— Мой огнедар? — откликнулся Марель, когда стало понятно, что Ленс выдерживает паузу.
— Архипелаг — наш дом, наша земля. Небо — живым, подземный огонь — ушедшим. Архипелаг — наша колыбель. Бегство для нас означает разрыв связи с Великим Пращуром, потерю крыльев и медленное вырождение. Я хочу летать и жить пламенем, я хочу, чтобы драконы подняли головы и расправили крылья. Я хочу жизни для нас и наших детей.
— Да!
— Да здравствует огнедар!
— Слава огнедару!
На миг я оглохла от воплей. Выловить отдельные фразы получалось с трудом.
Ленс поднял руку, и в зале вновь наступила тишина.
— Мы жили тем, что давала нам наша земля, и мы жили торговлей. Договора утратили силу, годных товаров у нас больше нет, и предложить континенту нам нечего. Наше хозяйство разрушено, — Ленс помолчал, давая подданным осознать услышанное. — Чтобы выжить, нам нужны пахари, скотоводы, рыболовы. Словом, нам нужны крестьяне.
Послышался ропот, а кто-то не постеснялся громок выкрикнуть:
— У нас отобрали поля, и мы их вернем! Я сам готов пахать. Зачем нам люди?!
— И много ли ты вспашешь?
— Нет, — процедил мужчина со злостью.
Я подумала, что он еще и по столу кулаком вдарит, но сдержался.
— Владыки и жрецы Рарарта совершили преступление против всего нашего народа, их поддержали аристократы, но никто не спрашивал мнения крестьян. Впрочем, тех крестьян не осталось. Их пра-пра-правнуки родились на архипелаге, живут трудом, едва ли видели что-то, кроме окрестностей деревни и ближайшего городка. Они даже не знают, кто мы и почему архипелаг наш. Вы действительно опуститесь до уничтожения крестьян, которым и ответить-то вам нечего? Наш враг жрецы, аристократы, люди, преданные своему богу и своему владыке. Они должны исчезнуть с Архипелага.
— Да! — взревели в зале.
Хоть бы и вправду непричастных к преступлению не трогали. Ни жрецы, ни владыка у меня теплых чувств не вызывали. Погибнут — туда и дорога, меня они не жалели. А ведь могли жить мирно, в добрососедских отношениях. Нет же, всех территорий захотелось.
— Мы вылетаем на Суран, — продолжал Ленс. — Наша задача закрепиться в центре острова, и очистить его. Также я формирую группу, задача которой объяснять крестьянам, что они могут безбоязненно остаться. Перелет координирует Торель. Начали!
Из-за стола поднялся дракон из приближенных к Ленсу, к нему присоединились трое помощников, началась организованная эвакуация.
— Ты уверен, что на нас не нападут?
Причислила себя к драконам, угу…
— Я выслал разведку, — пояснил Ленс. — По моим прикидкам, мы должны успеть до подхода кораблей.
— Ур? — напомнил о себе жорик.
Ну да, получается, что зря дорец отчищали. Хотя нет, не зря: Осю накормили.
— Как ты собираешься лететь?
Ленс помрачнел. Я поспешно извинилась за вопрос, который, возможно, у драконов считается бестактным и неприличным.
— Не в этом дело. Еш-ши, спраш-шивай, — в его голосе снова начало проскальзывать змеиное шипение, — все, что хочешь, без ограничений. Детей, больных, раненых мы будем перевозить верхом. Мне просто очень неприятно оказаться среди слабых, ведь мой долг огнедара лететь первым и показывать путь.
Я накрыла его ладонь своей.
— Ты в одиночку, со мной на шее, добрался до острова.
Ленс поднялся и протянул мне здоровую руку.
— Идем?
Я не успела. Ося скатился по моей руке как по крутой горке, зацепился щупальцами за чешую, подтянулся и, моргнув сначала на меня, а потом на Ленса, гордо выдал:
— Ур!
— Ося!
Неужто предпочел мне Ленса? Я привыкла думать, что жорик только мой, и вдруг… Ося словно понял меня, протянул щупальце, несколько раз обернул вокруг моего запястья, потянул к себе. Я с любопытством наблюдала за действиями своего питомца. Он соединил наши с Ленсом руки, крепко-крепко связал, будто наручниками сцепил.
Жорик хочет показать, что из нас с Ленсом получилась бы хорошая пара? Эх, если бы все было так просто… Я улыбнулась Ленсу. Дракон почему-то напряженно следил за осьминожкой, но вырваться из захвата не пытался. Я хотела спросить, что случилось.
