– Я… сейчас же… звоню в полицию…

От вида страстного самца не осталось и следа: сейчас на неё смотрел испуганный и малопривлекательный представитель так называемого сильного пола. Размазывая кровь по лицу, пытаясь остановить капельки, стекавшие ему на рубашку, сэр Харис начал что-то быстро и неразборчиво бормотать. И в этот момент Кáрмен увидела всю развернувшуюся картину в пресловутом огромном зеркале: две взлохмаченные фигуры с окровавленными ртами, как у вампиров, с потрясённым видом стояли друг напротив друга. Не в силах сдержаться, Кáрмен принялась безудержно хохотать. Смех вышел сиплым из-за пересохшего горла, и она тут же закашлялась. Во рту ощущался какой-то странный привкус дыма. «Видимо, то было следствием затяжного поцелуя заядлого курильщика сэра Хариса», – пришло ей в голову более-менее правдоподобное объяснение. Зайдя в ванную комнату, относящуюся непосредственно к спальне, она открутила кран и принялась умываться и полоскать рот. Сэр Харис с жалким видом потянулся за ней. Было видно, что он готов на всё, лишь бы только замять надвигающийся скандал. Кáрмен начала приводить в порядок платье и тут же увидела, что её драгоценной обновке нанесён непоправимый ущерб: от груди и до живота весь перед был разорван. Почувствовав новый приступ ярости, она медленно подняла голову и уставилась ледяным красноречивым взглядом на своего хозяина.

– Я понял, понял! – сразу засуетился тот, бросаясь за портмоне и вытягивая денежную купюру. – Этого тебе с лихвой хватит, чтобы купить такое же! – бодро заключил он.

– Ну уж, с лихвой! Вы явно недооцениваете эту вещь, – Кáрмен даже искренне обиделась за своё новоприобретение.

Сэр Харис тут же вытащил две очередных купюры, и общая сумма сравнялась со вчерашней полученной месячной зарплатой. Кáрмен великодушно протянула руку, забирая деньги, и двинулась прочь из комнаты. Инцидент был замят.

На следующий день мадам Мария долго и подозрительно вглядывалась в лицо своей домработницы. Объяснения мужа по поводу его разукрашенной физиономии явно были не особенно убедительными и оставили в её душе сомнения. Сэр Харис просидел весь вечер в салоне, прикрывшись газеткой. Кáрмен же вела себя самым естественным образом. Хозяина она не слишком-то опасалась, сразу раскусив в нем труса, до смерти боящегося семейных скандалов. Жене своей он изменял безбожно – Кáрмен это было понятно сразу, – но всё обставлял тихо и красиво, так что мадам Марии приходилось лишь молча проглатывать очередную басню о том, как он задержался на работе, в поте лица увеличивая благосостояние их семьи. Однако полной дурой его жена всё же не была: ревность снедала её изнутри, выливаясь в периодические истерики и очередные килограммы. Вот и сейчас что-то подсказывало ей, что здесь не всё чисто. Она исподтишка следила за каждым движением Кáрмен.

Так продолжалось и в последующие дни. Таким образом, от её взгляда не ускользнуло и то, что в ушах девушки появились маленькие изящные бриллиантики. Кáрмен обнаружила их под подушкой дней пять спустя, после того как хозяин пытался её изнасиловать, и тотчас же их нацепила. То, каким образом он заглаживал свою вину, ей крайне импонировало, и она не видела никакой причины для того, чтобы не пользоваться этим. На вопрос хозяйки, откуда у неё взялись эти серёжки, она спокойно ответила, что привезла их с собой.

В общем-то, весь инцидент несколько развеял пессимистический настрой Кáрмен. Накалённая атмосфера в доме последних дней даже веселила её. За первым подарком последовал второй – в виде золотой цепочки, – а затем и сэр Харис – собственной персоной в её комнате. На этот раз он был выдержан в своих эмоциях и попытку соблазнить её провёл мягко и ненавязчиво. Кáрмен ещё раз сурово напомнила ему про её готовность воспользоваться услугами полиции, и хозяин без шума ретировался. Однако от своих собственных намерений, очевидно, он отказываться не собирался.

