Дин бросает на него косой взгляд. Кас избегает встречаться с ним глазами и отворачивается к окну.

— Прости, — снова извиняется Дин. — Прости, я пропустил нужный съезд. Там по указателю было похоже, что это следующий съезд. Я не понял, я… Я сейчас тебя довезу. Через несколько минут будем на месте.

Кас молчит, но Дин практически слышит его мысли: «Мой обычный водитель никогда не пропускает этот съезд. Мой обычный водитель знает дорогу».

Дин ускоряется, перестраиваясь из ряда в ряд, урывая каждую возможность продвинуться вперед, чтобы наверстать упущенное время.

Кас снова заговаривает:

— Может быть, лучше высади меня, и я дальше доеду на автобусе. Или дойду пешком. Тут уже недалеко.

То, что Кас хочет прервать их совместную поездку в Импале, неожиданно задевает Дина. Особенно учитывая, что по виду Кас совсем не в форме для прогулок.

— Еще всего десять минут, — возражает Дин. — И, послушай, я не дам тебе никуда идти пешком! Там холодно. И ты только что… Ты же только с… Разве это не… Там, в госпитале, это же была…

Произнести это слово чрезвычайно тяжело.

— Химиотерапия, — выговаривает наконец Дин. — Да? Это же была… химиотерапия?

— Да, — отвечает Кас.

Повисает тяжелое молчание.

— Для лечения… — продолжает Дин. Выговорить следующее слово оказывается еще труднее. Но наконец ему удается произнести: — Это же для… для лечения рака?

— Химиотерапию обычно назначают для этого, — отвечает Кас ровным тоном. Он смотрит на дорогу впереди, крепко сплетя пальцы на цветочном горшке.

— Я имею в виду… это он и есть? То есть… это точно?

— Да, — говорит Кас. Он не уточняет.

Дин прекрасно знал, что это именно он и есть, но слышать подтверждение все равно ужасно. Из машины словно выкачали весь воздух. Несколько секунд Дин не может вздохнуть: он вынужден напомнить себе сделать медленный длинный вдох, держать руль и сосредоточиться на управлении автомобилем. «Мы справились с Меткой Каина, — думает он. — Мы справились с Тьмой. Мы справились с апокалипсисом. Мы справимся и с этим. Мы с этим справимся. Мы найдем выход».

Навигатор наконец выводит их на другую улицу, где меньше машин, и они начинают наверстывать время, проносясь мимо темных автосалонов и мастерских. Район выглядит совершенно пустынным, однако же Кас говорит:

— Знаешь, Дин, высади-ка меня на следующем углу. — Он указывает на разбитый плохо освещенный тротуар. — Я сяду на автобус.

Пальцы Дина сжимаются на руле.

— Так, давай-ка кое-что проясним, — говорит он неожиданно низким тоном. — Я не высажу тебя черт знает где, на морозе, чтобы ты садился на автобус после химиотерапии. Понятно?! Кроме того, мы в двух минутах от твоего мотеля. Подожди минуту, ладно? — Дин сворачивает на следующую улицу, почти не сбавляя скорость — надеясь выиграть драгоценные секунды в пути. — Мы вот-вот приедем. И я сегодня останусь с тобой. В мотеле.

— Дин, нет, — говорит Кас твердо. — Нет. Я буду тебя только отвлекать. Тебе нужно возвращаться к работе. И кроме того, у меня там… — он колеблется. — Мой номер одноместный. Там не хватит места для двоих.

Дину приходится упрятать поглубже воспоминание о том, как он делил с Касом номер в том мотеле во Флагстаффе несколько месяцев назад. Ему невольно вспоминается, как Кас тогда обрадовался, увидев Дина на пороге.

— Не будем ночевать в одном номере, — соглашается Дин. — Не надо делить со мной номер. Я не имел это в виду. Я сниму себе отдельный, не буду тебе мешать. Но я не высажу тебя просто так. Я сниму номер, и останусь, и помогу.

— Тебе будет нечего делать, — возражает Кас натянутым тоном. — Тебе будет скучно. Я ценю твое желание помочь, но мне не нужна помощь помимо этой поездки. — Он немного неровно вздыхает. — Со мной все в порядке.

— И еще одно, — говорит Дин, резко заходя в поворот. — Если все не в порядке, не надо говорить мне, что все в порядке! Потому что каждый раз, когда ты говорил мне, что у тебя все в порядке, все было как раз наоборот. Не замечаешь за собой такую привычку?

