Обречённо вздохнув, Трандуил направился обратно к шкафу. Он достал наугад несколько зелёных нарядов, чтобы рассмотреть их поближе. Это оказались платья. Они были расшиты драгоценными камнями и золотыми нитями. Оба платья даже более откровенные, чем те, что были у танцовщиц. Трандуил снова бросился к шкафу и дрожащими руками вытащил ещё несколько нарядов. У всех платьев глубокое декольте, некоторые открывали спину до самой поясницы, у других разрезы на подоле, через которые видно ноги. Теперь король понимал, что заставило Саурона уйти так рано. Такого изощрённого коварства он от майа совсем не ожидал.
Среди платьев ему каким-то чудом удалось найти шаровары. Правда, даже они были такие же лёгкие и полупрозрачные, с вырезами по бокам, но Трандуил всё же выбрал их. Порывшись в шкафу ещё немного, он нашёл и рубашку. Что ж, выбирать не приходилось. Появиться за завтраком в платье он был ещё не готов.
Посмотревшись в зеркало, эльф не мог не признать, что эта лёгкая голубая ткань ему к лицу. Саурону тоже понравилось бы. Трандуил представил, с каким удовольствием майа будет вечером всё это снимать с него. О, это компенсировало все неудобства. Вот только показываться в таком виде перед смертными совершенно не хотелось.
Близилось время завтрака, а слуги так и не пришли. Последний раз оглядев своё отражение, король направился к выходу. В трапезной уже все собрались, пустовало лишь его место.
— Доброе утро, король Трандуил, присоединяйтесь к нам, — поприветствовал его Ингмунд.
Саурон заметил, как покраснел смертный и как спешно отвёл взгляд. Майа едва смог удержаться от того, чтобы оглянуться. За спиной раздались тихие шаги. Слуга отодвинул для короля кресло. Тёмный Властелин не смог скрыть восхищения во взгляде. Он склонился к своему супругу и прошептал:
— Чудесно выглядишь, прелесть, — Саурон с удовольствием заметил, как покраснели щеки его короля, — правда, я думал, что ты выберешь какое-нибудь зелёное платье, ты же так любишь зелёный цвет.
Майа не удержался и нежно поцеловал Трандуила в уголок губ.
Трандуилу казалось, что на него пялятся абсолютно все, от его коварного и грозного супруга до последней служанки, от южанина Ингмунда, который чуть не облизывался, оглядывая стройную фигуру, контуры которой не скрывала полупрозрачная ткань, до орков из свиты, которые хотя и были привычны к виду своего короля, и видели его даже обнажённым в объятиях Саурона, но сейчас нет-нет, да и заглядывались на него. Самые наглые ухитрялись подмигнуть ему с улыбкой, намекая, что не прочь полапать остроухого в такой соблазнительной одежде — но Саурон, заметив их взгляды, провёл ногтем по своему горлу, и пантомима эта ясно обрисовывала перспективы тех, кто решится дотронуться до его эльфа. Наглецы побледнели, пряча глаза, а сам виновник сидел, скромно потупясь, и ощипывал гроздь винограда. Он искренне надеялся, что супруг не заставит его танцевать перед всеми на потеху. Трандуил любил танцевать медленные танцы с ним наедине, и, разумеется, в восточных не был силен, да и желания научиться не возникало. Хотя вчера изгибающиеся тела танцовщиц ему очень и очень понравились, и он признался себе, что никогда ещё обычный танец не казался ему таким соблазнительным и возбуждающим.
— Куда ты дел всю мою одежду? — гневно сдвинув брови, вопросил он. — Мне пришлось упрашивать охрану принести хоть что-то приличное! Это твоих рук дело, твой приказ, я знаю…
— Первый раз слышу, чтобы моего эльфа так волновали приличия, — усмехнулся Саурон, положив руку на поясницу эльфу. Тонкая невесомая ткань позволяла чувствовать тепло его кожи, и Саурон с удовольствием её поглаживал.
— Не при всех, я прошу тебя.
— Правда? А я думал, ты любишь, когда я ласкаю тебя на глазах у орков и кучи слуг. Не думал, что ты стал так стеснителен… Очень жаль. Ведь Ингмунд обещал мне караваны верблюдов, груженных добытым металлом, если я позволю ему поучаствовать третьим в наших утехах. Что скажешь, прелесть?
Трандуил смущённо покраснел, что Саурону так и хотелось прикусить его за ухо или в более аппетитное место.
— Как вам будет угодно, о супруг мой, — послушно ответил эльф, полагая, что супруг хочет лишь испытать его.
