— Но мы в ловушке.
Том посмотрел на него.
— В ловушке — понятие относительное, — сказал он. — Мы не можем выйти через главный вход. Но думаю, здесь есть задняя дверь. Закончим наши дела, тихо и спокойно выберемся и отправимся в путь.
Бенни посмотрел на него, а потом на буйного зомби, который дергался и стонал.
— Ты… ты только что…
— Практика, Бенни. Я делал это прежде. Помоги мне его поднять.
Они встали на корточки с разных сторон зомби, но Бенни не хотелось дотрагиваться до него. Он прежде ни разу не прикасался к мертвецу и не хотел начинать с того, который только что пытался укусить его брата.
— Бенни, — сказал Том, — он теперь не причинит тебе вреда. Он беспомощен.
Слово «беспомощен» сильно задело Бенни. Он вспомнил старика Роджера — без глаз, зубов и пальцев — и двух девушек, ухаживающих за ним. А еще тела в повозке без конечностей.
— Беспомощен, — пробормотал он. — Господи…
— Давай, — тихо произнес Том.
Они вместе подняли зомби. Он был легким — намного легче, чем ожидал Бенни, — и они отчасти отнесли, отчасти оттащили его в столовую подальше от окна в гостиной. Солнце пыльными лучами заглядывало сквозь проеденные молью занавески. Остатки еды давно уже превратились на столе в пыль. Братья опустили зомби на стул, и Том достал шнур и примотал его. Зомби продолжал дергаться, но Бенни понимал — он и правда беспомощен.
Беспомощен.
Слово повисло в воздухе. Уродливое, с ужасным новым значением.
— Что будем с ним делать? — спросил Бенни. — В смысле… после?
— Ничего. Оставим его здесь.
— А мы не должны его похоронить?
— Зачем? Это его дом. Весь мир — могила. Будь это ты, ты бы лучше оказался в маленькой деревянной коробке под холодной землей или в месте, где жил? Месте, где был счастлив и любим?
Бенни эти варианты не привлекали. Он вздрогнул, хотя в комнате стояла удушливая жара.
Том достал из кармана конверт. Кроме сложенного портрета там еще лежала кремовая бумага с несколькими написанными строчками. Том молча прочитал их, вздохнул и повернулся к брату.
— Обуздать мертвеца сложно, Бенни, но это не самое сложное. — Он протянул письмо. — Вот, что сложно.
Бенни взял письмо.
— Мои клиенты — люди, которые нанимают меня, — они обычно хотят что-то сказать. Те вещи, которые хотели бы сказать сами, но не могут. Вещи, которые нужно сказать, чтобы успокоиться. Понимаешь?
Бенни прочитал письмо. Дыхание неожиданно застряло в горле, и он кивнул, когда первые слезы потекли по щекам.
Брат забрал у него письмо.
— Мне нужно прочитать это вслух. Понимаешь?
Бенни снова кивнул.
Том наклонил письмо к пыльному свету и начал читать:
Мой дорогой Гарольд. Я люблю тебя и скучаю. Все эти годы я отчаянно тосковала по тебе. Ты все еще снишься мне каждую ночь, и каждое утро я молюсь, чтобы ты обрел покой. Я прощаю тебя за то, что ты пытался сделать со мной. Прощаю за то, что ты сделал с детьми. Я долгое время ненавидела тебя, но теперь понимаю, что это был не ты. A то, что с тобой произошло. Хочу, чтобы ты знал — я позаботилась о наших детях, когда они обратились. Они обрели покой, и каждое воскресенье я приношу им на могилы цветы. Знаю, тебе бы это понравилось. Я попросила Тома Имуру найти тебя. Он хороший человек, и я знаю, что он будет аккуратен с тобой. Я люблю тебя, Гарольд. Пусть Бог дарует тебе покой. Я знаю, когда придет иное время, ты будешь меня ждать. Ждать с Бети и маленьким Стивеном, и мы снова будем вместе в лучшем мире. Пожалуйста, прости меня за то, что не хватало смелости помочь тебе раньше. Я вечно буду тебя любить.
Всегда твоя,
Клэр
Бенни плакал, когда Том закончил. Отвернулся, прикрыл лицо руками и рыдал. Том подошел к нему, обнял и поцеловал в голову.
