Клэр молча кивает. Она снова держится за прядь волос, и вид у нее потрясенный.

Кас добавляет, глядя на Сэма и Дина:

— И вы тоже, вы оба. Вы спасли жизнь маленькой девочки. — Он медлит. — У вас же такая работа, верно? Спасать людей?

— Семейное дело… — шепчет Сэм.

Кас медленно озадаченно повторяет:

— Семейное дело?

— Спасать людей, охотиться на нечисть, — объясняет Дин, понимая, что Кас, наверное, и не слышал никогда эту фразу. — Ну, только без охоты — сегодня, во всяком случае.

Сэм добавляет с легкой улыбкой:

— Что ж, ты и правда теперь член семьи, приятель.

Клэр наконец подает голос и произносит то, о чем думают они все:

— Я рада, что девочка жива. То есть правда рада — это было прямо чудо, если честно. Но я хотела спасти и тебя.

— Мы это сделаем, — говорит ей Дин, пытаясь заставить себя в это поверить. — С Касом все будет хорошо.

— Уж я надеюсь, — отвечает Клэр, глядя на Каса почти сердито.

Кажется, что теперь ничего больше не остается, кроме как ехать домой. Дин изо всех сил пытается радоваться за Эмили, ведь Клэр права: сцена чудесного исцеления безусловно была трогательной, и даже больше того. Но сложно игнорировать тягостное чувство оттого, что надежда для Каса снова потеряна. Дин выдавливает улыбку и даже напускает на себя притворную бодрость, восклицая:

— Ладно, ковбои! И дама. — С этими словами он открывает дверь машины для Клэр. — Похоже, наша работа здесь окончена. Пора уезжать в закат. Запрыгивайте, амигос.

Но Сэм говорит:

— О, кстати, пойду-ка я куплю чего-нибудь пожевать в дорогу. Там в фойе были автоматы с едой. Клэр, пойдем со мной, посмотришь, чего тебе хочется?

Клэр, уже на полпути к машине, недоуменно оборачивается, и Сэм практически тащит ее назад за локоть. Это совершенно очевидный предлог, чтобы дать Дину с Касом минутку наедине, прежде чем все они отравятся домой, но Клэр не понимает зачем. Пока Сэм мягко уводит ее с собой, до Дина долетают ее слова:

— Но я ничего не хочу, Сэм… что ты… отпусти мой локоть, зачем нам идти за едой… Дин с Касом не станут ждать нас на холоде!.. Или… погоди… А… О…

Они исчезают в здании, и Дин с Кастиэлем остаются на пустой парковке.

— Ты сделал хорошее дело, — говорит в конце концов Дин. Он пытается мыслить практично. Смотреть вперед — ведь так у них заведено? Делать шаг за шагом, думать о том, что предстоит дальше. «Похоже, Касу холодно, — решает он, критически оценив ветер. — Ему нужна куртка. Мы забыли взять с собой его куртку».

— Дин, оно почти точно не сработало бы на мне, — отвечает Кас. — Как я тебе и говорил.

«Почти точно». Почти.

— Я знаю, знаю, — говорит Дин, снимая с себя пальто. — Я знаю. Да. Отдать его ребенку было наилучшим решением.

— Ты не разочарован? — спрашивает Кас.

— Разочарован? Что? Нет, нет, нет, я не разочарован, я… — Дин твердо намеревается сказать «Я очень рад за Эмили», но когда он начинает передавать пальто Касу, вместо этих слов у него выходит: — Я чертовски зол!

Кас моргает от неожиданности. Порыв ледяного ветра поднимает полы пальто, и Дину приходится самому надеть его на Каса. Он перебрасывает пальто через голову Каса эффектным жестом, как плащ матадора. Пальто ложится ему на плечи, Кас оказывается укутан, и руки Дина оказываются у него на плечах. Естественный следующий шаг — это схватить его и притянуть к себе, и Дин прижимает голову Каса к своему плечу, стискивая его в объятиях, стараясь защитить от ветра.

— Я понимаю, понимаю. Это был правильный поступок. Но я и зол тоже. Я рад за Эмили, правда рад, не пойми меня превратно. Но я… не знаю, наверное, и немного разочарован тоже, да. Но я все понимаю, Кас, я понимаю.

— Правда?

— Это просто настолько… в духе Кастиэля, — говорит Дин. — И дело-то в том, что… — Теперь все складывается для него в единую картину. — Ты был бы не ты иначе, Кас. Ты был бы не ты.