Дин знает, прямо произнося это, что «все в порядке» — это ответ, принятый у Винчестеров. Он даже ждет, что Кас отметит этот факт. Но Кас молчит.

Дин делает глубокий вдох. Теперь, когда ужасные слова «химиотерапия» и «рак» произнесены и они встали на этот темный путь, разговаривать немного легче.

— Кас, нужно было мне сказать, — начинает Дин. — Нужно было нам сказать. Мне и Сэму. Я серьезно. Мы могли помочь!

Кас не отвечает. Дин бросает на него взгляд и видит, что Кас неуклюже прислонился к пассажирской двери, крепко обхватив цветочный горшок. Его шапка слегка покосилась, но он не поправил ее. Он смотрит в окно, стиснув челюсть.

— Мы уж думали, что у тебя… девушка появилась, — признается Дин с грустной усмешкой. — И слушай, ты ведь дал нам в это поверить! Ты же знал, о чем мы подумали, правда? Ты знал, что мы все неправильно поняли. И ничего не сказал.

— Я понимаю это, — отвечает Кас слабым голосом.

— Почему ты нам не сказал? — допытывается Дин. — То есть… насколько все плохо? Какой у тебя диагноз? Что ты уже попробовал? Ты спрашивал у других ангелов? Разговаривал с Кроули? Потому что если…

— Дин, — прерывает Кас. — Я не могу сейчас об этом говорить.

— Очень жаль, потому что придется, — настаивает Дин. — Нам же нужно понять, что делать, — должно быть решение. Мы все исправим, обещаю. Клянусь тебе. Но ты должен со мной поговорить, Кас. Нельзя скрывать такие вещи! Мы должны искать решение вместе! Я знаю, мы что-нибудь придумаем, — я уверен…

— Ты не понял, я не могу говорить сейчас… в смысле не могу… — Кас умолкает, немного выпрямляется на сиденье и резко отталкивает цветок, прижимая горшок к бедру Дина. — Возьми! — требует он отрывисто.

Поначалу Дин озадачен. Он сбавляет скорость и смотрит на цветок. Потом он понимает, что Кас отвергает подарок.

Кас не хочет цветок.

— Ладно. Ладно, ради бога, не хочешь цветок — я просто… — начинает Дин.

— Нет, держи, держи его, — командует Кас. Теперь он практически сует горшок Дину на колени. Дин хватает его одной рукой, совсем сбитый с толку. И только взглянув на Каса, он замечает, что лицо Каса побледнело и покрылось испариной, несмотря на прохладный воздух. — Остановись, — просит Кас сдавленно и начинает возиться с дверной ручкой. — Остановись, остановись, мне будет плохо…

Дин умудряется свернуть на обочину как раз вовремя: Кас едва успевает приоткрыть дверь, прежде чем его тошнит на асфальт. Приступ настигает его совершенно неожиданно, и он сильный — спазмы сотрясают все его тело. Дин успевает заметить тонкую, водянистую струйку рвоты, льющуюся на землю у него изо рта. Это звучит ужасно, и выглядит ужасно, и настолько неожиданно для Дина, что он не может сообразить, что делать. В конце концов он вспоминает, что надо перевести коробку передач в режим парковки и включить аварийный сигнал. После этого Дин какое-то время сомневается, будет ли лучше просто остаться на своем месте, как ни в чем не бывало, будто ничего страшного не происходит, чтобы не смущать Каса… или же ему все-таки нужна какая-то физическая помощь. Секунду спустя Кас отвечает на этот вопрос, выпав из двери.

Дин отталкивает цветок в сторону, выскакивает из машины и огибает ее сзади. Кас стоит на четвереньках, склонившись над лужицей рвоты возле пассажирской двери. Его тело все еще сотрясают рвотные позывы, хотя наружу уже даже ничего не выходит. В порыве помочь Дин подбегает к нему и пытается поддержать его за плечи для устойчивости, но Кас выдыхает: «Нет…» — и отталкивает Дина одной рукой с неожиданной силой. Он умудряется отползти от лужицы самостоятельно, но держится на четвереньках так нетвердо, что едва не падает лицом в гравий, пробираясь к заднему колесу. Его все еще мучают спазмы, и Дин снова делает попытку поддержать его за плечо, но Кас опять пытается оттолкнуть Дина, шепча: «Нет, Дин…» Однако теперь у него не хватает сил, и вместо толчка он в итоге хватается за рубашку Дина, сжав в кулаке ее ткань. Дин опускается на корточки и двумя руками поддерживает Каса за плечо, стараясь дать ему дополнительную опору.