Как по сигналу в соседнем ряду проходит, тарахтя, большой снегоочиститель. Он даже разбрасывает за собой какой-то хрустящий черный песок. Дин пристраивается за снегоочистителем, встав на его накатанный и посыпанный песком след, и Импала выравнивается.
— Вот это настоящая зима, — замечает Сэм. — Посмотрите на людей!
Кое-какие утренние пешеходы уже спешат по своим делам (вероятно, за последними покупками перед праздником), и никаких маек и шлепок больше не видно. Они все укутаны как исследователи Арктики: в толстые зимние пальто с отороченными мехом капюшонами, длинные шарфы, обернутые вокруг лиц, пухлые варежки и высокие меховые ботинки. Некоторые барахтаются, перелезая через сугробы на перекрестках, и смеются, помогая друг другу добраться до магазинов дальше по улице.
— Я думал, в Аризоне пустыня, — говорит Дин. Сугробы вдоль шоссе 66 начались с час назад, и, к удивлению Дина, с углублением в Аризону становились только больше. — Разве тут не должно быть, типа… жарко? Я не ожидал такого снега.
— В северной части этого штата особый микроклимат, — объясняет Кастиэль. — Здесь довольно большая высота — приблизительно шесть тысяч девятьсот десять футов над уровнем моря.
— «Приблизительно», — повторяет Дин Сэму. — Если на глаз.
— Плюс-минус фут, — улыбается Сэм.
Кас игнорирует их обоих, добавляя:
— Мы, по сути, на вершине очень широкой плоской горы — вы теперь зовете ее плато Колорадо. Это плато простирается на четыре штата, не только Колорадо. Флагстафф расположен на нем, и Гранд-Каньон высечен в нем. Облака, которые приходят сюда с запада, сбрасывают всю влагу, проходя над этой плоскостью, и, поскольку мы находимся выше линии снега, эта влага выпадает как снег.
— Ну что ж, очень рождественский климат, — замечает Дин. Импала теперь катится через крошечный центр Флагстаффа, мимо очаровательного скопления двухэтажных кирпичных домиков колониального периода, целиком увешанных рождественскими гирляндами. Маленькая городская площадь — на которой, как помнит Дин, летом показывали фильмы для детей под открытым небом — теперь почти полностью занята огромной елкой, зажженной сотнями голубых, красных и зеленых огоньков. Елка красиво выделяется на фоне последних догорающих на небе звезд.
Несмотря на ранний час, некоторые магазины на площади уже открываются. Должно быть, готовятся к последнему наплыву покупателей перед Рождеством. Дин снижает скорость, чтобы все могли осмотреться. Импала курсирует мимо фешенебельных бутиков, крошечных книжных лавок, магазинчиков, продающих винтажную обувь, сумки и сувениры с символикой Гранд-Каньона. Один магазин целиком посвящен каким-то хипповским кристаллам, еще один торгует мылом ручной работы, следующий — большими картинами лошадей, скачущих по западным прериям. Они проезжают цепь пивоварен для студентов с названиями вроде Wanderlust, Dark Sky Brewing и Mother Road Brewery (“mother road” — «мать-дорога» — конечно, означает знаменитое старое шоссе 66). Есть и хороший выбор изысканных ресторанов для родителей. Импала минует старый кинотеатр, показывающий одни только рождественские фильмы — и Кастиэль оживляется, заметив, что вся стена кинотеатра занята гигантской фреской, изображающей птиц. Всевозможных птиц в полете.
Дин бросает на него тревожный взгляд, волнуясь, что вид крыльев может его опечалить, но Кастиэль смотрит на фреску с теплой улыбкой.
Они проезжают кафе, уже полное утренних посетителей: его большие окна запотевают от длинной очереди набившихся внутрь людей. Проезжают магазин сладостей, словно из детской мечты — с большими витринами, где выложены яблоки в карамели, полосатые конфеты-трости и гигантские радужные леденцы на палочках. Магазин сладостей тоже открывается: внутри зажигается свет, и живая продавщица переворачивает табличку на двери с «Закрыто» на «Открыто».
Все это донельзя живописно — похоже на игрушечный городок в шарике с искусственным снегом.
— Тут просто до неприличия мило, — комментирует Дин. — Какой-то прямо Гарри Поттер в американской провинции.
Сэм на заднем сиденье кивает: он тоже с улыбкой смотрит по сторонам.
— Это сказочный городок, — говорит он. — Поэтому мне здесь и нравилось.
И тут Дину впервые приходит в голову, что, может быть, Сэм в свое время сбежал во Флагстафф вовсе не потому, что хотел улизнуть от отца (или от Дина). Или, во всяком случае, не только поэтому.