Не успела.
Меня пронзила магия. Спец на моем месте наверняка выразился бы иначе, но я ощущала энергию, растекающуюся от пальцев вверх по руке. Не скажу, что было больно, но весьма болезненно. Ося заурчал, мне показалось, что питомиц извиняется. Я же сжала зубы, стараясь не шипеть. Ленс стиснул мою ладонь в своей.
Вспышка боли, и я закричала. Если бы не Ленс, я бы упала. Муж прижал меня к себе, а ведь ему также больно. Наши руки сшивала невидимая игла, сшивала грубо и мучительно: невидимка пронзал ладонь насквозь, я чувствовала, как протягивается через фантомную рану нить, и снова укол.
— Еш-ши, все позади-с… Ш-ш-ш…
Ленс погладил меня по спине, провел пальцами по волосам.
Боль утихала.
Я не спешила разжимать наши сцепленные руки.
— Ур?
— Ося, — я слабо улыбнулась, а жорик быстро перебрался на мое плечо, обхватил плюшевыми щупальцами за шею и тихо, на грани слышимости, заурчал. От осьминожки пошла приятная вибрация.
— Ленс, что это было?
Муж хмыкнул и поднял наши руки. Сначала мне показалось, что мы обзавелись ажурными перчатками из мерцающей паутины. Всмотревшись, догадалась, что это не перчатки, а рисунок.
— Ося, я бы очень хотел знать, откуда ты знаешь рисунок брачных татуировок.
— Оу…
— Жорик очень необычный, — раньше я особо не задумывалась, а сейчас уткнулась носом в очередную странность своего питомца. — Ося выбрал меня, хотя по словам продавца жорики неохотно идут на контакт. Ося ест необычайно много, но, когда получал крошечные порции в магазине, голодным не выглядел. А уж то, что он смог вернуть поглощенное, став кем-то вроде живой батарейки…
— Ур!
— Ты мой гений! Ленс, ты ведь знаешь, что это за татуировка?
— Еши, прости, но лекция о брачных союзах сейчас не ко времени. Если кратко, то магический союз — это более высокая ступень. До сих пор нас связывал лишь брачный договор, ничего не значащая бумажка по большому счету. Как только мой договор с владыкой был разорван, наш брак потерял юридическую силу. Я подтвердил твой статус огнедары.
— Ты, но не Пращур.
— Магия связала нас между собой, но, к сожалению, это мало, что дает. Срок, о котором говорил Марель, на исходе.
— Ясно.
А что тут еще скажешь? Я пощекотала плюшевую макушку.
— Ур-р-р…
— Еш-ши, я неправильно выразился. Брачная магическая татуировка — это шикарный подарок, невероятное везение! Сейчас объясню, — муж взял мое лицо в ладони, склонился ко мне.
Почему-то я ожидала поцелуя, но Ленс замер, глядя мне в глаза, и я вдруг поняла, что готова стоять так целую вечность и смотреть-смотреть-смотреть… Мне начало казаться, что радужка его глаз приобрела янтарную окантовку, расцветшую огненными лепестками. Пропали человеческие глаза, я смотрела в лавовые провалы и сгорала. Если бы мне предложили шагнуть вперед и сгореть, я бы, не раздумывая, согласилась, хотя где-то далеко на задворках сознания крутилась мысль, что это совершенно неправильно. Я таяла. Наверное, я теперь знаю, как ощущает себя Снегурочка, прыгнувшая в костер.
— Еш-ши, — донесся до меня совершенно не человеческий голос, — ты соглас-с-с-сна взлететь с-со мной мной в небо и лететь крыло к крылу, пока жар земных-х-х недр не призовет нас-с-с?
Ленс предлагает мне стать его женой?! По-настоящему и на всю жизнь?! У меня дыхание от восторга перехватило, я уже плохо понимала, где нахожусь: уже ли плавлюсь в подземных лавовых реках, стою еще на земле или парю в небе.
Я не знала, почему Ленс делает мне предложение. О чувствах он не говорил. Но если не чувства, то зачем ему бескрылая жена-чужачка?
Огонь заслонил весь мир.
— Мой огнедар, леди Раммана, прошу прощения, но все готово к вылету.
Сказка разлетелась на мелкие осколки.
— Да, Марель.
Ленс подхватил меня под руку и повлек к выходу.
