Теперь у него настолько обескураженный вид, что Дин обнимает его и сжимает его плечо, надеясь подбодрить.
— Да, но ты ведь наверняка искал не везде, — замечает Дин. — Ты был болен. И в больнице. А потом все время занят в магазине! Ты же наверняка не всю Северную Америку прочесал, так? Не говоря уж об остальном мире.
Кас нехотя едва заметно кивает.
— По большей части только Колорадо, Канзас и немного на юго-запад, — признается он, глядя на Дина. — Ты прав. Я не так уж далеко продвинулся.
— Ну вот видишь, мы еще много чего можем сделать, — говорит Дин уверенно, снова сжав его за плечи и похлопав по колену для пущей убедительности. — Мы с Сэмом начнем поиски. На самом деле, мы как раз сегодня утром серьезно взялись за работу, поскольку теперь знаем, с чем имеем дело. Мы что-нибудь найдем. Всегда ведь находим, правда?
Кас лишь слабо улыбается в ответ. Дин убирает руку, думая, что, может быть, сейчас подходящий момент, чтобы отвести Каса в библиотеку и показать ему, как проходит работа. Однако Дин не может удержаться от вопроса:
— Но… я просто хочу убедиться: ты точно уверен, что в твоих двух перьях совсем не осталось могущества?
Кас устало вздыхает и поднимается на ноги. Он оборачивается и изучает диван, на котором спал. Потом под взглядом Дина взбивает и расправляет подушки и поднимает смятый плед. Он медленно встряхивает плед и начинает аккуратно складывать его вчетверо. Наконец он говорит в тишину:
— У меня остались два самых длинных пера из левого и правого крылышек. Это единственные перья, которые мне удалось забрать из Чистилища. Там произошла моя последняя линька — в Чистилище. Все остальные перья мне тогда пришлось сжечь: только перья из крылышек были достаточно мелкими, чтобы взять с собой; остальные я не решился оставить там, где их могли найти местные твари.
Дин удивленно моргает, глядя на него. Чистилище? Кас пережил линьку в Чистилище?
Кас задумчиво смотрит на плед в своих руках. Он медленно складывает его еще раз, в аккуратный квадратик, и вешает на подлокотник дивана.
— Линька меня едва не добила, — продолжает он. — Мне же поэтому и пришлось оставить тебя одного на время. Понимаешь, проблема была в том… — Он не смотрит на Дина, вместо этого уставившись на диван. — Я потерял много сил, когда нас туда зашвырнуло, и, как ты, наверное, помнишь, это место вовсе не насыщено райской энергией. Поэтому, когда я полинял, перья были едва заряжены. То есть в тех двух перьях из крылышек могущества было совсем мало. Гораздо меньше нормы.
— Но какой-то заряд в них все же был? — не сдается Дин. — Хоть немного?
К его удивлению Кас кивает. Он наконец поднимает глаза на Дина.
— В тех двух был, поначалу. Только в тех двух. Поэтому я только их и потрудился забрать с собой: были и более мелкие перья, но они оказались абсолютно бесполезны. Поэтому я попытался спасти только два крупных. Однако их заряд уже истрачен.
— Погоди, как истрачен? Когда? — спрашивает Дин.
Кас отвечает не сразу — он молча смотрит на Дина, и Дин медленно поднимается на ноги.
— На что?
Кас по-прежнему только глядит на него. Он молчит.
Дин смотрит на него в ответ, нахмурившись. И тут Дину вспоминается фраза из Шмидт-Нильсена:
Даже частично заряженное перо из крылышка содержит в себе достаточно могущества, чтобы исцелить умирающего человека.
Умирающего человека.
В Чистилище было много стычек.
Очень много. Много злых монстров, некоторые из которых вполне сознательно искали возмездия. И Дин определенно пережил не одно ранение. Несколько раз раны были даже явно нехорошие… Вообще, если задуматься, пару раз Дин отключался напрочь.
Но каждый раз, очнувшись потом, обнаруживал, что его раны менее серьезны, чем он помнил. Как если бы…
Как если бы их частично залечили, понимает он теперь.
И оба раза, когда он приходил в себя, он видел склонившегося над ним Каса, бледного и сосредоточенного. И Бенни оба раза был необычно молчалив и после неохотно обсуждал происшедшее. Как будто случилось что-то, о чем Дин не знал. В то время Дин просто предполагал, что, может быть, имела место еще какая-то драка, или Кас и Бенни о чем-то поспорили. Но вспоминая теперь ту пару эпизодов…
«Пару» эпизодов. Ровно два эпизода, если быть точным.
