— Жизненно важную услугу, — вставляет Кроули. — А не просто, там, оплатить мой штраф за парковку.
— Хорошо, но еще одно, — говорит Сэм. — Никаких уловок и никакой двойной игры. Или сделки не будет.
Ровена выглядит оскорбленной.
— Умоляю вас, — говорит она. — Я леди своего слова! Ну, как правило.
— Ну что ж! — заключает Кроули, хлопая в ладоши и потирая руки. — Тогда приступим. Где у вас стол для вивисекции? Для девочки. Ой, да расслабьтесь — я имел в виду место, где она может лечь.
***
После осмотра различных столов и кушеток Ровена решает уложить Клэр на один из столов в библиотеке — как выясняется, у него как раз нужная высота и «благоприятная энергия», что бы это ни значило. Ровена приходит в восторг от состояния очистки свечей («Боже, они прямо-таки девственны!»). Вскоре она и Кроули уже суетятся, готовясь к ритуалу под зорким наблюдением Сэма и Каса. По большей части подготовка заключается в бесконечных раздраженных препирательствах о том, как расставить свечи.
В ответ на просьбу, которую прошептал ему Кас, Дин отводит Клэр в кухню для кратких переговоров.
— Кас хотел, чтобы я у тебя уточнил, ты точно готова на это? — спрашивает он. — Кас считает, что все будет в порядке и тебе не должно быть больно, но… скрывать не стану, с Ровеной и Кроули дела вести опасно. Это я виноват, что они здесь оказались, — не надо было оставлять дверь открытой, даже на секунду. По правде говоря, при их участии все нередко идет не по плану. Мы сделаем все возможное, чтобы защитить тебя, клянусь, но… — Дин колеблется. Клэр смотрит на него серьезно. Следующие слова произнести трудно, ведь они могут лишить Кастиэля его основного шанса. Но Дин вынуждает себя сказать: — Если ты хоть немного сомневаешься, можешь отказаться сейчас. Мы поймем.
Но, к его облегчению, Клэр качает головой.
— Я готова, — говорит она. Затем добавляет, понизив голос до шепота и бросив взгляд в сторону библиотеки: — Дин, он выглядит ужасно. Дела плохи, да?
Дин тоже бросает невольный взгляд в библиотеку.
— Сложно сказать. Он на химиотерапии, и, наверное, от нее всегда жутко выглядишь, независимо от заболевания. Трудно сказать, помогает ли она. Может, и помогает. Мы не знаем… Он пытался скрывать это месяцами…
Дин умолкает, и повисает тишина.
Клэр по-прежнему смотрит на него, но Дин теперь не может встретить ее взгляд. Он вынужден отвернуться, поэтому отходит к раковине, притворяясь, что хочет налить себе воды. Он внимательно наполняет стакан, затем забывает его выпить.
Клэр смотрит, как он уставился на стакан с водой, и выпаливает:
— Если я могу хоть чем-то ему помочь, я помогу.
Дин оборачивается к ней. Она даже покрылась румянцем, словно немного смущена.
— Не похоже было, что вы лучшие друзья, — говорит он. — Ты и Кас.
Она пожимает плечами, потом подходит к Дину, забирает у него из руки стакан (хотя он ей его не предлагал), и выпивает воду залпом.
— Не знаю почему… — признается она. — Может, потому что это все-таки тело моего папы? То есть… если бы я могла вылечить папу, я бы вылечила… даже хотя это на самом деле не он. И кроме того… Не знаю, мне хочется, чтобы он поправился. — Она умолкает, задумавшись. — Дин, помнишь, как Кастиэль однажды подарил мне этого дурацкого плюшевого кота на день рождения?
Дин улыбается этому воспоминанию.
— Да. Он ведь тогда перебрал все, что было в том чертовом магазине.
— Вот как… — произносит Клэр. Несколько секунд она молчит. — Ну так я его сохранила, — добавляет она. Больше она не ничего не говорит — только ставит стакан на столешницу и уходит назад в библиотеку.
***
Когда Кроули и Ровена наконец заканчивают спорить о расстановке свечей, сама церемония занимает не много времени. Клэр осторожно забирается на деревянный библиотечный стол. Кас одолжил ей свой голубой свитер в качестве подушки, аккуратно его сложив (сам он вместо свитера накинул старый плащ, очевидно, не желая оголять руки перед всеми). Свечи расположены стратегически возле головы Клэр, ее плеч, рук и ног, практически очерчивая силуэт ее тела, и она с большой осторожностью укладывается между ними, подобрав волосы за плечи. Пока Сэм и Кас зажигают свечи, она лежит неподвижно. Ровена, встав во главе стола, царственно взирает на приготовления; Кроули подавляет зевок, прислонившись к книжному стеллажу.
