Клэр еще несколько раз извиняется за то, что чуть не ткнула Каса ключами в пах (он продолжает настаивать, что это ерунда) и вскоре их разговор переходит к колющим ударам, а затем к ангельским клинкам и в частности к тому клинку, что Кас дал ей ранее.

— Смотри не потеряй его, — говорит ей Кас. — Это хороший клинок.

— Он в моей сумке в багажнике, — отвечает Клэр. — Но Кас, ты уверен, что он не нужен тебе самому? То есть я с удовольствием оставлю его себе, но разве он тебе не нужен?

Кас отвечает:

— У меня есть еще один. И у Дина с Сэмом есть их собственные. Я думаю, и тебе нужно такой иметь. Как я сказал, это хороший клинок: он будет служить тебе долго. На самом деле, он и у меня уже довольно-таки давно. Я изготовил его во время потопа из своего…

Он останавливается, оборвав фразу на полуслове.

— Во время потопа? — спрашивает Клэр. — Какого потопа? После урагана Катрина?

— Нет… — говорит Кас. — Нет, во время более старого потопа. Еще раньше.

— Погоди, во время Потопа? — спрашивает Сэм, разворачиваясь к Касу. — Того, что был шесть тысяч лет назад? Где был Ноев ковчег и вот это все? Во время того потопа?

— Ну, на самом деле он случился двенадцать тысяч лет назад, — говорит Кас совершенно обыденно, — и не был таким уж глобальным, как описывают легенды. Тот, о котором я говорю, случился, когда Средиземное море прорвалось через Босфор и затопило черноморское побережье. В тот период из-за таяния ледников случалось много похожих потопов. Так что одного всемирного потопа не было, скорее было много мелких региональных. — Он на секунду задумывается, потом добавляет: — Хотя я уверен, для племен, которые населяли затопленные территории в то время, он казался вполне себе всемирным. Так или иначе, разлив Черного Моря описан в Эпосе о Гильгамеше, который лег в основу Ветхого Завета, так что да, Ноев потоп.

В гробовую тишину он добавляет:

— Я тогда спустился на Землю, чтобы исправить несколько недостатков в конструкции Ковчега до того, как пошли сильные дожди. Честно говоря, Ковчег был больше похож на плот. Там едва хватало места для домашнего скота. Они понятия не имели, как построить нормальное судно. Поэтому мне и понадобился клинок — чтобы высечь лодку.

— Погоди, что значит для домашнего скота? — спрашивает Сэм. — Разве в Ковчеге были не все виды животных, существовавшие на Земле?

— Десяток коз, две коровы, штук шесть овец и три осла, — говорит Кастиэль равнодушно. — И еще несколько кур. А, и у младшей дочки были две ручные кошки. Забыл про них. Их тогда только приручили, несколько поколений назад, так что ручными их можно называть с натяжкой, но их тоже взяли с собой.

Следует минута тишины, пока все переваривают сказанное.

— Это не совсем «каждой твари по паре», — замечает Клэр.

Кастиэль пожимает плечами.

— Метатрону всегда было свойственно преувеличивать, как вы наверняка заметили. Это ведь он написал большую часть Ветхого Завета.

Дин думает: «Я вечно забываю, как он стар… Как много он видел».

Сэм и Клэр начинают расспрашивать Каса о Ковчеге и о том, каким был Гильгамеш (как выясняется, тот еще развратник). И на этот раз Кас даже отвечает подробно. Обычно он отмахивается от подобных вопросов — от вопросов о далеком прошлом. О библейских временах. Но сегодня почему-то он очень разговорчив и скоро уже рассказывает одну древнюю легенду за другой (большая их часть либо вообще не в Библии, либо противоречит библейской версии).

При подъезде к Канзас-Сити выясняется еще один сюрприз. К этому времени Кас объясняет Клэр, что клинок, который он подарил ей, высечен из «серебряного когтя дракона», и по мере его рассказа все они начинают понимать, что Кас говорит буквально. Речь действительно идет о гигантском существе с огромными серебряными когтями.

Сэм спрашивает:

— Ты имеешь в виду драконов… которые гигантские? Летающие? Огнедышащие?

Кас мнется.

— Эм… ну, в общем да, — говорит он. — Таких драконов, да.

— Но те, что встречались нам, выглядят вовсе не так, — замечает Дин.

