— Не угодно ли моему господину принять ванну? Купальни готовы.

Но он вовсе не оставил его наедине, когда Трандуил опустился в теплую воду с каплей эфирного масла.

— Позвольте, господин мой, я помогу вам расслабиться… Должно быть, вы в такой тоске из-за отъезда господина Саурона.

Руки юноши опустились сперва на плечи эльфа, разминая их, потом на грудь, и жесты казались эльфу слишком уж откровенными. Он убрал его руки с себя.

— Покинь меня. Мне не нужно чьё-либо внимание и помощники! Мне достаточно самого майа Саурона! — вспыхнул он.

Юноша отошел, а Трандуил уже через мгновение стыдился, что так обнаружил свою привязанность к Саурону — какому-то слуге вовсе необязательно было знать о ней. Хотя тот, надо думать, и так всё знал — слуги ведь не слепые.

Остаток вечера прошел спокойно, и Трандуил, расслабленный ванной, уснул быстро. Ему снился приятный сон — точно майа вернулся и сжимает его в своих объятиях, гладя и уговаривая не противиться и отдаться себе. Его рука скользнула под ночную тунику эльфа, поглаживая самый низ живота, спустилась в пах…

Тут Трандуил, приоткрыв глаза сквозь дрему, понял, что это лишь сон, в действительности же ложе с ним делил тот самый слуга. Он усилием воли заставил себя выйти из полусна и оторваться от подушки. Лицо юноши нависало над ним, было совсем рядом, а тело все откровеннее изучали чужие руки.

— Пошел вон! — запротестовал эльф.

— Простите, о король. Вы были напряжены во сне, ваша плоть жаждала близости, и я решил, что не будет дурного, если я помогу, — заговорил слуга.

— Нет! Что ты наделал! Что я сделал!

Трандуил уткнулся в покрывало лицом, скрывая слезы. Он ненавидел себя за слабость, за то, что слуга так воспользовался ею, и надеялся, что майа не посчитает это изменой.

========== Глава 4 ==========

Тёмный Властелин с трудом выдержал пять дней в Минас-Моргул. За это время он успел закончить все свои дела и теперь всеми сила старался удержать себя от слишком поспешного возвращения. Ему не хотелось даже себе признаваться в том, что он стал настолько зависим от Трандуила.

Он вернулся на шестой день. Оставив своё сопровождение далеко позади, он тёмным вихрем ворвался в башню.

Стоило ему воплотиться, как его окружили слуги, чтобы доложить обо всём, что произошло за время его отсутствия. С трудом дослушав доклад о том, как обстоят дела в Мордоре, он наконец задал вопрос, который волновал его всё время, проведённое в Минас-Моргул.

— Отлично, а чем всё это время был занят король Трандуил?

Советники отступили, уступив место двум девушкам из числа мнимых служанок, которым было поручено приглядывать за эльфом. Выслушав их доклад, он довольно улыбнулся и, раздав всем указания, быстрым шагом направился в покои Трандуила.

— Владыка Саурон! — раздался у него за спиной девичий голос.

Гортхаур остановился. Маленькая служанка сбилась с ног, пытаясь догнать его. Он выразительно изогнул бровь, давая понять, что у него нет времени на пустые разговоры, и ей лучше бы поторопиться.

— Мой Властелин, они многое утаили от Вас!

Дальше она перешла на тихий шёпот, опасаясь эха в пустых коридорах Барад Дур и того, что кто-то может её услышать. Саурону пришлось склониться над ней, чтобы разобрать её сбивчивый рассказ.

Вскоре огненные глаза Тёмного Властелина расширились в удивлении, а после запылали едва сдерживаемой яростью. Ничего не ответив ей, он ещё быстрее зашагал к покоям короля и ворвался в них в сопровождении стражи. Его глазам открылась занимательная картина: король эльфов, по-видимому, был в гневе, увидев юношу, похожего на Майрона, на своем ложе. Он только успел вскочить и был не одет; светлые его глаза метали молнии — но вот он обернулся, увидев истинного Майрона и во взгляде появился ужас.

— Прости меня, господин мой. Я был неверен… Хоть и не по своей воле.

