— Тогда А и В… — начинает Сэм. Он бросает взгляд на лежащий перед ним на столе телефон, и его рука даже дергается, как будто ему не терпится открыть Гугл и прочитать все про тестикулярный рак стадии 3В немедленно.
— 3В — это хуже, чем 3А, но не так плохо, как 3С, — объясняет Кас спокойно. — И не так плохо, как 4. А, В и С — это подстадии, обозначающие, насколько близко он подошел к легким. 3В, по сути, значит, что поражено несколько лимфоузлов. В общем, тем вечером мне все это объяснили — сказали, что классифицировали мой случай как 3В и что это означает, мне понадобится химиотерапия и, возможно, радиация. И объяснили про прогноз. — В этом месте Кас колеблется, крепче обхватывая кружку. Он плотно сжимает губы и наклоняет голову, так что косички его обезьяньей шапки спадают с плеч. — Прогноз, на самом деле, вполне неплох. Пятилетняя выживаемость — примерно 70% при моей стадии и маркерах в крови. То есть шансы на выживание примерно два к одному.
«И один к двум — шансы умереть, — думает Дин. Кас говорит об этом почти спокойно, но у Дина все холодеет внутри от осознания этой мысли. — Ебать… Один к двум. Это пиздец какие высокие шансы».
— Так что на самом деле не так уж и плохо, — говорит Кас с нарочитой бодростью. — Но в тот момент я понял, что смерть — возможность вовсе не гипотетическая. И, как вы, конечно, знаете… — он снова колеблется, — у меня нет души, как у людей. Так что… короче говоря, если умрет моя оболочка… — Он тихо вздыхает, пока эти жуткие слова эхом отдаются в помещении. — Полагаю, меня просто не станет, — заключает он.
Следует тяжелая пауза.
— Не говори так, — отвечает наконец Сэм низким тоном.
Дин вообще не может разговаривать. Сглотнув, Сэм добавляет, уже немного увереннее:
— Этого не будет.
— Я не знаю, что будет, — отвечает Кас тихо. Он медленно отхлебывает кофе, и Дин с Сэмом молча переглядываются.
— Если бы мы знали с самого начала… — говорит в конце концов Сэм. — То есть… я понимаю, это дело пройденное, но мы бы с радостью помогли — вот все, что я хочу сказать. Ты мог нам рассказать, ты это понимаешь?
Кас слабо улыбается ему.
— Я вам почти рассказал, — признается он. — Я прислал тебе сообщение тем вечером, Дин, помнишь? — Он смотрит на Дина. — Сразу после первой операции на животе, когда мне сказали, что стадия 3В. Вы тогда были в том серебряном руднике в Юте.
Дин и Сэм снова переглядываются.
Серебряный рудник. В ту ночь, когда Кас ни с того ни с сего прислал сообщение Дину.
— Я написал длинное сообщение, в котором все объяснял, — говорит Кас. — Хотел… попросить совета, наверное? Или просто, не знаю… наверное, я просто хотел сказать вам об этом. Но потом я подумал, что стоит узнать, как у вас дела, и оказалось, что вам предстоит потенциально опасный вечер. Конечно, последнее, что вам было нужно, это отвлекаться, так что я решил, что не стоит беспокоить вас в такой момент. — Он умолкает на секунду, задумавшись. — Потом мне подумалось, что, может быть, мне вообще не стоит вас беспокоить. Потому что вы всегда готовитесь к чему-то потенциально опасному.
Дин вспоминает ту беседу. «Кас пишет свой роман», — пошутил он с Сэмом, глядя на мерцающие точки на экране телефона. Кас очень долго что-то набирал, но в итоге точки исчезли — он стер сообщение.
Потом Дин вспоминает, что произошло дальше.
— Погоди, — говорит он. — Разве это была не та ночь, когда ты угнал машину и доехал до самой Юты? Так, подожди секунду, ты что, ехал из Флагстаффа?
— Что, сразу после операции? — спрашивает Сэм.
— У тебя была операция прямо в тот день? — не может поверить Дин. — Ранее в тот же самый день?!
— Операция на брюшной полости? — добавляет Сэм к этому. Кому как не братьям знать, что травмы брюшной полости обычно выводят людей из строя на долгое время. Охотник рано узнает, что даже простое ранение в живот может быть смертельно. И даже после чисто выполненной операции требуется долгий восстановительный период. Операции на брюшной полости проводятся под общим наркозом и требуют разрезания ключевых мышц туловища: все это означает серьезный риск инфекции и неспособность нормально двигаться неделями после.