Затем молодой человек отступил, вдохнул и достал из ботинка второй нож. Насколько знал Бенни, он был у Тома любимым: черный кинжал с двумя лезвиями в шестнадцать сантиметров, с ребристой ручкой. Бенни думал, что не сможет смотреть, но поднял голову и увидел, как Том положил письмо на стол перед Гарольдом Симмонсом и разгладил его. Затем встал за спиной зомби и аккуратно откинул назад его голову, чтобы прижать кончик ножа к ямке у основания черепа.
— Если хочешь, можешь отвернуться, — сказал он.
Бенни не хотел смотреть, но не отвернулся.
Том кивнул. Вдохнул и вонзил лезвие в шею зомби. Лезвие вошло между позвоночником и черепом без каких-либо усилий и, острое как бритва, перерезало ствол головного мозга.
Гарольд Симмонс перестал брыкаться. Его тело не дергалось, никаких смертных судорог. Он просто повис на шелковом шнуре и замер. Какая бы сила ни питала его, какой бы возбудитель болезни, радиация или что-то еще ни забрало этого мужчину и оставило зомби — все это исчезло.
Том перерезал шнур, обхватывающий руки Симмонса, поднял каждую и положил на стол, чтобы ладони легли на письмо.
— Покойся с миром, брат, — сказал Том.
Он вытер нож и отступил. Посмотрел на Бенни, который в открытую рыдал.
— Вот, чем я занимаюсь, Бенни.
Часть II
Зомби-карты
(Собери весь комплект!)
«В каждом из нас свои монстры».
Ричард Прайор
13
Пять дней после их возвращения Бенни ничего не делал. По утрам, когда солнце вставало на востоке, тихо сидел на заднем дворе в прохладной тени дома. Когда солнце оказывалось над головой, Бенни заходил внутрь, сидел в своей комнате и смотрел в окно. Когда солнце садилось, он спускался и сидел на верхней ступеньке крыльца. Он не произнес больше десяти слов. Том готовил ему еду. Иногда Бенни ел, а иногда и не ел.
Том не пытался завязать разговор. Каждый вечер обнимал Бенни и говорил:
— Если хочешь, можем поговорить завтра.
На третий день пришла Никс. Когда Бенни увидел ее по ту сторону калитки, лишь коротко кивнул. Она вошла и села рядом с ним.
— Я не знала, что ты вернулся, — сказала она.
Бенни ничего не ответил.
— Ты в порядке?
Бенни пожал плечами и продолжал молчать.
Никс просидела рядом с ним пять часов, а потом ушла домой.
Затем пришли Чонг и Морги с перчатками и мячом, но Том встретил их у калитки.
— Что случилось с Бенни? — спросил Чонг.
Том сделал из чашки глоток воды и с прищуром посмотрел на пчел, зависших над изгородью.
— Ему нужно немного времени, вот и все.
— Для чего? — спросил Морги.
Том не ответил. Они втроем посмотрели на Бенни, уставившегося на траву, которая окружала его кроссовки.
— Ему просто нужно немного времени, — повторил Том.
Они ушли.
Никс приходила на следующий день. И на следующий.
На шестое утро она принесла соломенную корзину с черничными маффинами, еще горячими после духовки. Бенни взял один, понюхал и, не проронив ни слова, съел.
На забор приземлились два ворона. Бенни с Никс почти час наблюдали за ними.
— Я их ненавижу, — сказал Бенни.
Никс кивнула, понимая, что этот комментарий не относится к воронам. Она не знала, что имел в виду Бенни, но понимала ненависть. Ее мама тоже часто злилась. Никс не могла вспомнить и дня, когда та не проклинала Кровавого Глаза или не посылала его в ад.
Бенни нагнулся, поднял камень и на мгновение взглянул на воронов, словно собирался бросить в них камень, как они всегда делали с Морги. Не чтобы причинить им вред, а чтобы напугать. Бенни взвесил камень в руке и раздвинул пальцы, выронив на траву.
— Что там случилось? — спросила Никс, озвучив вопрос, неделю витавший в воздухе.
Бенни десять минут рассказывал ей о «Гнили и руинах». Но говорил не только о зомах. Он рассказал о трех охотниках за головами в скалистой расщелине у ручья. Рассказывал без эмоций, почти монотонно, но Никс заплакала еще задолго до того, как он закончил. Глаза Бенни смотрели сурово и были сухими, будто все слезы выжгло то, что он видел. Никс положила руку на руку Бенни, и они сидели так еще больше часа, наблюдая за движением солнца.
