— Любовь моя, проснись! — сказал Саурон, потрепав короля по плечу и приподнявшись в постели.

Трандуил вздохнул и сонно разлепил глаза, не понимая, что произошло.

— Что случилось? — смотрел он удивлённо на начавшего спешно одеваться майа.

— Я чувствую присутствие Гэндальфа, его магию, — сообщил тот, облачившись в мантию. — Я отправлю туда большой отряд… Если они не справятся, пойду сам; на Сарумана нет смысла надеяться, в прошлый раз он не смог удержать его.

Саурон вернулся, чтобы поцеловать лежащего в постели эльфа.

— Если у тебя будет малейшее плохое предчувствие, сразу уходи в Ортханк. Здесь не так безопасно, энты слишком много шевелятся последнее время, — и с этими словами Тёмный Властелин нахмурился, — полагаю, Олорин их разбудил.

И он умчался прочь от эльфа и растворился во тьме ночи. Вскоре послышались боевые кличи. Мордорские орки, а затем и урук-хаи собирались в отряды.

Сам Саурон направился в Ортханк, где он вместе с Курумо на вершине башни начал плести чары. Всевидящий взор Владыки тьмы быстро нашёл светлого мага. Но как же он удивился, увидев рядом со своим противником наследника Исильдура, затем молодого эльфа, сына Трандуила, а с ними и какого-то гнома. Впрочем, гном его не интересовал.

Раздражённо рыкнув, он подозвал к себе слугу.

— Передай отрядам, чтобы в эльфа не стреляли. Он нужен живым и здоровым. Они все должны быть живы, иди.

Слуга поклонился и побежал исполнять приказ.

У путников, забредших в Фангорн, не было шансов. Ни у кого не было бы шансов.

Совсем скоро Гортхаур восседал в тронном зале, а у его ног на коленях стояли пленники. Он подал знак рукой и стража заставила Леголаса подняться.

Саурон обратился к Трандуилу через осанвэ: “Приходи ко мне и забери своего сына”.

***

Майрон устало прикрыл глаза, когда стоявший до этого за троном Саруман выступил вперёд. Пафосные речи гордого мага утомляли Тёмного Властелина.

С разочарованием майа подметил, что на плече молодого эльфа одежды были красными. Его всё-таки ранили.

Курумо вдохновенно расписывал, какие пытки ждут странников, если те не назовут цель своего похода. Гэндальф тем временем не забывал взывать к совести старшего мага, вспоминая о том, что они раньше были на одной стороне, и предательство было не лучшим решением. Арагорн и Леголас предпочитали молчать.

— Мы не будем никого пытать, — оборвал перепалку магов Саурон, — это бесполезно, никто из них ничего не скажет, даже если пытать буду я.

— Ха, слушай своего хозяина, Саруман, ты будешь делать только то, что он скажет! — влез в разговор гном.

Белый маг уже открыл рот, чтобы наслать на гнома заклятие или просто ответить, но Саурон его опередил:

— Может быть только стоит вырвать мистеру гному язык, чтобы научить не перебивать, — грозно сверкая глазами сказал Гортхаур.

За дверьми тронного зала послышались тихие шаги. Слуги открыли дверь, и в зал вошёл Трандуил.

— Здравствуй, мой король, тебе случайно не нужен ещё и гном? Никому из нас не нужен гном, я вообще не понимаю, зачем его оставили в живых, — с улыбкой обратился Саурон к Трандуилу.

Но Трандуилу не было дела до гномов, чересчур разговорчивых или молчаливых. Его сын был жив!

Едва Трандуил увидел сына, всё внутри перевернулось. Он бросился к нему, обнимая. Ему не верилось, что он снова видит этого непокорного мальчишку живым после того, как тот так своевольно сбежал от него. К счастью, рана на плече была не слишком серьезна, и когда ее перевязали, отец и сын смогли воссоединиться. Трандуил обнимал его без ума от радости, но Леголас смотрел на него с недоумением.

— Но что с тобой, Ада?

Он отстранился, осматривая полупрозрачные одежды короля. Его смутили богатый вид одежд отца и драгоценности, что сверкали в его венце и на его шее и волосах. Трандуил явно не походил на пленника, а значит, находился тут по своей воле. И он очень тонко это почувствовал.

— Ты… Ты стал служить ему! — в ужасе отступил сын.