— Не может быть… — произносит Дин, качая головой. — Нет… ты же не потратил их на… на меня, правда? Кас, скажи мне, что нет.
— Ты бы умер иначе, — говорит Кас. — Ты бы наверняка умер.
Дин стоит, молча уставившись на него.
У них было два волшебных целебных пера. Не одно, а два. Два пера, прямо из древних легенд. Два таких пера, за какие вели войны короли, султаны и цари, и их оба потратили на Дина.
Кас делает шаг к Дину и кладет руки ему на плечи. Он наклоняется ближе, внимательно глядя на Дина своими голубыми глазами.
— Я взял с Бенни обещание, что он тебе не скажет. Я знал, что ты будешь недоволен. Но, Дин, я счел за счастье, что хоть чем-то мог тебе помочь.
Дин снова качает головой, потрясенный. Кас встряхивает его за плечи.
— Дин! — говорит он решительно. — Это было лучшее применение перьям из всех возможных. И слава богу, что ты был настолько серьезно ранен всего дважды, — потому что у меня было только два пера.
Он изучает лицо Дина, и его взгляд смягчается. Одной рукой он проскальзывает Дину на шею и гладит его под затылком. Прикосновение успокаивает, и Дин делает глубокий неровный вздох. Кас говорит:
— Потерять тебя там было бы непередаваемо ужасно. И к тому же, Дин, если бы я не использовал перья там, я бы использовал их в каких-то последующих ситуациях. У вас с Сэмом, знаешь ли, есть очень нехорошая привычка оказываться при смерти едва не каждую неделю. Вы совсем не умеете соблюдать осторожность. — На это Дин вынужден сухо усмехнуться (тут Кас определенно прав), и Кас заключает: — Даже если бы я вернулся из Чистилища с двумя заряженными перьями, их могущество все равно ни за что не дожило бы до сегодняшнего дня.
Он отпускает Дина и странно поводит плечами, словно ему заклинило шею. Смотрит на одно плечо, потом на другое — как будто думает о крыльях, бессознательно пытаясь пошевелить ими и даже машинально ища их взглядом. Но крыльев, конечно, не видно, и, снова поднимая глаза на Дина, Кас говорит с гримасой сожаления:
— Признаюсь, я надеялся, что еще раз полиняю. Но мое последнее оперение — то, которое выросло в Чистилище, — так и было на мне, когда Метатрон сбросил меня сюда. Я пал не так скверно, как другие ангелы, но и этого хватило, чтобы опалить мои перья. И я даже не сразу понял, насколько сильно… — Теперь он сутулит плечи, как будто даже воспоминание об этом болезненно, и на мгновение умолкает, поджав губы. — С тех пор я не линял, — говорит он наконец. — Даже не знаю точно почему — должен был бы. Может, потому что запас могущества у меня был нерегулярный и я терял благодать… Но, Дин, главное, что я хочу сказать: даже если это последние перья, что я когда-либо отращу, я не жалею, что использовал их на тебя, не жалею ни капли и никогда не буду жалеть, что бы ни случилось. Я благодарен судьбе за то, что мои перья тебе помогли. — Он серьезно смотрит на Дина. — На самом деле, я ведь поэтому и храню их до сих пор. Они уже бесполезны, но они напоминают мне, что иногда, хотя бы временами, я бывал тебе хоть немного полезен.
— Хоть немного полезен? — переспрашивает Дин. Он вынужден усмехнуться. — Ты мне жизнь спасал сколько — раз десять как минимум? И Сэму тоже. И многим другим людям. И вообще спасал мир. Это у тебя называется «хоть немного полезен»?
— Ну… — произносит Кас с сомнением. — Мне всегда кажется, что я мог бы сделать больше.
— О господи, ты и правда не понимаешь, — говорит Дин, и теперь пришла его очередь подойти к Касу и взять его за плечи. — Ты и правда понятия не имеешь, чего ты стоишь, да?
Похоже, что у Каса эти слова вызывают лишь растерянность. Он набирает воздуху, чтобы что-то сказать, но потом останавливается, не начав, и Дин видит, как меняется выражение его лица. Сначала по его лицу пробегает тень сомнения, потом на нем зарождается надежда — как будто Кас начинает понимать, что на самом деле имел в виду Дин. И затем возвращается его озадаченный прищур.
