— Возьмите под руки Гэндальфа! — на полном ходу возмутился некромант, потому что ни Арагорн, ни Боромир, так и не отпустили его локти, и теперь его шатало из-за того, что они имели разную длину ног и скорость бега. — Ему нужнее!
Люди перестроились моментально: Леголас все так же возглавлял забег, за ним, с небольшим отрывом, следовали Адриан и Гимли, потом хоббиты и Гэндальф со своими буксирами. Замыкающим шло все больше и больше отстающее кресло. И именно оно пало первой жертвой демона. Укрепленные магией кости хрустнули, сминаясь под пятой не обратившего внимание на досадную помеху гиганта. Впрочем, отряд, подгоняемый преследующим их Балрогом, в свою очередь сам не заметил, как оказался на другой стороне широкого провала, прерывающего цельное полотно каменного моста.
— Не успеем, — внезапно Гэндальф резко затормозил и обернулся назад. — Бегите дальше, я его задержу, — крикнул он также остановившимся спутникам.
— Совсем сдурел, старый?! — завопил некромант, разом теряя всю свою невозмутимость. — Это тебя так на кресле растрясло?
— Я сказал, все назад!!!
Свой приказ серый маг сопроводил воздушной волной, сбившей их с ног и протащившей по каменному полу несколько метров. Гэндальф довольно кивнул и обернулся к неотвратимо надвигающемуся Балрогу. Поняв, что маг не собирается отступать, чудовище снизило темп и решило показать себя во всей красе, мгновенно покрываясь ало-золотистыми языками пламени.
— Багровый огонь не поможет тебе, пламя Удуна! — распрямляясь и выставив посох перед собой, твердо сказал маг. Его окутало белое сияние защитной сферы, и демон взревел, стараясь запугать начавшего огрызаться противника. — Возвращайся во мрак! Ты не пройдёшь!
— Черт!!! — вскакивая на ноги, крикнул некромант. — Митрандир, это самоубийство! Не смей!!!
— Иногда конец — это лишь начало, Адриан, — в голосе старого мага слышалась теплота. — Запомни это.
— Митрандир, НЕТ!!!
Не слушая его больше, Гэндальф собрался и, усилив магией силу удара, резко опустил посох перед собой. В месте удара по каменной глыбе прошла быстро расширяющаяся трещина, и вес Балрога, сделавшего еще один шаг, оказался той последней каплей, вызвавшей обвал. Все уже перевели дух, посчитав демона сгинувшим, но в последний момент его огненная плеть взвилась вверх и обвила ногу серого мага. Никто и опомниться не успел, как его не стало.
Отряд замер, пораженный случившимся, но тут орки снова напомнили о себе пущенными на пробу стрелами.
— Нужно бежать, — глухо сказал Адриан, собираясь и пытаясь привести всех в чувство. — Он… — его голос дрогнул, а по лицу прошла болезненная судорога. Тяжело вздохнув, единственный оставшийся маг закончил: — Он пожертвовал собой не для того, чтобы мы здесь сгинули.
— Но может… — заикнулся Боромир, но некромант его резко оборвал:
— Нет. Я не чувствую биения его сердца, а, значит, он не успел зацепиться. Но мы можем позволить себе эту пару минут, так что можете проверить и убедиться сами…
Не успел он договорить, как все они сделали шаг в сторону провала. Чтобы удержать их, некромант раскинул руки в стороны:
— Не все, — поправился он. — Кто-нибудь один. Там небезопасно: провал может начать расширяться в любую минуту. И Хранитель должен остаться здесь.
Боромир кивнул и пошел сам, но почти сразу вернулся, своим мрачным выражением лица лишив товарищей последней надежды на счастливый случай. Молча он помотал головой и так же молча взял под руку снова вцепившегося в череп некроманта.
— Спасибо, — сухо кивнул маг, принимая помощь. — Порядок не меняем. Леголас, стрелы еще есть?
— Да.
— Хорошо, — голос мага был пустым и безжизненным. — Я не знаю, насколько меня еще хватит, так что трать их с умом.
Только когда они выбрались на поверхность и получили возможность ненадолго перевести дух, случившееся догнало и ударило поддых. Каждый справлялся с потерей по-своему. Закаленные в боях опытом утрат, Боромир и Арагорн лишь мрачно смотрели на расклеившихся хоббитов. Мерри и Пиппин сидели вместе, вцепившись в плащи друг друга, Сэм шмыгал носом чуть в стороне, а Фродо сомнабулически брел куда-то вперед, еле волоча ноги и явно не представляя себе конечной цели и смысла этих перемещений. Гимли с тревогой наблюдал за отрядным магом. Выйдя на поверхность, Адриан кулем осел на землю, а позабытый им череп, который он так берег все это время, выпал из ослабевших рук и откатился в сторону.
