Пальцы коснулись волос в попытке схватить его, но Бенни метнулся на диван, потащив за собой сумку. Деревянное оружие загрохотало. Он схватил один из мечей и развернулся на коленях, когда зомби уже навис над диваном, чтобы наброситься.

Бенни протаранил концом грудь мертвеца. Он вложил в это движение весь свой страх, и это было труднее, чем ожидалось. По рукам поднималась ударная волна. Он почти бросил меч.

Монстр ударил по его лицу, и Бенни почувствовал, как ногти расцарапывают его щеку от уха до носа.

Он вложил все свои силы в боккэн, удерживая его как дубинку и используя расстояние между сжатыми кулаками, врезался им в плечи зомби, опрокидывая его назад и сбивая с ног. Но тот оказался сильнее, чем предполагалось, и Бенни понял, что Саккетто превратился совсем недавно. Перед штормом или во время него. Он не был разложившимся, не потерял свою массу. Может быть, даже не лишился окончательно разума. Возможно, поэтому он мог поворачивать дверную ручку. Что там говорил Том?

Очень мало зомов могут повернуть дверную ручку, и большинство из них не обладает нужной координацией, чтобы вылезти из окна. Совсем немногие могли. Не «никто». Вдруг восставшие недавно и оказывались теми, кто был на это способен.

Осознание этого привнесло ясность в происходящее, но не подарило ни капли утешения. Это означало, что Саккетто был даже опаснее. Сильнее, быстрее и, может быть, умнее тех зомов, которых он себе представлял.

Монстр качнулся к нему снова и начал карабкаться через диван.

Бенни вскочил на ноги и отступил назад. Сделав это, он почти неосознанно правильным движением ухватился двумя руками за рукоять деревянного меча. Кулаки вместо рычагов, поднимающие меч, локти слегка согнуты.

Зом потянулся к нему, пытаясь схватить за локти.

— Простите, — сказал Бенни.

И ударил мечом по макушке художника.

Существо не остановилось.

Бенни молотил снова и снова.

И снова.

Его руки поднимались и падали, поднимались и падали. Тяжелое дерево врезалось в череп зомби. Бенни слышал крики, когда наносил новый удар. Но не монстра. Это кричал он сам.

— СТОЙ!

Крик Тома разрубил воздух, и Бенни замер на месте с высоко поднятым деревянным мечом в руках, которые были заляпаны кровью и мозгами. Бенни повернул голову и увидел брата, стоящего в дверном проеме гостиной. Тот был весь в крови, грязи и каплях воды, его сильная правая рука держала стальную катану, а в другой был штык-нож с толстым лезвием.

— Бенни, — сказал Том, — все кончено. Ты победил. — Он положил штык на стол и шагнул ближе. Он потянулся, чтобы забрать боккэн. — Ты сделал это, парень. Ты убил монстра.

— Монстра? — повторил Бенни тихим и отрешенным голосом. Он посмотрел вниз на порубленную, комковатую массу — все, что осталось от Саккетто. Это не имело ничего общего с человеком. И больше не было похоже на зома. Это все теперь было просто трупным мясом и сломанными костями с поблескивающей и капающей жидкостью. Бенни позволил Тому забрать меч из его рук. По правде, он едва мог чувствовать свои руки. Они были ледяными, отдельными, чужими. Эти руки только что сделали такую вещь, на которую он никогда бы не пошел. Бенни в оцепенении смотрел на них, на кровавые руки убийцы.

Неожиданно он развернулся и швырнул цветочный горшок. Чай, кексы и бутерброды. Он хотел бы суметь вырвать последние несколько моментов из своей жизни, выбросить эти воспоминания и переживания.

Том стоял напротив с мечами в руках и тяжело дышал.

— Ты ранен, Бенни? — спросил он. — Он что?..

— Укусил меня? — Бенни вытер рот и покачал головой. — Нет. Не укусил.

Том медленно кивнул, но его глаза сканировали Бенни с ног до головы в поисках ранений. Единственными травмами, которые на нем виднелись, были царапина на щеке и оторванный ноготь. Однако он понимал осторожность Тома и задумался, что бы тот сделал, если бы он все-таки был укушен.