— Нет, нет… Сын, пойми…

Но он замолчал, понимая, что сказать нечего. Что он ответит? Что влюблен — теперь в этом не было сомнения — в темного майа? Тогда он прошептал:

— Когда-нибудь ты всё поймешь и может быть, сможешь меня простить…

Эльф отошел и бросился к ногам майа.

— Саурон, прошу, даруй жизнь моему сыну. Отпусти его. Дай ему уплыть за море. Он единственная моя надежда.

А после, когда всё было решено и Леголасу позволено было остаться с Сауроном еще на день, то Леголас все же умерил ненависть к оставшемуся во власть Саурона отцу. Может, он думал, что отец заплатил своей свободой за его жизнь. Он не знал, что Трандуил отдается майа по своей воле — может, и к лучшему.

— Прошу тебя, покинь эту войну. Отправляйся на запад. Я знаю, что твое сердце лежит к морю.

Сыну его суждено было избрать несколько иной путь. Но он решил утаить это от Трандуила. Они жили в Фангорне недолго, вместе ночуя в лесном жилище на кроне деревьев, пока Леголас не покинул его.

Пока Саурон медленно подчинял себе Сарумана, заставляя его забыть о прежних честолюбивых планах, эльф бродил по лесу, беседуя с деревьями. Он чувствовал силу майа Олорина, который вел здесь свою игру, но Саурон предостерег его от того, чтобы препятствовать ему. Поскольку даже разбитый Ортханк был более на руку Саурону, который не собирался делить власть ни с кем… ну, почти.

Саурон много времени провёл со своими пленниками. Путём долгих бесед ему удалось узнать у Арагорна и о цели их путешествия, и о Кольце. Разумеется, потомок Исильдура не стал бы добровольно рассказывать Врагу об этом. Но Саурон заметил на его шее эльфийский кулон.

— Было бы очень жаль, если б кулон разбился, не правда ли? — С усмешкой спросил Тёмный Властелин, держа его в руке.

Впрочем, как только вся интересующая Гортхаура информация была добыта, кулон всё равно был разбит. Арагорна Саурон приказал сбросить с вершины Ортханка, тем самым майа подарил ему быструю смерть. Гном был отправлен на каторгу, но таинственным образом исчез после того, как Леголас был отпущен на свободу.

Прежде чем освободить Гэндальфа, Саурон предусмотрительно забрал у него эльфийское кольцо и посох. В Мордоре у Тёмного Властелина теперь была почти полная коллекциия посохов истари, в неё позже вошёл и посох Сарумана…

Прийдя ночью в лесные покои Трандуила, Майрон сразу же заключил его в объятия. Он накрыл его собой и своим плащом, как гигантская летучая мышь, и заглушил испуганный вскрик Трандуила поцелуем.

Впрочем, эльф скоро опознал своего обожаемого майа и замолчал.

— Ты не злишься на меня? Эти неудачи…

— Смотря что ты зовешь неудачей. Ортханк важен мне как оплот моих сил. А то, что мы избавились от Курумо — в наших интересах. Кроме того, я узнал кое-что крайне важное.

Майа помрачнел. Речь шла о кольце, которое несли к Ородруину два хоббита, и он уже успел выловить пару хоббитов в фангорне, но у них не было его прелести — Саурон и чувствовал это. Он думал о том, что сделать с ними. Явно стоило усилить патрулирование и в крайнем случае схватить непрошеных гостей у ворот черной цитадели. А заодно предупредить отродье Шелоб о возможном госте…

Но когда Саурон был близ эльфа, он забывал о заботах.

— Неужели я и впрямь служу злу, когда покоряюсь тебе? — с сомнением спрашивал Трандуил. Спрашивал не столько майа, сколько самого себя.

— О каком зле ты говоришь? Что бы я не делал, ты к этому не причастен. — Прошептал он в губы эльфа. — Наоборот, я заметил, что из-за твоего влияния становлюсь сдержанней и мягче.

Эльф нахмурился, размышляя. Его душа говорила ему, что он искренен в своих чувствах. Больше того, он верил, что майа сможет под его влиянием измениться к лучшему. Может, это и было по-эльфийски наивно с его стороны… Но он не думал об этом, когда отвечал поцелуем на поцелуй, когда удобно устраивался на Сауроне верхом и прижимал его к своей постели.

Майа удивлённо вскинул брови, когда вдруг внезапно оказался прижат Трандуилом к постели. Он совсем не ожидал такой инициативности от любовника. Ему оставалось лишь покорно лежать и принимать ласки. Саурон тихо простонал, когда эльф резко насадился на его член. Майа положил руки на бёдра короля, помогая ему двигаться.