Но Кас лишь кивает.
Дин потрясен услышанным; Сэм, судя по его виду, тоже в ужасе.
— Но это же значит, ты проехал… часов восемь, чтобы увидеться с нами! — произносит Сэм. — Когда мы вышли из шахты, мы получили от тебя целую кучу сообщений. Ты же почти встретился с нами в закусочной тем утром, разве нет?
Кас снова кивает.
— Вы оба не отвечали мне, — говорит он, — так что я сбежал из послеоперационной палаты ночью. Ночью сестер меньше — это оказалось довольно легко. Потом я угнал машину с парковки при госпитале. — Он, кажется, неправильно истолковывает досаду во взглядах Сэма и Дина, так как добавляет: — Не волнуйтесь, я вернул машину на следующий день — по-моему, хозяин даже не догадался, что ее заимствовали. В общем, оказалось, что с вами все в порядке, и когда ты пригласил меня на завтрак, Дин, я понял, что вы непременно заметите мой больничный халат и свежие шрамы. У меня даже на руке еще оставался опознавательный браслет, а в вене был порт для капельницы. Я подумал о том, чтобы все это спрятать, но я еще с трудом ходил и знал, что вы обратите на это внимание. Поэтому я развернулся и поехал назад.
Дин и Сэм смотрят на него, онемев. Кас делает еще глоток кофе и говорит с тихим вздохом:
— Сестры прочитали мне целую лекцию, когда я вернулся. Наверное, они были правы, потому что у меня после этого случился небольшой рецидив… гм… даже небольшое заражение.
— Кас… — произносит Дин сквозь зубы.
— Но все прошло после нескольких дней в реанимации, — уверяет Кас спокойно. — В общем, к тому времени, когда я оправился, врачи наконец составили план, и мне сделали третью операцию — по удалению пораженных лимфоузлов и… гм… яичка. — Он говорит это, снова глядя вниз, на карту мира. — Мне удалили левое яичко, — добавляет он, разговаривая с картой. — Так что теперь у меня только одно. Меня предупредили, что эта область будет болезненной. Оказывается, пришлось перерезать нерв в мошонке. Что, как сейчас кажется, вполне очевидно, но тогда я не до конца осознавал, что это обернется дискомфортом в будущем. У некоторых людей нерв заживает быстро, у других же какое-то время остаются… гм… болевые приступы. Я знал, что это чувствительный нерв, но, признаюсь, не до конца понимал, насколько чувствительным он может быть.
Дин ловит себя на том, что слегка съеживается на стуле и даже сжимает колени в непроизвольной симпатической реакции. Агония Каса в спальне несколько часов назад становится понятна. «Должно быть, ощущение было такое, словно я врезал ему по яйцам, — думает Дин. — Кувалдой, не меньше. Вот черт…»
— Это после той операции я вернулся в бункер, — продолжает Кас. — У меня еще болели шрамы, но я уже мог ходить, так что я подумал, может быть, вы не заметите, если я буду внимателен в вашем присутствии. Конечно, мне нужно было соблюдать осторожность и избегать физического контакта — шрамы на животе еще не зажили… как и тот, другой шрам. — Кас умолкает на несколько секунд. Он бросает взгляд на входную дверь, потом обводит глазами стол с картой и украдкой с грустным выражением смотрит на Дина. Это ведь здесь, в этой самой комнате они встретились, когда Кас вернулся в тот день — когда неловко спустился по лестнице и осторожно бочком обошел стол, чтобы избежать приветственного объятия Дина.
«Мне нужно было соблюдать осторожность и избегать физического контакта…»
Кас говорит:
— Знаете, самое странное в лечении рака — это то, что доктора часто даже не уверены, нужно ли оно. После различных операций следует вторая, гораздо более длительная фаза лечения химиотерапией и радиацией — и часто она нужна просто на случай, если где-то в организме остались раковые клетки. Но врачи зачастую не могут сказать наверняка! В моем случае даже после всех операций они не были уверены, что удалили все мелкие опухоли. Врачи беспокоились, что где-то могли остаться совсем мелкие пятна, которые не смог обнаружить кот. Полагаю, это видно по маркерам крови — как я понял, они не понизились настолько, насколько должны были. Поэтому врачи сочли, что остаточные клетки опухоли еще могут скрываться где-то в другом лимфоузле или в легких. Месяц спустя я начал курс химиотерапии, и на следующей неделе они решат по поводу радиации.