Он был готов зарыдать. Орки накинулись на стоящего рядом с королём юношу и потащили в сторону выхода. Саурон бросил им пару фраз на тёмном наречии, и они радостно загоготали. Когда за орками закрылась дверь, Гортхаур стоял посреди комнаты, тяжело дыша, и всеми силами пытаясь усмирить гнев. Он с огромным удовольствием покопался бы во внутренностях мальчишки, но почему-то не мог себе позволить это. Гораздо более важным ему сейчас казалось то, что своим внезапным появлением он испугал Трандуила. Через несколько мгновений он поднял взгляд на своего короля. Он хотел что-то ему сказать или успокоить, сказать, что вовсе не разозлён, но, не найдя слов, быстро приблизился и, притянув к себе за талию, впился в его губы поцелуем.

— Прости, меня не было так долго, — с трудом разорвав поцелуй, сказал майа, и, не в состоянии выдержать взгляд короля, уткнулся носом в изгиб его плеча, — прости, я так виноват пред тобой, мой милый.

Саурон ненавидел себя за то, что усомнился в преданности своего эльфа и решился на эту глупую затею.

— Я должен был тщательнее выбирать людей. И перед тем, как отправлять тех слуг к тебе, мне следовало их высечь! — отчаянно проговорил майа.

Он сам приказал отвести того смертного к своему королю, сам приказал ухаживать за ним. Так чего удивляться, что этот мальчишка забылся и позволил себе слишком много? Он сам во всём виноват, только он и никто другой. Саурон ненавидел себя за то, что ни сейчас, ни когда-то в будущем не сможет рассказать всё это своему королю и раскрыть свой замысел — Трандуил с его непреклонной честностью ни за что не простил бы этого ему. Саурон с легкостью обманывал других и манипулировал ими, но сейчас это отчего-то показалось ему сложно.

— Как ты мог так жестоко надо мной шутить! Как ты мог мне не верить!? — сквозь плохо скрываемые слезы произнёс Трандуил. Но он быстро перестал злиться, поскольку не мог ненавидеть своего майа слишком долго, и быстро успокоился, как и всегда бывало в его присутствии. Ещё более счастлив он был из-за того, что Саурон не стал его наказывать пусть за невольную, но всё же измену.

— Я люблю тебя. — Майрон ни разу честно не произносил эти слова вслух.

Чтобы соблазнить, добиться какой-нибудь выгоды для себя или переманить сильных союзников на свою сторону, он мог сказать и пообещать всё, что угодно. Смертные, слыша эту простую фразу из уст тёмного майа, теряли голову и соглашались на всё. Даже эльфы нередко утрачивали своё самообладание. Сам же Тёмный Властелин, слыша и говоря эти слова, всегда оставался равнодушен, но только не в этот раз.

Гортхаур почувствовал осторожные прикосновения своим волосам и улыбнулся. Он поймал одну руку эльфа и поднёс к своим губам. Трандуил был слишком взволнован, страх еще не покинул его; он успел осознать сотканную Сауроном иллюзию, которая спала с его глаз, как пелена — но майа не видел его вины в случившемся, и это было главным. Он расслабленно опустился в его объятья, так как слишком много ему приходилось нервничать и сомневаться за последние дни.

Саурон неожиданно подхватил его на руки и направился в спальню. Уложив своего короля на постель, он начал неторопливо избавлять его от одежд.

— Я скучал по тебе безумно, прелесть моя, — прошептал майа в острое ушко эльфа.

Тёмному Властелину совсем не хотелось спешить. Он был так же внимателен и нежен, как в их первый раз. Ему было приятно то, как эльф пугливо замирал под ним, чувствовать, как сокращаются его мышцы, как идут мурашки по его коже, и нравилось прикусывать ее до красноватых следов: эльф вскрикивал, но не от боли, а от неожиданности. Но Саурон ни за что не стал овладевать бы им насильно и дождался момента, пока поддавшийся его ласке эльф сам не начал просить о близости — вернее, поскольку он был стыдлив, просто переворачиваться и принимать все более откровенную позу, выгибаясь перед своим господином.

— Прошу вас, не терзайте меня…

— Ммм? — Саурон изобразил непонимание, хотя знал, к чему клонит это стеснительное остроухое существо.

— Покажите, что не злитесь на меня, господин…

Нависнув над Трандуилом, Саурон осторожно вторгся в его тело. Прижавшись к нему грудью, он начал медленно двигаться, смотря прямо в его глаза. Когда Трандуил убрал вечно падающие на лицо майа рыжие волосы, тот сразу же запечатлел на его губах поцелуй.