Но теперь он только стискивает плечи Каса крепче и смеется:
— Мне почем знать. Кас?
— Понятия не имею, — отвечает Кас, — но у меня теперь перо Дина, а у него мое. — Он наконец отрывается от Дина, чтобы пояснить для Сэма: — Это, можно сказать, своего рода ангельская традиция.
— Что-то связанное с линькой, верно? — уточняет Сэм. — В книге что-то было об этом.
— Да, в шестой главе, — говорит Кас просто. — Обмен перьями символизирует обет помогать друг другу. Точнее, он говорит о том, что Дин готов помогать мне во время линьки — только я теперь больше не линяю, — и я так же обещаю помогать Дину, когда будет линять он — только он тоже не линяет. Так что, наверное, все это в общем-то бессмысленно, только вот… — его лицо опять расплывается в заразительной улыбке, — важно то, что он взял мое перо! А я взял его.
— А, понятно, — говорит Сэм со смехом.
— Правда? — спрашивает Кас.
— Ну, не совсем, — признает Сэм. Он все еще смеется. — Но если вы, ребята, решите линять вместе, или еще что, я только за — главное, чтоб вы были счастливы, тогда и я за вас рад. И нам определенно нужно поднять тост на дорожку. Где у нас горячий шоколад?
========== Глава 46. Неплохую тропу ты себе отхватил ==========
Восторг Каса по поводу ритуала обмена перьями приводит их всех в приподнятое настроение: забираясь в Импалу и отправляясь к Гранд-Каньону, они едва не хихикают. По пути они передают по кругу термос, церемонно отпивая из него — это новый термос Дина, теперь наполненный вкусным темным горячим шоколадом Каса. Дин и Сэм пускаются в длинную череду дурацких шуток про крылья и полет. («Должен признаться, Сэм, когда я выбрал это перо в магазине, я даже не был уверен, что оно из крылышка. Меня просто окрылило вдохновение». — «Попытался поймать птицу счастья? А мог ведь и пролететь, Дин». — «Но знаешь, как говорят: лучше синица в руках, чем журавль в небе».) Дин даже не уверен, что Кас понимает этот юмор, но тем не менее он смеется над всем, что они говорят — смеется так сильно, что в конце концов закашливается, и Дину приходится постучать его по спине и дать ему еще горячего шоколада.
Всем весело. На улице прекрасная погода; снаружи идеально живописное рождественское утро: небо ясно голубое, и зимний пейзаж вокруг почти сказочный. Они проезжают бесконечные мили тихого соснового бора, где все деревья покрыты толстым одеялом свежего снега. Солнце сияет, снег ослепительно блестит — кругом зима во всем своем великолепии. Однако Дин ведет машину очень осторожно. Дорога к каньону расчищена, но он не хочет идти даже на малейший риск заноса или аварии — только не сегодня.
Ехать от Флагстаффа до Гранд-Каньона достаточно далеко, полтора часа. Эйфория в конце концов немного всех отпускает, и они занимают свои уже привычные места в машине: Кас уютно приваливается к Дину сбоку, разделив с ним одно одеяло на двоих, а Сэм устраивается сзади на подушке. Он все пытается написать Саре, несмотря на полное отсутствие сигнала сети на протяжении всего пути. В конце концов он заставляет Каса и Дина вытащить свои два пера, чтобы сфотографировать их вместе и отправить фото Саре позже, когда они доберутся до Гранд-Каньона (где, можно надеяться, телефон снова начнет ловить сигнал).
Они выезжают из заснеженного леса в полосу бесконечной горной пустыни. В зимнем снегу она кажется обширным белым полем, усеянным толстыми низкими холмиками полыни и сухими кустами, на каждом из которых лежит ровная, почти как в мультфильмах, круглая шапка снега. Вдоль дороги протянулась длинная вереница торговых стендов с укутанными предпринимателями, продающими всякую всячину для туристов: бижутерию навахо и «сертифицированные» индейские одеяла, горные окаменелости, минералы и драгоценные камни. На одном стенде предлагают настоящее сушеное мясо бизонов домашнего изготовления (Дин фыркает от смеха, увидев рекламный слоган: «ЭТО ВКУСНЕЕ, ЧЕМ ВЫ ДУМАЕТЕ»). Вдалеке тянутся полосы стелющихся сосен, тоже увенчанных холмиками снега, отчего впечатление такое, будто все деревья надели большие белые шляпы. Дорога просто невероятно красивая.