Может быть, тут просто было хорошо.
От этой мысли застарелый узел в груди у Дина немного ослабевает.
— А что это за гигантская сосновая шишка? — спрашивает Кастиэль, указывая на огромную круглую штуковину, покрытую лампочками и подвешенную наверху старого деревянного отеля. Дин начинает смеяться и уже собирается его поправить: ну какая же это шишка. Но потом он присматривается, и действительно: шишка. Она футов десять в высоту — висит высоко над дорогой, вся увитая тысячами рождественских огоньков. Над ней закреплены цифровые часы, отсчитывающие обратно дни, часы и минуты.
— О, спуск шишки! — восклицает Сэм. Он усмехается. — Об этом я слышал. Они опускают эту огромную искусственную шишку в новогоднюю полночь. Как шар на Таймс-Сквер в Нью-Йорке, только тут это шишка, и толпа здесь куда меньше.
— Эм… зачем? — спрашивает Кастиэль.
Сэм теряется.
— Традиция? — предполагает он неуверенно. — Или, может быть, просто повод повеселиться.
Дин усмехается.
— В мире есть традиции и похуже.
Они проезжают старые торговые заведения со словно нарочно неполиткорректными названиями («Индейские торговцы Баббит»), и как только Дин замечает эту любопытную историческую особенность, он осознает, что многие прохожие здесь имеют характерный тип лица с высокими скулами. И мужчины носят длинные темные волосы, убранные в аккуратные хвосты. Длинные черные хвосты… Неужели это настоящие американские индейцы? (Вернее «коренные американцы», или как их теперь правильно называть — Дин не уверен.)
— Видимо, навахо, — подтверждает Сэм в ответ на вопрос Дина. — Здесь огромная резервация навахо прямо за холмом. У них есть даже своя радиостанция. И хопи здесь тоже живут, и некоторые другие племена. В Аризоне их до сих пор десятки. Многие из них приезжают из резерваций во Флаг за покупками.
Это странная смесь темных улиц, звездного неба и маленьких магазинчиков, рождественских огней и шишек, навахо и студентов (и даже студентов навахо). И тем не менее как-то все это между собой сочетается. Пока они едут, указывая друг другу на милые магазинчики и местные диковинки, Дин чувствует, как у него отлегает от сердца. Здесь праздник. Здесь уютно. Здесь уже Рождество.
И главное, это не химический мотель.
***
Сэм диктует маршрут до их дома, снятого на Airbnb: это оказывается маленькое бунгало всего в трех кварталах от центральных магазинов. (Дин решает не спрашивать, во сколько оно им обошлось.) Сэму удается попасть в дом при помощи кода, который он внимательно читает с телефона и набирает на устройстве на двери. Дин и Кас ждут позади него — к тому моменту, когда Сэм открывает дверь, они оба уже дрожат. (Дин начинает жалеть, что не оставил Каса ждать в машине: тут жуткий мороз — настоящая зима.) Но дверь наконец открывается, и в прихожей их окутывает радушное тепло.
— Хозяин сказал, что оставит для нас отопление включенным, — комментирует Сэм. — Теперь я понимаю, почему он об этом упомянул — зима тут, в Аризоне, нешуточная. Боже, как же хорошо…
Дин заставляет Каса остаться дома, пока братья несколько раз возвращаются к Импале, чтобы выгрузить все сумки и кулер с едой. К тому времени, как они заканчивают, Кас уже обошел весь дом и везде зажег свет.
Тут очень красиво. Тут идеально. В доме имеется чудесная гостиная, обставленная, по выражению Сэма, «с типичным флагстаффским шиком» («флагстаффский шик» включает большое глянцевое фото в рамке с изображением утесов из красного камня, еще одно, изображающее осиновые деревья с ярко-желтыми листьями, и собрание постеров с живописью коренных американцев. Кроме того, тут имеются три спальни — хотя, конечно, нужны будут только две. Дин занимает одну для них с Кастиэлем — ту, что на втором этаже. Она не самая большая, но в ней самая большая кровать с гигантским королевским матрасом, несчетным множеством набросанных сверху подушек и очень уютным на вид одеялом. Кухня в доме огромная. («Тут есть настоящий холодильник, Сэм, — говорит Дин в удивлении. — То есть не мини-холодильник, а полноценный. Поверить не могу».) В углу стоит обеденный стол. В гостиной имеется большой кожаный диван перед огромным телевизором, богатая коллекция фильмов на DVD и камин. Там и сям развешаны рождественские украшения. На столе даже стоит бутылка вина и миска с шоколадными конфетами, а в холодильнике обнаруживается несколько бесплатных бутылочек местного пива на пробу.