— Те, что встречались вам, — ненастоящие драконы, — отвечает Кастиэль. — Во всяком случае, не первоначальные. Они просто взяли себе это имя. Они лишь собиратели золота, но у них нет крыльев. А мы… то есть, гм, я хочу сказать, настоящие драконы летают и… В общем, для изготовления этих клинков мы… э… дракон добровольно жертвует свой коготь. Когти иногда становятся слишком длинными, их нужно подрезать, и из отрезанной части можно вырезать клинок. Ангельский клинок.

— А ты можешь раздобыть еще? — спрашивает Клэр. — В смысле еще один коготь дракона?

Кас долгое время молчит. Дин смотрит на него в зеркало заднего вида и замечает, что Кас отчего-то рассматривает свою руку, расправив пальцы.

— Не думаю, — говорит он наконец, опуская руку. — Теперь уже нет.

Тут Дину приходит в голову, что ангельский клинок, который Кастиэль подарил Клэр, очевидно не только древний, но еще и очень редкий. Кас подарил ей клинок, вырезанный им самим в библейские времена из когтя какого-то давно несуществующего дракона.

Не говоря уже о том, что историями из прошлого, которые рассказывает Кас, он никогда раньше ни с кем не делился. Кроме того, он явно пытается за эту поездку сойтись с Клэр как можно ближе, вываливая на нее все советы, какие может придумать.

Как будто не уверен, будет ли у него другой шанс.

Дин прерывает его рассказ о том, как из когтя дракона высекают ангельский клинок:

— Перо подействует, Кас.

Кас умолкает. Он смотрит на Дина в зеркало, но его взгляд невозможно прочесть.

— Даже если оно заряжено лишь отчасти, это все равно в помощь, правда ведь? — добавляет Сэм.

— Поможет каждая капля, — соглашается Дин.

Кас отводит глаза. Он не отвечает.

***

Они въезжают в пригород Канзас-Сити, и Сэм спрашивает у Каса адрес их таинственного места назначения. Но вместо того чтобы сообщить адрес или хотя бы название места, Кас наклоняется вперед и, облокотившись на спинку переднего сиденья, начинает давать Дину пошаговые инструкции. «Здесь поверни направо… На следующем светофоре налево…» — диктует он практически в ухо Дину и даже начинает показывать направление пальцем через его плечо, щурясь в лучах закатного солнца. «Теперь четверть мили прямо… Вот нужная улица, впереди, поверни там…»

Становится ясно, что он заучил маршрут до места наизусть. «Наверняка чтобы скрыть до последней секунды, куда мы едем», — думает Дин угрюмо. Кас ведет себя так, словно вовсе не расслышал просьбу Сэма про адрес. И когда Дин в конце концов прямо спрашивает: «Куда мы направляемся, Кас?» — в ответ он получает только тишину.

Сэм допытывается:

— Это церковь? Клиника? Что это?

— Здесь поверни налево, Дин, — говорит Кас только. Дин сердито смотрит на него в зеркало. Кас встречает взгляд Дина, но неохотно и лишь на мгновение, и теперь Дин уверен, что в выражении его лица появилась что-то тревожное.

— Вот здесь, — говорит Кас наконец. — Припаркуйся здесь. Мы приехали. Справа, желтое здание. — Импала перескакивает через пандус над тротуаром и заезжает на маленькую парковку, и все они вчетвером смотрят на здание перед ними. Это опрятная приземистая двухэтажная конструкция, выкрашенная в яркий желтый цвет с белой отделкой. На церковь не похоже: нет ни колокольни, ни креста. И на госпиталь тоже не очень похоже. Вообще здание выглядит неприметным — оно не похоже ни на что конкретное. Перед ним виднеется вывеска, но она тоже ничего внятного не сообщает: на ней только ни о чем не говорящее название «Карусель» и логотип в виде солнца, которое выглядывает из-за облака и падает лучиком света на скачущего пони на карусели.

— Черт, да что это за место? — ворчит Дин. (Кас, как можно было ожидать, не отвечает.) Дин находит, где припарковаться, пока Сэм деловито набирает что-то в телефоне. Как только Дин глушит двигатель, Кас выскакивает из машины. На нем нет ни куртки, ни шарфа — только его вечный синий свитер и обезьянья шапка. Холодный ветер полощет косички шапки у него за плечами, пока он идет ко входу в здание, ежась на декабрьском морозе.