хуаном Диасом и ведущей женской моделью, Вероникой Наварро, прибыли в Гуалегуайчу. Некий Генри Гарсиа опаздывал на каросу, зато дон Хулио Перес — ведущий режиссёр Аргентины, прибыл раньше нас. Он уже был в закрытом костюме «ангела», из которого торчали лишь голова и руки. И что интересно, этот костюмчик его делал моложе Дон Хулио Перес подошел ко мне и приобнял.

— Не подведи, мой дорогой мальчик! — проговорил он.- На каросе выбирают лучших. Танцуй так, как умеешь только ты, слейся с музыкой и утри всем нос. Я поставил большие деньги на ваше агентство. Вон тот твой костюм и маска сверху лежит. Иди, переоденься и Веронику с собой захвати. У неё бюстгальтер с жемчугом, жемчужные бусы, жемчужные браслеты юбочка и перья на голову. А ты, мой Лео, распусти-ка свои платиновые волосы. Вероника, — это уже к модели обратился дон Хулио, — вплети жемчуг в волосы Леонардо, он будет не отразим.

— Si, sinor Perez, — ответила Наварро, и мы ушли переодеваться.

— Ники, — спросил я, когда надел типа мини балетной пачки на себя, едва прикрывшей мой член, — ты видела сеньора Гарсиа?

Мне повезло. Поверх голого почти тела, не считая белых стрингов и мини пачки на бедрах, я надел белую со стразами накидку, едва прикрывающую мой голый зад. Перья на голове напоминали корону короля Джулиана из маггловского мультфильма «Мадагаскар», который мне нравился. Осталось потрясти телом и прокричать: «Ну, и кто первый запал на меня?»

— Я его видела, Леонардо, — ответила девушка и томно вздохнула. — Синьор Генри Гарсиа — не просто парень офигенный, но он является ювелирным королем. «Сияние Аргентины», этот гигантский мега холдинг принадлежит именно ему. Филиалы есть в Мадриде, в Штатах, кажется, в Италии и в Германии. А в Америке их пять по всей стране. В его двадцать пять с небольшим, он — второй после президента un hombre в Аргентине. При желании он смог бы стать президентом Америки или купить остров Ибицу в Испании.

— Вот как? — усмехнулся я. — А чего ты так грустно вздыхаешь?

— Этот ювелирный бог не смотрит ни на кого! — ответила дева. — Дон Хулио Перес сколько раз подговаривал меня соблазнить его, но этот чёртов импотент даже не посмотрел в мою сторону.

— Так может парниша по мальчикам, а не по девочкам и вовсе не импотент, как ты его, Ники, назвала? — рассмеялся я.

— Бл*ть, Лео, сейчас сам себе чёртов жемчуг вплетешь в волосы и макияж сам сделаешь, — чуть не плача, вскипела красавица. — Генри Гарсиа и на вашего брата не смотрит, так что, слюни свои утри, Леонардо Альмейда.

— Да больно надо! — ответил я и обнял девицу, целуя в щеку. И тут в нашу гримерку заглянул ещё один «ангелочек».

Он был одет так же как я и тоже в маске, и у него были черные волосы. Вероника Наварро выбежала из гримерки, а парень вошел.

— Привет, — произнес брюнет и улыбнулся, — вы не могли бы помочь мне с моими волосами? Корона из перьев не одевается.

Парень сел на свободный стул, а я встал. Я подошел к нему сзади и стал расчесывать спутанные пряди волос, вплетая в них белый жемчуг. Он смотрел на меня в зеркало зелёными глазами. Этот взгляд прожигал, напоминая насыщенные изумрудные очи моего Гарри Поттера. После расчесывания волосы немного улеглись так, как надо, и я надел на голову брюнета корону из белых перьев и жемчуга. Наконец, парень поднялся.

— Прошу прощения, я не представился, — проговорил брюнет, — меня зовут Генри Джеймс Гарсиа.

Парень протянул мне руку, и я пожал её. Словно электрический ток пробежал между нами , и мы с парнем вздрогнули синхронно. Он держал мою руку в своей и смотрел в мои глаза неотрывно.

— Леонардо Эрнесто ди Альмейда, — ответил я, не желая выпускать его руку из своей.

— О, очень приятно, — улыбнулся открыто брюнет, а я пропустил удар сердца в груди.

Интонация и голос мне напомнили Поттера. Но не спрашивать же его, в конце-то концов: «А ты, мать твою, не Поттер ли, уж слишком мне его напоминаешь?» Нет, мой любимый гриффиндорец сейчас в Альбионе, наверное, женился на рыжей сучке и народил мелких поттерочков.

— И я рад увидеть своего будущего партнёра по сериалу «Ангел и полицейский», — ответил я. — Синьор Гарсиа, вы уже читали сценарий?

— Нет, — улыбнулся Генри Джеймс, — а вы?

— Нет ещё… Но рад увидеть, что вы по-ангельски красивы, синьор Альмейда. Хотите после каросы встретиться и поговорить?

— Да — не вопрос, — ответил я, — мне тоже было бы интересно узнать вас поближе. Но, прошу прощения, вы не могли бы в мои волосы вплести жемчуг, в ваши я уже вплел.

— Без проблем, синьор Альмейда, — улыбнулся брюнет, — но маска вам не помешает?

— Маска — это наша с вами конспирация, дон Гарсиа, и мы должны придерживаться её, — ответил я.

Парень кивнул и встал за моей спиной. Пока он расчесывал мои пряди платиновых волос, я по-тихому наслаждался. Тёплые руки несли поток мягкой, почти ощутимой магии, от которой я за пять лет отвык. А тут вдруг такая благодать и эйфорическое состояние души и тела, когда руки мага ласкают волосы. Кто же ты такой, Генри Джеймс Гарсиа? Почему в твоих руках я готов раствориться, рассыпаться на мелкие молекулы и частицы, растечься лужицей? Почему твои руки несут столько тепла и ощутимой любви? Может, ты в кого-то влюблён и эта любовь вырывается сквозь твои пальцы, через поры кожи и дыхания? О, Мерлин Великий, помоги мне устоять. Я открыл глаза и увидел сидящего на корточках передо мной парня. Он уже закончил с волосами и сейчас просто держал мои руки в своих, не отрывая горящего взгляда и жадно поглащая меня всего своими изумрудными очами. Как горячо и прекрасно.

Он встал с корточек и потянул меня за собой, я оказался в его объятиях. Надо бы что-то сказать или сделать, но я не могу пошевелиться и Гарсиа — тоже.

— Вы так вкусно пахнете, ваша кожа источает запах роз, сирени и мёда. — Синьор брюнет склонился ко мне и провел носом по тонкой шее, а его руки обняли меня крепче. Боже, я схожу с ума… Как же этот дьявол — соблазнитель охмуряет и парализует моё внимание, мою выдержку ломает в пух и прах, годами поддерживаемый баланс между гармонией ума с сердца — все летит к пиксям собачьим. — Почему вы дрожите, Леонардо? — слышу я тихий вопрос.