Тревогу вызывает только то, что Кас покашливает время от времени, всякий раз аккуратно прикрывая рот. Это новое обстоятельство, и Дин начинает опасаться, что он таки подхватил вирус гриппа. Но Кас настаивает, что в остальном он в порядке: температуры у него нет, голова не болит, особой усталости он не чувствует — другими словами, нет никаких ранних симптомов, которые были у Дина две недели назад. Они предварительно заключают, что это, должно быть, просто от холодного зимнего воздуха, и Дин прибавляет мощность печки. (Хотя про себя Дин подозревает, что и беготня по лестнице сегодня, не говоря уже обо всех вчерашних «активностях», не пошла ему на пользу. Он мысленно делает заметку проследить, чтобы вечером Кас как следует отдохнул.)
Наконец они подъезжают ко въезду в национальный парк Гранд-Каньон.
Сам въезд оказывается совсем неброским. Он находится посреди непримечательной полосы соснового леса и состоит из скромного ряда в три-четыре деревянных кассовых будки. Место почти заброшенное. Только одна будка оказывается открытой: в ней сидит одинокая женщина-рейнджер, укутанная в шапку, меховые наушники и шарф. Из-под одежды видны только ее глаза, но, когда она приветствует их, в уголках ее глаз появляются дружелюбные морщинки.
Она сквозь шарф глухо подтверждает, что почти никого из посетителей в парке пока нет.
— Вы, ребята, приехали в самое правильное время. Парк сейчас почти пустой. Даже туристы, живущие на его территории, еще не вышли. Но после полудня на тропах станет людно, так что наслаждайтесь тишиной, пока никого нет!
Они благодарят ее. Затем Кастиэль демонстративно покупает годовой абонемент в парки для Сэма и Дина, получив вместе с ним целую стопку брошюр и карт.
После этого они въезжают на территорию парка, притихнув в предвкушении первого знакомства со знаменитым каньоном. Но каньона нигде не видно. Впереди только длинная петляющая дорога, обрамленная бесконечными заснеженными соснами.
— Тут сплошной лес елок, — замечает Сэм. — То есть это, конечно, красиво, но где каньон-то?
— Не знаю, — говорит Дин. — Но дорога уходит вперед до горизонта.
Дорога виляет туда-сюда, периодически минуя автомобильные парковки и большие деревянные здания — по всей видимости, гостиницы, где живут туристы (все они похожи на деревянные избы тридцатых годов прошлого века со стенами из массивных бревен и заснеженными покатыми крышами). Им попадается много указателей на «гостиничные поселки» и «туристический центр», но нет ни одного указателя на сам каньон.
— Я просто запаркуюсь где-нибудь, — объявляет в конце концов Дин. — Кас, где все эти брошюры, которые дала нам рейнджер? Посмотри, там же где-нибудь должна быть карта.
Кас начинает просматривать бесконечные брошюры, практически все из которых разворачиваются в необъятные карты (некоторые оказываются картами других парков). Дин тем временем выбирает парковку наугад, планируя выскочить и спросить у кого-нибудь, как проехать к каньону. Он находит свежерасчищенное место и паркуется. Они все вываливают из машины — и немедленно чувствуют, как снаружи холодно. Со стороны парковки хлещет пронзительный ветер. Кас снова начинает кашлять.
— Ну-ка, надень шапку! — кричит ему Дин. Кас в это время пытается свернуть назад большую карту. Он кивает, хватая не одну, а две шапки (свою обезьянью и одну из новых) и новый белый шарф. Но кашель не отпускает его, и карта никак не поддается на сильном ветру. Шарф едва не улетает у него из рук. Дин захлопывает водительскую дверь и торопится ему на помощь. Сэм тоже подскочил. Втроем они наконец умудряются совладать с картой, надевают Касу на голову обе шапки (сначала обезьянью и поверх нее теплую черную), после чего обматывают его шею двумя шарфами. Кас смеется:
— Я в порядке, правда. Все в порядке. Но спасибо. — Успешно укутанный, он бросает взгляд за парковку позади Сэма и Дина, и его глаза округляются. — О… — произносит он. Дин и Сэм оборачиваются.