Если от хоббитов еще можно было ожидать сильных эмоций, то зрелище полностью невменяемого некроманта рвало все шаблоны, сформированные об этих нелюдимых, эгоистичных и вымороженных изнутри отморозках. Нет, как-то где-то Гимли и раньше замечал, что их некромант не такой уж и выродок, какими их рисует молва, но сейчас он видел перед собой совершенно обычного человека и растерялся, не зная, что сказать, чтобы подбодрить его, но от всего сердца желая этого. Поэтому он неловко топтался рядом, не решаясь ни оставить его одного, ни прервать гнетущее молчание.
— Он был мне, как отец, — на грани слышимости прошептал маг, разомкнув пересохшие губы, так что стала заметна запекшаяся кровь из прокушенной губы. Гимли осторожно положил руку на его плечо и слегка сжал, показывая, что разделяет его боль. Маг глубоко вздохнул и неловко привалился к гному боком. Чуть помолчав, он продолжил свою исповедь: — Я тогда потерял всех: свирепствовала чума, в нашей деревне все вымерли. Мне было семь, и я, испугавшись остаться в одиночестве, поднял кошку, — губы мага дрогнули в попытке сложиться в улыбку самоиронии, но не преуспели и снова сжались в скорбную линию. — Там меня и нашел Митрандир. Я боялся. Боялся одиночества, голода, трупоедов, сбежавшихся на сильный запах гнили… Но больше всего я боялся встретить людей. Знаешь, как относятся к некромантам? Их забивают камнями. Если маг недостаточно силен, чтобы защитить себя, конечно, — Адриан хмыкнул и покачал головой.
Гимли молча потрепал его по плечу и протянул ему свою фляжку с гномьим самогоном.
— Я не просил этот дар, — продолжил маг, сглотнув и даже не заметив крепости напитка. — Но разупокоить кошку не получалось, командовать ею тоже, и она всюду следовала за мной. Будто немым укором. Митрандир появился у моего шалаша в лесу. Просто вышел из-за дерева и попросил разрешения погреться у костра. Я был напуган так, что свалился в обморок: истощенный длительной голодовкой организм просто не выдержал еще одного потрясения. Когда пришел в себя, в нос ударил одуряющий аромат жарящегося на огне мяса, и я впервые за долгое время почему-то почувствовал себя в безопасности. Наверно, именно с тех времен у меня появилась стойкая любовь к хорошей пище и чистоте, — Адриан пожал плечами, словно сам удивляясь, что все это говорит. — Все мы родом из детства, да? Так иногда говорил Митрандир. Тогда он взял меня с собой, и до тринадцати лет я путешествовал с ним. Хорошее было время. Он учил меня. Не магии, разумеется, — у нас с ним разные школы. Он учил меня жизни. Различать хорошее и плохое, тому, что не бывает плохой силы, лишь неправильное использование, и нельзя хоронить свой дар. Наверно, именно благодаря ему я стал тем, кем я стал. А теперь не стало его…
Маг замолчал и уставился куда-то за горизонт. Они пробыли в тишине несколько минут, когда к ним подошел Арагорн:
— Как он? — заметив, что маг никак не реагирует на его появление, спросил он гнома. — Нам нужно выдвигаться: к ночи здесь все будет кишеть орками.
— Он в норме, — приобняв плечо мага в защитном жесте, твердо сказал гном. — Иди, лучше, собирай хоббитов. Когда они будут готовы выступать, мы подойдем.
Арагорн кивнул и, кинув еще один оценивающий взгляд на мага, удалился.
====== Распад Братства ======
Впервые Леголас осознал, что его тянет к некроманту, выйдя из пещер Мории. Лежа в палатке и глядя на едва видимые в тусклых отблесках раскаленных рунами докрасна камней жаровни тонкие, знакомые до мельчайшей черточки черты лица, проснувшийся от кошмара эльф поймал себя на мысли, что не может представить себе реальность, в которой Адриан тоже погибнет. Возможно, подсознательно Леголас перенес все уважение и все свои надежды, возложенные на Гэндальфа, на его протеже. Леголас не знал. Но сейчас, глядя на темные тени, двумя узкими мазками едва отмечающие губы мага, ему безумно захотелось дотронуться до них, ощутить их на вкус. Доказать самому себе, что лежащий рядом человек — не игра больного воображения, он живой и дышит, чувствует, как и сам эльфийский принц.