Кас делает лишь несколько коротких глотков (похоже, это все, что он может удержать) и вытирает рот очередной салфеткой. Салфетка краснеет, после чего Кас сплевывает еще красноту в лоток. Дин смотрит вниз и с ужасом понимает, что вся рвота в лотке окрашена кровью.

— Кас… — произносит он ошарашенно.

— Как я начал говорить… — шепчет Кас хрипло, — это нормально.

========== Глава 15. Я не найду другого Кастиэля ==========

«Как выяснилось, кровотечения возможны», — докладывает Сэм по СМС в ответ на серию панических сообщений от Дина. «Оральные кровотечения, особенно язвы во рту. Вообще весь пищеварительный тракт может кровоточить. Следи на предмет ректальных кровотечений тоже». (К этому моменту мысль о том, что на другом конце пищеварительного тракта также могут быть проблемы, Дина совершенно не смущает.) «Еще низкий уровень тромбоцитов, — продолжает Сэм. — И анемия — возможно, поэтому он потерял сознание. Убедись, что кровотечение прекратилось. И следи, чтобы он все время пил. Но сейчас он стабилен?»

«Да, но что если это произойдет опять?» — отвечает Дин.

«Звони врачу, — пишет Сэм. — Звони в скорую».

«Уже препираюсь с ним из-за этого», — сообщает Дин. На самом деле, последние несколько минут он провел в борьбе с Касом за телефон после безуспешной попытки позвонить в скорую. Как только Кас немного отдышался и смог выговаривать целые фразы, он начал настаивать, что в скорую звонить не нужно. Увидев, в какое беспокойство он из-за этого впадает, Дин решил подождать с вызовом. Большей частью потому, что раз Кас сумел дважды выбить телефон у Дина из рук, а затем отнять его совсем (отдав потом неохотно, под обещание, что Дин только напишет Сэму), то, может быть, ему действительно получше. Оказывается, даже в столь ослабленном состоянии Кас поразительно ловок в рукопашной борьбе, а также на удивление хитер. Все его ангельский боевой опыт, по-видимому.

Теперь Дин надеется, что потеря сознания случилась просто оттого, что Кас недостаточно пил из-за сложностей с бутылкой. В перерывах между сообщениями Сэму Дин снял пластиковые обертки со всех бутылок и расставил бутылки везде, где только можно. Рядом с Касом сейчас стоят три. И хотя Кас далеко не выглядит здоровым (он лежит на полу наполовину в ванной и наполовину в комнате), по крайней мере, он в сознании. И даже повернул голову, чтобы подозрительно посмотреть на Дина, сидящего на бортике ванны.

— Не надо скорую, — говорит Кас в десятый раз.

— Клянусь, я только Сэму пишу! — отвечает Дин. — Честное слово. Вот, смотри, — он поворачивает телефон к Касу, чтобы тот увидел СМС-беседу, — вспомнив слишком поздно, что последнее сообщение от Сэма было «звони в скорую».

— Не надо скорую, — настаивает Кас, сужая глаза. Он даже приподнимается на локте, чтобы констатировать с ударением: — Скажи Сэму… все это нормально, — после чего драматично падает обратно на подушку, которую положил для него Дин.

— Конечно… — ворчит Дин. — Все это нормально.

«Он говорит, это нормально», — послушно рапортует Дин Сэму, затем добавляет от себя: «Но я не уверен, что он имеет представление о норме. И еще, по-моему, он беспокоится, что не может позволить себе вызов врача».

Сэм отвечает: «Я займусь мед. страховкой, попробую решить вопрос. Пока что, если опять случится кризис, звони в скорую все равно. Но кстати, ему что, не дали антиэметики?»

«Анти-что?» — пишет Дин.

«Противорвотные таблетки, — отвечает Сэм. — Такой тошноты быть не должно. Ее можно контролировать, для этого есть лекарства. Входят в стандартную терапию».

Дин смотрит вниз на Каса. Кас лежит на кафельном полу ванной, головой к Дину, вытянув ноги за дверь в комнату. Кажется, сейчас редкий для него момент спокойствия: его глаза закрыты, и дышит он относительно ровно. Дину очень не хочется тревожить его, когда он наконец-то задремал, но…

«Антиэметики», — думает Дин и тихо опускается с бортика ванны на пол, ближе к подушке Каса.