Кас обхватывает его руками. Они стоят вместе долгое время: Кас — склонив голову на плечо Дину, и Дин — обнимая его и удерживая пальто от ветра. Потом Дин переносит одну руку Касу на шею, чтобы погладить его там, как ему нравится. Кас испускает очень усталый выдох.

— Я так горжусь тобой, — говорит наконец Дин, и это правда. Кас поднимает руки к его затылку и запускает пальцы ему в волосы. Закат заливает небо впереди яркими полосами темно-алого и золотого над низким валом темных облаков. — Я так горжусь тобой, — повторяет Дин, хотя у него щиплет в глазах, пока он смотрит, как погружается во тьму золотой диск солнца.

========== Глава 35. Одна звезда за раз ==========

По пути назад в бункер Кас на удивление разговорчив, так же как был по дороге в город. Все остальные сидят в тишине. Настроение в машине не то чтобы подавленное, но Сэм и Клэр притихли и задумались, а Дин, в свою очередь, просто не может сообразить, что сказать. Импала ровно урчит под ним, руль в руках приятно гладкий; сегодня замечательная ночь для поездки, и на востоке безмятежно восходит луна. Должно быть ощущение, что все в порядке. Или, во всяком случае, все как обычно, потому что на самом-то деле ничего не изменилось. Они в том же положении, в каком были день или два назад — до того, как додумались до идеи про перо.

И не должно быть такого чувства, будто они потерпели отчаянное поражение, — не должно. И действительно чудесно было видеть, как ожила малышка Эмили.

Но руки Дина непроизвольно сжимаются на руле, желудок опять заныл, и мысли снова и снова возвращаются к одним и тем же бесполезным соображениям. К соображениям вроде: «У него еще осталось одно перо: может быть, мы сможем как-то и его зарядить?» «Может быть, снова поговорить с Кроули? Может, у Ровены будут другие идеи?» «Химиотерапия должна ему помогать, должна…» И еще: «О чем Сэм совещался вчера по телефону с Ровеной?»

Когда Дин вошел во время их разговора, Сэм напряженно говорил Ровене о том, чтобы не делать чего-то, «пока не испробуем все прочие варианты». О чем это было?

«Потому что мы уже приблизились к исчерпанию всех прочих вариантов», — думает Дин.

В тишину Кас пересказывает все новые истории о делах давно минувших дней. Кажется, он даже не замечает, что никто больше не участвует в разговоре. Как только они выезжают за пределы Канзас-Сити, он пускается в, как ему кажется, уморительный рассказ об одомашнивании морской свинки. В любой другой день Дин прислушался бы повнимательнее, так как история и правда довольно интересная: в ней участвует и давно вымершая пре-инкийская цивилизация Анд, и непоседливый водяной божок, и множество морских свинок, резвящихся в камышах плавучих островов, образовавшихся во время разлива горного озера. Морские свинки были не очень-то настроены одомашниваться, и оказывается, только благодаря ангельской дипломатической миссии, на которую был отправлен Кастиэль, все наконец друг с другом договорились.

Но юмор в конце истории ускользает от всех присутствующих. «А потом они одомашнили еще и картошку!» — заключает Кас. Он фыркает от смеха, но не добавляет больше никаких подробностей, как будто это так очевидно уморительно, что не требует объяснения.

Клэр и Сэм растерянно посмеиваются в ответ. Дин понимает, что не уловил шутку, но прилежно улыбается Касу в зеркало заднего вида и замечает, как Кас смотрит на Клэр и Сэма пытливым взглядом. Он обменивается улыбкой с Клэр, потом наклоняется вперед и пристально вглядывается в Сэма, словно пытаясь прочесть его выражение лица, затем встречается глазами в зеркале с Дином. Он даже похлопывает Дина по плечу, после чего откидывается назад с оживленным: «Это напоминает мне еще одну историю…»

«Он пытается нас развеселить, — понимает Дин. — Он знает, что мы все немного расстроены. Он, как может, пытается поднять настроение».

Поднятие настроения — конечно, не самая сильная сторона Кастиэля, и даже странно слышать, как он старается. Кас продолжает в тишину:

— Так вот, одомашнивание картофеля тоже произошло при любопытных обстоятельствах. Вмешались местные шаманы, и все пошло немного не по плану, и с тех самых пор старейшие виды картофеля обладают некоторыми магическими свойствами. Как вы знаете, качественный перуанский картофель по сей день полезен для усиления заклинаний. И, кстати, именно вследствие этого позднее так быстро распространилась картофельная гниль…