Наконец, Том положил деревянный меч и вытер катану об одежду от запекшейся крови.

— Что произошло? — глухо спросил Бенни. — Это была молния? Упавшее дерево?

— Молния ударила в северную смотровую башню. Та обрушилась, и Рамон Оливера упал по ту сторону забора. Около двух дюжин зомов понеслись к нему, когда башня падала. Два других охранника, должно быть, были напуганы штормом. Они запаниковали и открыли ворота в попытке спасти Рамона. Зомы набросились на них всех. Салли Паркер — ты знаешь ее, да? Живет по соседству с Морги? Так… она была убита.

— Нет…

— Другие охранники не слышали криков из-за грома, и прежде чем узнали, что происходит, на улицах уже было около двадцати или тридцати зомов. Ты можешь подумать, что после таких времен, после всего, что случилось, люди не запаниковали бы. Но они запаниковали. Каждый идиот, который может нажать на спусковой крючок, начал стрелять. Трое были ранены, а еще двое укушены. Думаю, те, кто пострадал от выстрелов, пойдут на поправку. Но что касается остальных…

Он недоговорил. Каждый знал — ничего невозможно сделать, чтобы остановить инфекцию от укуса зомби. В зависимости от индивидуальной силы иммунитета процесс может занять день или неделю, но человек уже обречен. Все жертвы будут доставлены в Дом усмирения на дальнем конце города. Священник, пастор или раввин придет и присядет рядом. Дверь будет закрыта, все будут ждать. Чонг говорил, что укушенные жертвы часто совершают самоубийство, а некоторых убивают друзья или родственники, не желающие видеть, как их любимые мучаются. Раньше Бенни не верил Чонгу. Сейчас он знал бы, что его друг, вероятно, мог оказаться прав.

— Они добрались до всех зомов?

— Да, — ответил Том, — капитан Странк и его команда уверили нас в этом. И с Рамоном все будет хорошо. Он сломал ногу и получил ожоги, но вокруг него было так много обломков, что мертвецы не смогли добраться до него.

— Кто-нибудь еще укушен?

— Нет. Зомы не проникли дальше красной зоны. Капитан Странк держит сорок человек с винтовками около северных ворот, пока команда чинит стену. — Он выругался. — Если бы я получал десять центов каждый раз, когда говорил городскому совету о необходимости двойной линии забора…

— Том, — сказал Бенни, — ты, скорее всего, встретил на пути зомов.

— Нет. Ни одного.

— Но… мистер Саккетто… зомы добрались до него, а он живет около самого водохранилища.

Том присел на корточки и перевернул мертвого художника на спину. Он обследовал руки и запястья мужчины, задрал рубашку и посмотрел под ней. А потом встал и быстро прошел через дом, отпер заднюю дверь и шагнул на крыльцо. Бенни двинулся следом и наблюдал, как тот нагнулся и изучал грязевые потертости и следы шагов на деревянном полу. Дождь смыл большую их часть, но, должно быть, осталось достаточно, поскольку Том издал ужасающий звук и на несколько секунд уставился в темноту. Бенни осознал, что шторм успокоился и больше не доносилось ни новых криков, ни следовавших за ними выстрелов.

Том мягко втолкнул Бенни обратно внутрь и закрыл дверь. Почти машинально поднял дубовый брус и задвинул его через скобы. Затем заставил Бенни смыть кровь с рук и наложил повязку на палец с разодранным ногтем. Ноготь очень болел, но эта боль казалась совершенно незначительной. Все это происходило без слов, а потом они в тишине вернулись в гостиную и стали возле тела. Бенни мог бы сказать, что Том пытается разобраться в чем-то. Его брат продолжал смотреть на заднюю дверь, а потом вниз на Саккетто.

— Проклятье, — тихо произнес Том, — ненавижу, когда оказываюсь прав.

Бенни стоял над Саккетто, смотря вниз на тело. Он не видел зомби. Он видел человека, который нарисовал портрет Потерянной Девушки. Мужчину, который помогал основывать и стоить этот город. Друга.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

С мгновение тот изучал его лицо и потом кивнул сам себе, как будто только что принял решение, безопасно ли делиться с Бенни своими подозрениями.

— Посмотри на его пальцы. Скажи мне, что ты видишь.