— Эй, Кас… извини, что беспокою… — Рукой в перчатке он легонько касается головы Каса, чтобы немного разбудить его и задать вопрос.

Кас вздрагивает и поспешно поднимает руку к руке Дина — Дин догадывается, что случайно дотронулся пальцами до одной из плешин, где сквозь редеющие волосы Каса проглядывает широкий участок кожи.

Дин замирает в нерешительности: притвориться, что он не замечает потери волос, или убрать руку? «Потеря волос — это же не больно? — думает он. — Или там у него тоже чувствительное место?»

Ладонь Каса ложится поверх его руки в перчатке. Но Кас ничего не говорит и не пытается убрать руку Дина, так что Дин решает оставить ее на месте. Он даже начинает тихонько поглаживать Каса по голове — очень осторожно, едва двигая большим пальцем по участку обнаженной кожи.

От кожи Каса устойчиво исходит тепло. Дин чувствует его даже через перчатку. Температура?

Кас тихо вздыхает. Он убирает руку с руки Дина и опускает ее обратно на живот.

— Кас, есть такие таблетки — антиэметики, — говорит Дин. — Противорвотные средства. Они должны помогать. Тебе их не давали?

Он чувствует под рукой легкое движение: Кас кивает. Не трудясь даже открыть глаза, он указывает в комнату.

— Они есть, — говорит он хрипло. Дин смотрит в направлении его руки и видит ряд пузырьков, выставленных на прикроватной тумбе. — Но не действуют, — добавляет Кас, снова обнимая рукой живот.

— То есть как не действуют? Ты пробовал их принимать?

— И с чего бы это мне пробовать антиэметики? — отвечает Кас, найдя в себе силы, чтобы сформулировать целое предложение и даже вложить в него сарказм. Это утомляет его: после он делает несколько тихих вдохов, ничего не говоря. Дин продолжает поглаживать его голову пальцем, надеясь хоть немного остудить ее. — Пью их каждый раз, — наконец добавляет Кас. — Выпил, пока ты был… в магазине. На всякий случай. Но… они никогда не действуют.

Дин хмурится.

— А твой врач знает?

Он чувствует, как Кас качает головой под его ладонью.

— Врач ничего не сможет сделать. Я думаю, это… — он умолкает и напрягается, чуть свернувшись и плотнее обхватив руками живот.

К этому моменту Дин уже узнает признаки. Он убирает руку, чтобы подняться на колени и быть готовым к действию, как только понадобится. Но на этот раз тревога ложная. Кас медленно, напряженно выдыхает и говорит с закрытыми глазами, наполовину в подушку:

— Думаю, это потому что я ангел. — После паузы он добавляет: — Или был ангелом.

— Но у тебя же сейчас нет благодати, — возражает Дин.

— Остатки благодати… все равно есть, — отвечает Кас. (Дин теперь вспоминает про этот странный феномен, когда в оболочке остаются следы благодати после того, как ангел — основной носитель благодати — покинул тело.) Кас добавляет, с большим усилием: — И то как… я связан… с оболочкой. Это иначе. Иначе, чем… человек, родившийся в теле. Некоторые лекарства просто не действуют. — Тихо вздохнув, он прекращает говорить.

Дин размышляет об этом.

«Некоторые лекарства просто не действуют».

Дину приходит в голову, что химиотерапия — это тоже лекарство. Кас упомянул «лекарства химиотерапии» несколько раз. На самом деле, химиотерапия — это просто вид лекарства.

Он произносит медленно, страшась того, куда ведет этот ход мыслей:

— Кас… гм… если лекарства не действуют… то…

Кас открывает глаза и приподнимает голову. Но уже ясно, что он больше не слушает Дина. Внезапно у него снова появляется этот характерный вид: сосредоточенный, напряженный взгляд, в котором читается срочность пополам с беспомощностью — как будто его смыло какой-то дикой рекой, смело безжалостной силой, которой он не в состоянии противостоять. Дин вскарабкивается на колени, как раз когда Кас поднимается на четвереньки и делает неуклюжий рывок к унитазу. Унитаз всего в двух шагах, но даже при этом Кас едва успевает: Дину приходится схватить его двумя руками за воротник куртки и силой проволочь по скользкой плитке последний шаг. Как раз вовремя: в следующую секунду Каса уже тошнит.