Однажды во время вечерней прогулки с собакой возле Кáрмен остановилась машина. Затонированное окно опустилось, и из него показалась голова всё того же сэра Хариса. Кáрмен насмешливо выжидала, с трудом удерживая пса. Поинтересовавшись для вежливости, как проходит прогулка, он, казалось, готовился перейти к некой волнующей его теме. В этот момент собака выдернула поводок и бросилась бежать по улице. Хозяин даже не обратил внимания на то, что сейчас может лишиться своего дорогостоящего пса.

– Кáрмен, послушай, ты же не только красивая, но и умная, – начал он. – Ты же понимаешь, что при желании я могу иметь любую женщину. Считай, что тебе повезло, что ты мне так понравилась, и будь благодарна судьбе. А я, в свою очередь, щедро отблагодарю тебя. Ты же хотела бы привезти домой сумму посолиднее твоей зарплаты, не так ли?

– Если я захочу привезти домой сумму посолиднее моей зарплаты, то смогу это сделать и без вашего непосредственного участия. Есть мужчины и помоложе! – дерзко ответила она и двинулась вслед за убегающей собакой.

– Проституция нелегальна на Кипре! – разъярённо закричал отвергнутый мужчина и, с силой надавив на газ, унёсся прочь на большой скорости.

Собака между тем, резко поменяв направление, побежала в сторону одного из крайних домов. Завиляв хвостом, она стала обнюхивать маленького чёрного пуделя, находящегося по другую сторону ограды. Кáрмен, запыхавшись, подошла и уже готова была схватиться за тянущийся по земле поводок, как услышала над собой женский голос, говорящей на её родном тагальском наречии.

– Очень шустрая собачка! Я каждый день наблюдаю, как ты с ней мучаешься! – слова прозвучали дружелюбно и непринуждённо. – Меня зовут Сесилия.

Кáрмен выпрямилась и увидела перед собой несколько расположенную к полноте девушку одного с ней возраста, протягивающей ей ладонь для рукопожатия. Забыв про своё намерение не заводить дружбу со своими сородичами, Кáрмен непроизвольно почувствовала симпатию к незнакомке. После небольшого обмена типичными при первом знакомстве фразами Сесилия вдруг спросила:

– Кстати, а что ты собираешься делать в воскресенье?

Вопрос показался Кáрмен по меньшей мере странным:

– А что тут можно делать? Отсыпаться, телевизор смотреть…

– И ты даже не выходишь в город? – крайне удивлённо поинтересовалась новая знакомая.

– Я даже не имею понятия, как туда добираться! – рассмеялась Кáрмен.

Теперь ей показалось уже странным своё собственное поведение и тот факт, что за два с лишним месяца она так и не собралась выбраться куда-либо далее, чем эта самая улица.

– В таком случае я беру тебя с собой! – опекающим тоном воскликнула Сесилия. – Автобус уходит в 7:20. Остановка находится вон за тем поворотом. Не забудь взять с собой деньги!

Согласовав последние детали, девушки расстались до ближайшего выходного.

Проснувшись рано утром в воскресенье, Кáрмен с удовольствием подумала о том, что начинающийся день впервые за долгое время обещает быть интересным. Она сладко потянулась и отправилась выбирать одежду на выход.

…Захлопнув за собой дверь, она мельком взглянула на окна второго этажа и краем глаза успела заметить лёгкое движение занавесок: видимо, кто-то из обитателей дома проявлял любопытство. Так рано мог встать только хозяин, но последнее время он что-то не сильно выказывал интерес к Кáрмен в целом. Очевидно, оскорбление, нанесённое ему домработницей, серьёзным образом охладило его пыл. Усмехнувшись, Кáрмен выбросила его из головы и бодрым шагом отправилась на остановку.

Там её уже поджидала Сесилия. В приподнятом настроении девушки щебетали всю дорогу. По прибытии в центр Никосии новая подружка Кáрмен первым делом показала ей, где находится интернет-кафе, банк и откуда можно отправить деньги на Филиппины самым дешёвым способом. Приличия ради Кáрмен решила сразу же этим воспользоваться, благо денег у неё было больше, чем, в общем-то, должно было быть. Заодно уж она решилась и на звонок Бенли. В Авроре сейчас был вечер, и муж очень огорчился, что успел уже уложить Сюзи спать и что теперь она не сможет услышать голос дорогой мамочки. Кáрмен заверила его, что с ней всё в порядке, что она безумно по всем скучает, и поспешила завершить разговор, сославшись на вынужденную экономию денежных средств.