— Что ж… Тогда, в обмен на контракт я позволяю тебе, владыка юга, Ингмунд, поприсутствовать в нашей спальне. Ты согласен?
Майа глянул на южанина, но тот был слишком увлечён разглядыванием эльфа, который, надо признать, был чудо как хорош в сверкающей золотыми искрами полупрозрачной ткани и золотых украшениях с самоцветами. Может быть, он думал, что неплохо бы и самому обзавестись таким светловолосым ушастиком, но не решался просить… Саурон видел его мысли ясно и мог читать их ясно, как открытую книгу. Он хищно улыбнулся и вкрадчиво добавил:
— Я передам эльфам, что живут под началом моего супруга в Лориэне, что те из них, кто хочет побывать на юге, в окружении любви правителя южан, могут отправиться к тебе.
Ингмунд кивнул, не находя слов. Проницательность майа поражала его точно так же, как и дивный облик эльфа.
Вскоре вышли из-за стола и направились в тронный зал; писцы составили текст договора и переписали его в трёх экземплярах, и король юга подписал его не глядя, поскольку вновь залюбовался эльфом. Он не мог дождаться вечера.
— Если хочешь, мы пригласим в покои нескольких стражей из числа эльфов-дроу: уверяю, они так же хороши в постельных утехах, как и в убийствах.
— Н-нет, — выдавил Ингмунд.
— Да? А жаль. Мой супруг, мне кажется, был бы очень и очень не против: он знает, что они такие же сильные, как и грациозные, могут быть мягкими и грубыми, как пантеры…
Трандуил покраснел до кончиков ушей вновь. И откуда этот майа все знал?
Глаза Саурона горели озорным золотисто-оранжевым огнём.
Остаток дня эльф гулял по саду, полному благоухающих многоцветных деревьев и кустов. Там были орхидеи, жасмин, гибкие лианы, лотосы и лилии, а сильней всего его поразили говорящие птицы, что повторяли речь людей, — попугаи, красно-зелёные и жёлто-лазурные, и ещё маленькие яркие птички, что пили сок цветов, зависая над их лепестками, и Ингмунд обещал ему дать нескольких таких с собой.
Саурон же вместе с Ингмундом направились в шахты, где добывали металлоносную руду и переплавляли её в редкий металл, добавляя туда во время отливки жёлтый порошок, что добывали из перетёртых листьев цветка, который рос ещё дальше, на юге Харада. Он даже взял в руки молот сам и попробовал выковать меч из отлитого металла. Изучив подробно весь цикл, майа договорился о том, чтобы несколько кузнецов из его свиты остались тут подольше — перенимать в точности секреты мастерства.
Когда процессия слуг во главе с двумя владыками покинула кузницы и шахту, небо уже потемнело до глубокой синевы, и на нем сверкали первые звёзды. Трандуил скучал в своих покоях, ожидая Саурона. После лёгкого ужина тот исчез ненадолго. Ингмунд по-прежнему не сводил с него черных узких глаз, но видно было, что он не решается дотронуться даже края одежд эльфа, опасаясь гнева его супруга. Наконец Саурон явился. Трандуил лениво полулежал на постели в самой соблазнительной позе, его полупрозрачные одежды больше открывали, чем скрывали. Сделано это было явно для того, чтобы подразнить влюбившегося в него южанина.
— Милый, ты говорил, что если я хорошо попрошу тебя, ты покажешь мне тот волшебный танец, — начал Трандуил, приблизившись к Майа и поглаживая кончиками пальцев его штаны и развязывая застёжку. — Так вот, я очень-очень тебя прошу…
Майа усмехнулся в ответ, но спорить не стал. Напротив, быстро скинул мантию — и обнаружилось, что под ней находятся такие же полупрозрачные одежды, что и на эльфе — только другого оттенка, переливчатой, как павлиний хвост, темной ткани. Плащ оставался на нем, и он пока не давал разглядеть все тело тёмного майа. Но вот он начал двигаться, и движения его завораживали так, словно он творил магию. Сдержанные, но пластичные, они не давали отвести глаз. Саурон поманил эльфа к себе, и Трандуил поднялся: удивительно, но движения мужа помогали ему держать ритм, не сбиваясь, а его руки на талии мягко направляли. Оба их тела сплетались в танце, чувственном и откровенном, дыхание скоро стало жарким, а темп ускорился. Трандуилу было уже безразлично, какими жадными глазами смотрит на него Ингмунд, напротив, ему хотелось сбросить одежду; и Саурон, точно читая его мысли, повёл рукой — и верхняя часть одежд упала с его плеч, обнажая светлую грудь и розовые соски. Оставалось надеяться, что его господин не позволит любоваться им обнажённым…