Когда свечи зажжены, Кас трогает Клэр за руку. Она смотрит на него.
— Спасибо, Клэр, — шепчет он.
— Конечно, — отвечает она, пытаясь вести себя невозмутимо. — Это пустяки. — Но в ее голосе слышится напряженность, и она нервно вздыхает, переводя взгляд в потолок. — Я готова, — говорит она и закрывает глаза.
Ровена командует:
— Перо ей на шею, Дин!
Дину поручено отвечать за перо. Он сжимает его рукой в кармане уже почти полчаса, боясь выпустить из пальцев. Теперь он вытаскивает его и осторожно кладет на горло Клэр. Кас и Ровена уже объяснили, как надо его расположить: Дин пытается вспомнить, что именно они говорили, и кладет перо деликатно вдоль горла Клэр по центру, немного низко, так что оголенный стержень ложится на самую верхнюю часть ее грудины, и кончик мягкого черного опахала указывает к подбородку. Взгляд на Каса подтверждает, что перо расположено верно.
«В этом месте благодать всегда близко к поверхности, — сказал Кас. — У горла к ней проще всего получить доступ». Дин еще раз с пристрастием осматривает перо — похоже, место правильное, — и тут ему приходит в голову: «Черт, а ведь и для убийства место очень удобное». Он начинает нервничать. Что если все это уловка? Что если Кроули и Ровена планируют что-то иное, какой-то обман, что-нибудь ужасное с участием бедной Клэр? Что если…
Он отступает назад, мысленно проклиная себя. «Что-то пойдет не так, — думает он. — Что-то всегда идет не так… Это по моей вине они здесь оказались…» Кас, стоящий рядом, трогает его за руку. Дин смотрит на него: привычный вид его бежевого плаща даже странно успокаивает. Кас не надевал его уже давно, и, хотя это всего лишь Малый плащ, он напоминает Дину о былых днях, когда Кас был могущественным ангелом, непобедимым воином. Он напоминает Дину о том, что Кас до сих пор боец. И он не допустит, чтобы с Клэр что-то случилось.
Кас смотрит на Дина спокойным взглядом, и Дин вздыхает чуть свободнее. Он встречается глазами с Сэмом, и Сэм ободряюще кивает ему.
«Мы готовы, — думает Дин. — Что бы ни случилось, мы готовы».
— Ну, была не была, — шепчет он Касу.
Ровена начинает читать заклинание.
***
Заклинание не очень длинное. Около минуты продолжается загадочный речитатив — он звучит даже впечатляюще: Ровена перешла на свой ведьмин голос, гортанный и уверенный, сопровождая слова драматичными жестами рук. Она доходит до крещендо и к концу ритуала уже почти кричит. На последнем слове заклинания все свечи одновременно вспыхивают и начинают странным образом менять цвет: пламя становится сначала ярко-красным, затем светлеет до оранжевого, желтого, превращается в зеленый, сменяя цвета радуги синхронно на всех свечах, пока не достигает красивого фиолетового. Фиолетовый кажется пронзительно прекрасным, настолько, что Дин думает: «И как я раньше не замечал, какой красивый это цвет?» Фиолетовый становится ярче и ярче, постепенно выцветая, пока пламя всех свечей не светлеет до ослепительно белого.
Белые языки пламени настолько незыблемы, что выглядят почти твердыми, будто отлитыми из серебра. Клэр словно окружена кольцом из ангельских клинков. Дин настороженно смотрит на свечи, и вдруг слышит, как Сэм шумно втягивает воздух. Дин бросает взгляд на Клэр и видит, что у ее горла появилась тоненькая серебристая нить, напоминающая цветом пламя свечей.
Глаза Клэр были закрыты, но теперь она их открывает. Струйка серебристого света поднимается достаточно высоко, так что и Клэр, должно быть, уже может ее видеть. Дину хочется крикнуть: «Не шевелись!» — но Клэр, кажется, и сама поняла: она замерла неподвижно, во все глаза наблюдая за верхним концом серебристой светящейся змейки. Сначала змейка вытягивается на пару футов вверх, превращаясь в тонкую светящуюся нить, но потом замедляется, словно в нерешительности. Нижним концом она все еще касается горла Клэр, как будто не желая отпускать его. Через несколько секунд змейка начинает сворачиваться обратно вниз. Затем ее внимание, кажется, привлекает перо, и она образует аккуратную петлю, касаясь пера свободным концом. Она словно ощупывает черное перышко несколько раз. Сложно отделаться от впечатления, что серебристая ниточка живая и наделена сознанием. Она пробирается вдоль перышка, пока не находит самый кончик стержня (к этому моменту она свернута в почти идеальную окружность) — и ныряет внутрь.
